Видит бог, я не хотел... Но если они жаждут крови... Если инквизиторы действительно наводнили долину своими солдатами, то у меня не остается другого выхода».
Прогрохотав по дороге мимо колючей изгороди из шиповника, карета остановилась. Два десятка крестьян оживленно жестикулировали, что-то обсуждая. В их руках были дубины, вилы и косы.
– Что у вас тут случилось?
Цебеш соскочил с козел и подошел к толпе. Гомон смолк. Воцарилась тишина, которую вскоре нарушил удивленный восторженный шепот:
– Старый Ходок... Это он... Вот кто нам все объяснит.
Из толпы крестьян вышел чернобородый широкоплечий человек. Сняв шляпу, он степенно поклонился, не спуская с Цебеша настороженного и в то же время восторженного взгляда.
– Что привело тебя в нашу долину, Учитель?
«Вот уж кого не ждал здесь увидеть, так это полицию Христа, – подумал Саллах. – Мне всегда казалось, что Маутендорф – тихий город. Неужели кто-то знал, предупредил, вычислил, куда они побегут... Не удивлюсь, если сам Шайтан помогает этим инквизиторам найти Марию.
Вот и их главный. Глаза, словно щели в ад. Он, кажется, уже видел меня. Может узнать... И дернул меня черт снять комнатку с окнами напротив корчмы, где у инквизиторов штаб-квартира!
Куда, однако, подевались Ахмет и Ходжа?.. Теперь мне остается только надеяться, что они решат не заходить в город и незаметно проскочат мимо. Хотя, наверное, это невозможно. Если Хорват в Маутендорфе, то его люди наверняка уже перекрыли все дороги вокруг. А у них всего одна лошадь на троих. И кто-то из трех ранен...
Ну как я мог с ними разминуться! Ни лошадиных следов, ни людских... Никогда не был хорошим следопытом, но чтобы так бестолково...
О! Вот и Матиш пожаловал. Интересно, он так и шел по моим следам все это время?»
Обтрепанные и грязные, шатающиеся от усталости, они вошли в Маутендорф, счастливо улыбаясь.
– Так что мы решили разделиться и идти по обе стороны гребня, высматривая, не лежишь ли ты где-нибудь... Мушкеты и прочую поклажу, даже одежду и запас еды пришлось бросить. Не тащить же все на себе по горам. Тем более что Ходжа ранен... Слава Аллаху, он заметил тебя издали...
– А я петлю на руках все не могла растянуть. Вы ее так крепко завязали... Ведь сама виновата. Сама попросила вас связать меня. И чуть не погибла... – Ольга нахмурилась, вспомнив, что пообещала Сатане в обмен на спасение.
– Ты, кстати, так и не рассказала, что там случилось в деревне и почему крестьяне набросились на тебя.
– Болван! Ты снова их упустил!.. – Стефан Карадич зло ударил кулаком по столу. – Впрочем, – продолжил он, взглянув на бледное лицо и замотанный кровавыми тряпками лоб Матиша, – ты сделал даже больше, чем я от тебя ожидал... Молодец, что решился преследовать их. И дурак, что не сберег в том бою ни одного приличного следопыта. А что до сбежавшего албанца – найдем. И всех их, еретиков, теперь накроем. Я уверен... Чую, что они где-то рядом...
– Ваша милость! – В комнату ворвался всклоченный, мокрый от пота усач Ульбрехт Бибер. – Я поймал его! Он в долине!..
– Молчать! Стоять смирно! Выражайся внятно, болван. Ну?.. Кого ты поймал?
– Старика... Цебеша... – с трудом выдохнул Бибер.
– Где он?! – Дюжина взоров устремились на бывшего лейтенанта полиции Христа города Линца.
– Заступая на пост на дороге в Фонсдорф, мы заметили черную карету. Она показалась мне подозрительной. Проследили... Возница соответствовал приметам Старика... Местные крестьяне приняли его с воодушевлением, стали вооружаться. У меня в отряде всего четверо солдат. Мы не решились атаковать превосходящего силами противника. Однако я произвел вылазку. Убив приставленных для охраны кареты приспешников Цебеша, мы на этой самой карете поспешили сюда... – Ульбрехт подкрутил ус и, лихо улыбаясь, оглядел слушавших его. Встретив его взгляд, Матиш провел рукой по свисающим подковой черным с проседью усам. Ульбрехт запнулся и продолжил уже менее уверенно. – Без средств передвижения Старик далеко не сумеет уйти. Ведь так, герр Карадич? Если сейчас всем напасть...
– Да по сравнению с тобой Матиш не просто герой, но еще и верх сообразительности... Вместо того чтобы лично установить слежку и послать к нам за подкреплением гонца, ты растревожил это осиное гнездо... К черту! – Хорват нервно дернул плечом. – Общая тревога. Всем к оружию. Ульбрехт, покажешь дорогу. Уничтожить Цебеша и всех, кто рядом с ним!
