Спутники же его, судя по внешнему виду и манере поведения, принадлежали к той категории лиц, с которыми гитлеровцы хотя и имели дело, но ровней себе не считали, а лишь брезгливо терпели, поскольку обойтись без нее не могли. Это были полицаи, человек двадцать, в большинстве своем молодые мужчины. Одеты кто во что горазд: армейские полушубки, украинские свитки, немецкие шинели, шапки-ушанки, лохматые треухи… Одинаковыми были лишь белые нарукавные повязки – вот и вся полицейская форма. Вооружение – автоматы, винтовки и гранаты.
Свесив с фурманок ноги, стражи «нового порядка» дымно курили самокрутки, горланили песни.
В общем, обычная для тех мест в те времена картина: команда полицаев во главе с немцем-офицером отправляется в какое-нибудь село «наводить порядок» или реквизировать продовольствие для фашистской армии. Случайные встречные при виде колонны поспешно сворачивали в сторону – подальше от беды…
Уже начало темнеть, когда фурманки выехали на шоссе и свернули влево, в сторону Корца. Время от времени, шурша колесами по заснеженному асфальту, мимо колонны в обе стороны проносились грузовики, изредка попадались и легковушки. Если в кабине машины виднелась горбатая офицерская фуражка, лейтенант четким движением вскидывал в приветствии правую руку.
Сумерки сгустились. Стало еще холоднее. Должно быть, не выдержав мороза, два полицая соскочили с фурманки и побежали вперед, изо всех сил притоптывая сапогами и хлопая рукавицами по бокам. Но, согревшись, обратно на фурманку полицаи не вернулись, а пошли пешком по обочине шоссе один за другим шагах в двадцати впереди первой подводы. Затем еще несколько полицаев соскочили на землю, но эти уже зашагали сзади колонны.
Прошло еще полчаса. И вдруг где-то вдалеке по-комариному высоко и надсадно запел мотор, запрыгали, приближаясь с каждой секундой, огни подфарников еще невидимого автомобиля. Полицаи оборвали песню, полетели в снег недокуренные цигарки. Встрепенулся и невозмутимый до сих пор лейтенант. Оп опустил поднятый воротник шинели, поправил автомат на груди.
Машина вылетела из-за поворота, не снижая скорости. И тут произошло неожиданное. Как только она поравнялась с полицаем, идущим в голове колонны, хлопнул пистолетный выстрел. В следующую секунду второй полицай выхватил из висевшей на боку торбы тяжелую противотанковую гранату и заученным, точным взмахом руки неторопливо, словно на ученье, метнул ее под заднее колесо машины. Словно ткнувшись в невидимую стену, тяжелый «опель» встал как вкопанный. Взрыв взметнул вверх задний мост автомобиля с бешено вращающимися колесами. На какой-то миг «опель» замер на хрустнувшем радиаторе, грузно перевернулся и, сминая кабину, рухнул в кювет. Тускло блеснули полированные бока, и тут же их прошили косые строчки автоматных очередей.
Первым с парабеллумом в руке к дымящейся груде исковерканного металла подбежал лейтенант. Одного взгляда в кабину «опеля» было достаточно, чтобы понять: живых нет. Повернувшись к подбежавшим полицаям, офицер приказал:
– Забрать все бумаги, документы, оружие!
Команда была отдана на… чистом русском языке.
Только-только партизаны успели выполнить распоряжение своего командира, как из-за поворота выскочила никем не замеченная еще одна автомашина с желтыми фарами, положенными только автомобилям начальства. Ее пассажиры, видимо, поняли, что на шоссе засада, потому что автомобиль – многоместный, полубронированный – гнал на полной скорости, не сбрасывая газ. Гулко забарабанили по броне бессильные автоматные и винтовочные пули. И автомобиль ушел бы, если б не кинулся к фурманке невысокий коренастый партизан. За какую-то секунду он успел сменить диск своего ручного пулемета и выпустить вдогонку машине длинную очередь. Тыркаясь и вихляя из стороны в сторону, автомобиль прокатился метров сто и, въехав одним боком в кювет, замер – запасной диск «Дегтярева» был снаряжен бронебойными патронами.
Из машины хлопнули два выстрела, и наступила тишина. Подбежавшие партизаны обнаружили в кабине убитого наповал шофера и еще несколько трупов. Лишь два офицера, прикрытые, кроме стенки, и бронеспинкой, хотя и потеряли сознание, ткнувшись при внезапной остановке головами обо что-то твердое, но остались живы. Один из них – с подполковничьими погонами – продолжал судорожно сжимать в руке большой желтый портфель.
К этому портфелю и устремился в первую очередь человек в форме немецкого лейтенанта. Последовала новая команда:
– Пленных грузить на фурманки! Все вещи и оружие забрать и уходить!
И тут снова запел автомобильный мотор! Но судьба на сей раз хранила пассажиров этой третьей по счету машины: она успела развернуться и уйти назад, в сторону Киева.
