https://www.dushevoi.ru/products/vodonagrevateli/nakopitelnye/30l/ 

 

При формировании эшелона за эту сетку вкладывался листок бумаги с указанием, какой груз содержится в вагоне, станция отправки, станция назначения и прочее. Разведчики, даже не знавшие немецкого языка, переписывали эти листки, а потом переправляли в отряд. Занятие это было опасным: стоило такого любопытного приметить жандарму или часовому – и его участь была бы предрешена.
Очень заметную роль в подполье после своей первой встречи с Кузнецовым стал играть Леонтий Клименко. Он одинаково успешно собирал разведданные, участвовал в боевых диверсионных операциях, к тому же оказался прекрасным связным. Его старенькая полуторка обладала большим достоинством – газогенераторным двигателем, что полностью снимало какую бы то ни было заботу о горючем.
Клименко стал частым гостем на «маяке». И никогда не приезжал с пустыми руками – обязательно прихватывал что-нибудь для лагеря. Так однажды он привез целый кузов сахарного песка, немцам же сказал, что его в дороге ограбили партизаны. Для полной имитации налета он даже облил машину бензином и поджег, а потом потушил.
…Весной 1943 года резко возросла интенсивность движения на магистрали. Эшелоны, преимущественно с живой силой, боевой техникой, боеприпасами следовали к фронту один за другим через Здолбуново каждые пять-десять минут. Стало очевидным, что немцы готовят крупную наступательную операцию, но где – удалось установить не сразу.
В один из дней разведчики насчитали пятнадцать эшелонов к фронту, груженных танками цвета яичного желтка! Оказалось, что танки столь экстравагантной окраски перебрасываются в район Курска из африканской армии Роммеля. Фашистское командование так спешило, что не успело даже перекрасить танки из «африканского» песчаного цвета в обычный сине-зеленый.
Дальше – больше! Разведка установила, что в район Курска немцы передислоцировали несколько пехотных дивизий из Франции и танковую дивизию из-под Ленинграда.
Полученная информация также была передана в Москву. В ответ пришло указание активизировать деятельность разведывательных групп, использовать все каналы получения информации, чтобы непрерывно обеспечивать командование Красной Армии данными о подготавливаемом немцами наступлении. Для всех разведчиков наступила страдная пора.
Станция Здолбуново превратилась в важнейший стратегический пункт. Учитывая ее исключительное значение, гитлеровцы резко усилили охрану. Вести разведку в этих условиях становилось с каждым днем все сложнее и опаснее.
Трудно передать то чувство горечи, которое испытывали разведчики при виде беспрерывного потока, несущего смерть бойцам Красной Армии. Одна только мысль доставляла какое-то удовлетворение – собираемые сведения приносили пользу командованию. И все-таки их было недостаточно. Почти невозможно к тому же было установить, что представляли собой эшелоны, проходившие мимо Здолбунова без остановки. Сеть разведки с возросшим количеством объектов наблюдения не справлялась. Между тем Москва требовала: «Не оставлять ни одного железнодорожного состава без обследования». По-прежнему трудно было и с доставкой информации в отряд: связных не хватало.
Был разработан план расширения и улучшения разведки на станции. Намечались новые надежные люди для привлечения к подпольной работе.
– Есть один человек, – предложил как-то Красноголовец, – его зовут Авраамий Иванов. До войны был учителем в Башкирии, комсомолец. Оказался в плену… Сейчас работает уборщиком на путях. Думаю, что он может быть нам полезен.
Действительно, вскоре Иванов стал одним из лучших связных.
Каждый день, невзирая на погоду и постоянную усталость, в плохонькой одежонке, едва прикрывавшей тело от стужи, голодный, он садился в поезд, ехал до станции Клевань, а оттуда пешком отмеривал четыре километра до «маяка». Вручив дежурным очередное донесение, он обычно тут же отправлялся в обратный путь. Домой Иванов возвращался далеко затемно, чтобы, проспав несколько часов, ранним утром без опоздания явиться на работу.
Лишь иногда обстоятельства позволяли ему немного отдохнуть в самом лагере. Однажды он пришел настолько утомленным, что заснул, как только опустился на землю. День был холодный, и Николай Иванович, сам поеживаясь от холода, прикрыл его шинелью.
Работа связного требовала полной мобилизации физических сил, огромного нервного напряжения. Опасности подстерегали разведчика на каждом шагу, особенно если он нес пакет с донесением или оружие. В каждой поездке документы связного несколько раз подвергались проверке. Над ним постоянно висела угроза обыска. Если такое случалось, связной мог рассчитывать только на свою выдержку и находчивость. Оказалось, что Авраамий Иванов обладает и этими качествами.
Кузнецова подкупили в новом здолбуновском связном не только его смелость, но и какое-то особенное, не громкое мужество, с которым этот хрупкий на вид молодой человек преодолевал все тяготы и лишения. Николай Иванович довольно часто разговаривал с Ивановым и все допытывался:
– Откуда только у тебя силы берутся, двужильный ты, что ли?
Авраамий в ответ только пожимал плечами, словно удивляясь самому себе: в самом деле, откуда?
Когда как-то в штабе при нем зашла речь об Иванове, Николай Иванович вдруг убежденно сказал:
– Знаете, я, кажется, понял. Авраамий – прирожденный учитель, настоящий русский народный учитель. Любовь к Родине и народу, долг для таких людей – все… Я знаю это не с чужих слов, сам в сельской школе учился. Ему бы, Авраамию, детей учить, а он воюет, каждый день жизнью рискует. Такой вернется в школу, и никто из ребят и знать не будет, что он герой…
…С некоторых пор Дмитрий Красноголовец стал внимательно приглядываться к Павлу Ниверчуку, секретарю Здолбуновской городской управы. Это был хмурый, неразговорчивый человек, свои служебные обязанности выполнял ревностно, начальство – и в управе, и немецкое – относилось к нему благосклонно.
Постепенно Красноголовец добился расположения и доверия Ниверчука, и тогда ему стала ясна душевная трагедия этого хмурого, подавленного человека. Павел Васильевич Ниверчук, секретарь Здолбуновской городской управы, всем сердцем ненавидел гитлеровских оккупантов. Работа в их учреждении, клеймо фашистского прихвостня жгли его совесть, но сам он не мог найти никакого выхода. Павел Васильевич делал все, от него зависящее, чтобы помогать советским людям, обращавшимся в городскую управу по своим делам, но понимал, что этого слишком мало.
Павел Васильевич Ниверчук стал активным участником здолбуновского подполья, о чем, правда, почти никто, кроме Красноголовца, не знал.
Секретарь городской управы оказался для разведчиков очень полезным человеком. Достаточно сказать, что он мог в изобилии снабжать их любыми настоящими документами – различного рода удостоверениями личности, справками и прочим – через посредничество своего шурина, чеха по национальности, Владимира Секача, занимавшего должность секретаря здолбуновского гебитскомиссара.
Оказывается, господин гебитскомиссар, не желая утруждать себя лишними заботами, передал своему секретарю пачку уже подписанных пропусков. Тому оставалось лишь вписывать в них фамилии владельцев и прикладывать печати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
 https://sdvk.ru/Vanni/sidjachie/ 

 Roca Arlette