Стефан, затянув на поясе портупею с саблей и накинув на спину плащ, двинулся к выходу. Следом за ним, торопливо вооружаясь на ходу, бросилась дюжина солдат полиции Христа – все силы, какими Хорват располагал сейчас в Маутендорфе.
– ...И я пообещала ему, что впущу его и вселю в тело одного человека. Этот человек... Хорват, солдаты его так зовут. Он и сейчас, наверное, сидит в Граце. Даже если Сатана сумеет направить теперь его на наш след, возможно, время еще есть.
Ахмет с тревогой огляделся вокруг:
– Смешно слушать, Ольга. Неужели ты думаешь, что сумела превзойти в коварстве Шайтана?.. Пока ты не рассказала мне всего, я был уверен, что мы хоть на какое-то время в безопасности. Но теперь...
– Смотри. Что ты думаешь об этой колымаге? – подмигнул Ходжа Ахмету, указав на только что остановившийся у дверей харчевни экипаж. – И пассажир и возница стремглав побежали в кабак, едва карета остановилась. А нам как раз не на чем...
– Это знак, – кивнул Ахмет. – Ходжа – на козлы, мы с Ольгой – внутрь...
В десяти шагах справа с шумом распахнулась дверь. Уверенным шагом навстречу Ольге шла смерть. Хорват. Удивленно подняв бровь, на ходу вытягивал из-за пояса пистоль...
– Это ОН!.. Ахмет, стреляй!
Выстрелы грянули почти одновременно, грохотом и пороховым дымом забив, словно ватой, уши, глаза. Ахмет разрядил один пистоль, потом второй. Откуда-то сверху, наверное, уже с козел кареты, пальнул по столпившимся в проходе солдатам Ходжа. Инквизиторы тоже начали пальбу. Она хотела бежать, спасаться, но не сумела двинуть и пальцем. Только дрожь в коленях и в голове холодный, злой голос:
«Дрянь! Да как ты посмела?! Ведь мы же ДОГОВОРИЛИСЬ!»
Холодный порыв ветра разметал пороховую гарь, и Ольга увидела совсем близко, сквозь дымку, сжатые губы, нос с горбинкой, припухшие веки и черные, совсем не злые, просто очень усталые глаза... Сжимая в руке дымящийся пистоль, он медленно сползал, и спина оставляла кровавый след на стене.
Сквозь лязг и стон, и грязь, и пот,
И пролитую кровь...
Ты сон кошмарный для врагов,
Ты для своих герой...
Но только кто тебе вернет
Убитую любовь? –
Лишь лук тугой, со ста шагов,
Отравленной стрелой.
Кто-то еще стрелял, кричал... Ахмет сорвал ее, оцепеневшую, с места и, словно пушинку, закинул в карету. Залихватский свист Ходжи... Сумасшедшая тряска... Еще выстрелы сзади.
«Боже мой, как я устала».
«И откуда они взялись тут на мою голову? – ворчал вполголоса Саллах, лихорадочно перезаряжая пистоль. – Обрушиться как гром на голову, угнать карету из-под самого носа инквизиторов, подстрелить их главаря и сухими уйти из воды... Ахмет в своем репертуаре. Вот только... Не стал бы он так рисковать. Ведь в перестрелке могли убить его драгоценную Ольгу. Скорее, все сложилось случайно. Просто он молодец – не растерялся. Однако пора и мне бежать».
Взведя спусковой крючок, Саллах подхватил дорожную сумку и выскочил из комнаты вон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Прогрохотав по дороге мимо колючей изгороди из шиповника, карета остановилась. Два десятка крестьян оживленно жестикулировали, что-то обсуждая. В их руках были дубины, вилы и косы.
– Что у вас тут случилось?
Цебеш соскочил с козел и подошел к толпе. Гомон смолк. Воцарилась тишина, которую вскоре нарушил удивленный восторженный шепот:
– Старый Ходок... Это он... Вот кто нам все объяснит.
Из толпы крестьян вышел чернобородый широкоплечий человек. Сняв шляпу, он степенно поклонился, не спуская с Цебеша настороженного и в то же время восторженного взгляда.
– Что привело тебя в нашу долину, Учитель?
«Вот уж кого не ждал здесь увидеть, так это полицию Христа, – подумал Саллах. – Мне всегда казалось, что Маутендорф – тихий город. Неужели кто-то знал, предупредил, вычислил, куда они побегут... Не удивлюсь, если сам Шайтан помогает этим инквизиторам найти Марию.
Вот и их главный. Глаза, словно щели в ад. Он, кажется, уже видел меня. Может узнать... И дернул меня черт снять комнатку с окнами напротив корчмы, где у инквизиторов штаб-квартира!