Наступила тишина. Обоих пленных офицеров (второй оказался майором), так и не пришедших в себя, уложили на переднюю фурманку, аккуратно прикрыли сеном, чтобы не замерзли. Через пять минут на шоссе было пусто. Только усилившийся снегопад заносил уходящие в темь лесной чащобы следы партизанских фурманок.
Подвижная засада прошла успешно. Полуброневик, в котором ехали майор граф Гаан и имперский советник связи подполковник фон Раис, подбил пулеметной очередью Жорж Струтинский. В операции участвовали лучшие разведчики отряда: Михаил Шевчук, Николай Струтинский, Николай Гнидюк, Петр Дорофеев, Алексей Глипко, Сергей Рощин, Николай Бондарчук, Иван Безукладников, Валентин Семенов, Виктор Семенов, Николай Приходько и другие.
Обыскивая подбитый полуброневик, один из участников подвижной засады, Николай Гнидюк, нашел пистолет «вальтер». К его удивлению, «вальтер» оказался лишним, так сказать, «бесхозным». Пистолеты Раиса и Гаана были на месте – в кобурах. Не успели вынуть оружие и убитые гитлеровцы, обнаруженные в машине. Между тем налицо был лишний пистолет, в обойме которого не хватало двух патронов, а на рукоятке были заметны следы свежей крови.
«Вальтер» вызвал всеобщий интерес. Пистолет действительно был необыкновенным. Его рукоятка вмещала не одну, а две обоймы – четырнадцать зарядов, расположенных в шахматном порядке.
Этот «вальтер» в дальнейшем чуть было не привел к очень тяжелым для Николая Ивановича последствиям…
Долго петляли и кружили, путая следы, партизаны по лесу, пока не добрались до Кудринских хуторов, где жила семья связанного с отрядом местного жителя, польского патриота Вацлава Жигадло. Приказав разместить пленных в разных комнатах дома и выставив вокруг хутора охрану, Николай Кузнецов разрешил всем участникам подвижной засады отдыхать до утра. Наскоро перекусив, улегся спать и сам.
К допросу взятых офицеров Кузнецов приступил утром, досконально продумав наперед тактику своего поведения. Николай Иванович решил допрашивать пленных в немецкой форме. Во-первых, чтобы привести их в состояние наибольшей растерянности; во-вторых, чтобы лишний раз проверить, насколько удачно получается у него роль гитлеровского офицера.
Кузнецов начал с графа Гаана, раненного осколками в голову, ноги и руку. Он вошел в горницу, где лежал майор, вытянулся, как это положено по уставу в присутствии старшего по званию, и представился:
– Лейтенант Пауль Зиберт.
Не веря собственным глазам, граф в изумлении уставился на хорошо выбритого, подтянутого соотечественника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Свесив с фурманок ноги, стражи «нового порядка» дымно курили самокрутки, горланили песни.
В общем, обычная для тех мест в те времена картина: команда полицаев во главе с немцем-офицером отправляется в какое-нибудь село «наводить порядок» или реквизировать продовольствие для фашистской армии. Случайные встречные при виде колонны поспешно сворачивали в сторону – подальше от беды…
Уже начало темнеть, когда фурманки выехали на шоссе и свернули влево, в сторону Корца. Время от времени, шурша колесами по заснеженному асфальту, мимо колонны в обе стороны проносились грузовики, изредка попадались и легковушки. Если в кабине машины виднелась горбатая офицерская фуражка, лейтенант четким движением вскидывал в приветствии правую руку.
Сумерки сгустились. Стало еще холоднее. Должно быть, не выдержав мороза, два полицая соскочили с фурманки и побежали вперед, изо всех сил притоптывая сапогами и хлопая рукавицами по бокам. Но, согревшись, обратно на фурманку полицаи не вернулись, а пошли пешком по обочине шоссе один за другим шагах в двадцати впереди первой подводы. Затем еще несколько полицаев соскочили на землю, но эти уже зашагали сзади колонны.
Прошло еще полчаса. И вдруг где-то вдалеке по-комариному высоко и надсадно запел мотор, запрыгали, приближаясь с каждой секундой, огни подфарников еще невидимого автомобиля. Полицаи оборвали песню, полетели в снег недокуренные цигарки. Встрепенулся и невозмутимый до сих пор лейтенант. Оп опустил поднятый воротник шинели, поправил автомат на груди.
Машина вылетела из-за поворота, не снижая скорости. И тут произошло неожиданное. Как только она поравнялась с полицаем, идущим в голове колонны, хлопнул пистолетный выстрел. В следующую секунду второй полицай выхватил из висевшей на боку торбы тяжелую противотанковую гранату и заученным, точным взмахом руки неторопливо, словно на ученье, метнул ее под заднее колесо машины. Словно ткнувшись в невидимую стену, тяжелый «опель» встал как вкопанный. Взрыв взметнул вверх задний мост автомобиля с бешено вращающимися колесами. На какой-то миг «опель» замер на хрустнувшем радиаторе, грузно перевернулся и, сминая кабину, рухнул в кювет. Тускло блеснули полированные бока, и тут же их прошили косые строчки автоматных очередей.
Первым с парабеллумом в руке к дымящейся груде исковерканного металла подбежал лейтенант. Одного взгляда в кабину «опеля» было достаточно, чтобы понять: живых нет. Повернувшись к подбежавшим полицаям, офицер приказал:
– Забрать все бумаги, документы, оружие!
Команда была отдана на… чистом русском языке.
Только-только партизаны успели выполнить распоряжение своего командира, как из-за поворота выскочила никем не замеченная еще одна автомашина с желтыми фарами, положенными только автомобилям начальства. Ее пассажиры, видимо, поняли, что на шоссе засада, потому что автомобиль – многоместный, полубронированный – гнал на полной скорости, не сбрасывая газ. Гулко забарабанили по броне бессильные автоматные и винтовочные пули. И автомобиль ушел бы, если б не кинулся к фурманке невысокий коренастый партизан. За какую-то секунду он успел сменить диск своего ручного пулемета и выпустить вдогонку машине длинную очередь. Тыркаясь и вихляя из стороны в сторону, автомобиль прокатился метров сто и, въехав одним боком в кювет, замер – запасной диск «Дегтярева» был снаряжен бронебойными патронами.
Из машины хлопнули два выстрела, и наступила тишина. Подбежавшие партизаны обнаружили в кабине убитого наповал шофера и еще несколько трупов. Лишь два офицера, прикрытые, кроме стенки, и бронеспинкой, хотя и потеряли сознание, ткнувшись при внезапной остановке головами обо что-то твердое, но остались живы. Один из них – с подполковничьими погонами – продолжал судорожно сжимать в руке большой желтый портфель.
К этому портфелю и устремился в первую очередь человек в форме немецкого лейтенанта. Последовала новая команда:
– Пленных грузить на фурманки! Все вещи и оружие забрать и уходить!
И тут снова запел автомобильный мотор! Но судьба на сей раз хранила пассажиров этой третьей по счету машины: она успела развернуться и уйти назад, в сторону Киева.
Наступила тишина. Обоих пленных офицеров (второй оказался майором), так и не пришедших в себя, уложили на переднюю фурманку, аккуратно прикрыли сеном, чтобы не замерзли. Через пять минут на шоссе было пусто. Только усилившийся снегопад заносил уходящие в темь лесной чащобы следы партизанских фурманок.
Подвижная засада прошла успешно. Полуброневик, в котором ехали майор граф Гаан и имперский советник связи подполковник фон Раис, подбил пулеметной очередью Жорж Струтинский. В операции участвовали лучшие разведчики отряда: Михаил Шевчук, Николай Струтинский, Николай Гнидюк, Петр Дорофеев, Алексей Глипко, Сергей Рощин, Николай Бондарчук, Иван Безукладников, Валентин Семенов, Виктор Семенов, Николай Приходько и другие.
Обыскивая подбитый полуброневик, один из участников подвижной засады, Николай Гнидюк, нашел пистолет «вальтер». К его удивлению, «вальтер» оказался лишним, так сказать, «бесхозным». Пистолеты Раиса и Гаана были на месте – в кобурах. Не успели вынуть оружие и убитые гитлеровцы, обнаруженные в машине. Между тем налицо был лишний пистолет, в обойме которого не хватало двух патронов, а на рукоятке были заметны следы свежей крови.
«Вальтер» вызвал всеобщий интерес. Пистолет действительно был необыкновенным. Его рукоятка вмещала не одну, а две обоймы – четырнадцать зарядов, расположенных в шахматном порядке.
Этот «вальтер» в дальнейшем чуть было не привел к очень тяжелым для Николая Ивановича последствиям…
Долго петляли и кружили, путая следы, партизаны по лесу, пока не добрались до Кудринских хуторов, где жила семья связанного с отрядом местного жителя, польского патриота Вацлава Жигадло. Приказав разместить пленных в разных комнатах дома и выставив вокруг хутора охрану, Николай Кузнецов разрешил всем участникам подвижной засады отдыхать до утра. Наскоро перекусив, улегся спать и сам.
К допросу взятых офицеров Кузнецов приступил утром, досконально продумав наперед тактику своего поведения. Николай Иванович решил допрашивать пленных в немецкой форме. Во-первых, чтобы привести их в состояние наибольшей растерянности; во-вторых, чтобы лишний раз проверить, насколько удачно получается у него роль гитлеровского офицера.
Кузнецов начал с графа Гаана, раненного осколками в голову, ноги и руку. Он вошел в горницу, где лежал майор, вытянулся, как это положено по уставу в присутствии старшего по званию, и представился:
– Лейтенант Пауль Зиберт.
Не веря собственным глазам, граф в изумлении уставился на хорошо выбритого, подтянутого соотечественника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63