Куда, однако, подевались Ахмет и Ходжа?.. Теперь мне остается только надеяться, что они решат не заходить в город и незаметно проскочат мимо. Хотя, наверное, это невозможно. Если Хорват в Маутендорфе, то его люди наверняка уже перекрыли все дороги вокруг. А у них всего одна лошадь на троих. И кто-то из трех ранен...
Ну как я мог с ними разминуться! Ни лошадиных следов, ни людских... Никогда не был хорошим следопытом, но чтобы так бестолково...
О! Вот и Матиш пожаловал. Интересно, он так и шел по моим следам все это время?»
Обтрепанные и грязные, шатающиеся от усталости, они вошли в Маутендорф, счастливо улыбаясь.
– Так что мы решили разделиться и идти по обе стороны гребня, высматривая, не лежишь ли ты где-нибудь... Мушкеты и прочую поклажу, даже одежду и запас еды пришлось бросить. Не тащить же все на себе по горам. Тем более что Ходжа ранен... Слава Аллаху, он заметил тебя издали...
– А я петлю на руках все не могла растянуть. Вы ее так крепко завязали... Ведь сама виновата. Сама попросила вас связать меня. И чуть не погибла... – Ольга нахмурилась, вспомнив, что пообещала Сатане в обмен на спасение.
– Ты, кстати, так и не рассказала, что там случилось в деревне и почему крестьяне набросились на тебя.
– Болван! Ты снова их упустил!.. – Стефан Карадич зло ударил кулаком по столу. – Впрочем, – продолжил он, взглянув на бледное лицо и замотанный кровавыми тряпками лоб Матиша, – ты сделал даже больше, чем я от тебя ожидал... Молодец, что решился преследовать их. И дурак, что не сберег в том бою ни одного приличного следопыта. А что до сбежавшего албанца – найдем. И всех их, еретиков, теперь накроем. Я уверен... Чую, что они где-то рядом...
– Ваша милость! – В комнату ворвался всклоченный, мокрый от пота усач Ульбрехт Бибер. – Я поймал его! Он в долине!..
– Молчать! Стоять смирно! Выражайся внятно, болван. Ну?.. Кого ты поймал?
– Старика... Цебеша... – с трудом выдохнул Бибер.
– Где он?! – Дюжина взоров устремились на бывшего лейтенанта полиции Христа города Линца.
– Заступая на пост на дороге в Фонсдорф, мы заметили черную карету. Она показалась мне подозрительной. Проследили... Возница соответствовал приметам Старика... Местные крестьяне приняли его с воодушевлением, стали вооружаться. У меня в отряде всего четверо солдат. Мы не решились атаковать превосходящего силами противника. Однако я произвел вылазку. Убив приставленных для охраны кареты приспешников Цебеша, мы на этой самой карете поспешили сюда... – Ульбрехт подкрутил ус и, лихо улыбаясь, оглядел слушавших его. Встретив его взгляд, Матиш провел рукой по свисающим подковой черным с проседью усам. Ульбрехт запнулся и продолжил уже менее уверенно. – Без средств передвижения Старик далеко не сумеет уйти. Ведь так, герр Карадич? Если сейчас всем напасть...
– Да по сравнению с тобой Матиш не просто герой, но еще и верх сообразительности... Вместо того чтобы лично установить слежку и послать к нам за подкреплением гонца, ты растревожил это осиное гнездо... К черту! – Хорват нервно дернул плечом. – Общая тревога. Всем к оружию. Ульбрехт, покажешь дорогу. Уничтожить Цебеша и всех, кто рядом с ним!
Стефан, затянув на поясе портупею с саблей и накинув на спину плащ, двинулся к выходу. Следом за ним, торопливо вооружаясь на ходу, бросилась дюжина солдат полиции Христа – все силы, какими Хорват располагал сейчас в Маутендорфе.
– ...И я пообещала ему, что впущу его и вселю в тело одного человека. Этот человек... Хорват, солдаты его так зовут. Он и сейчас, наверное, сидит в Граце. Даже если Сатана сумеет направить теперь его на наш след, возможно, время еще есть.
Ахмет с тревогой огляделся вокруг:
– Смешно слушать, Ольга. Неужели ты думаешь, что сумела превзойти в коварстве Шайтана?.. Пока ты не рассказала мне всего, я был уверен, что мы хоть на какое-то время в безопасности. Но теперь...
– Смотри. Что ты думаешь об этой колымаге? – подмигнул Ходжа Ахмету, указав на только что остановившийся у дверей харчевни экипаж. – И пассажир и возница стремглав побежали в кабак, едва карета остановилась. А нам как раз не на чем...
– Это знак, – кивнул Ахмет. – Ходжа – на козлы, мы с Ольгой – внутрь...
В десяти шагах справа с шумом распахнулась дверь. Уверенным шагом навстречу Ольге шла смерть. Хорват. Удивленно подняв бровь, на ходу вытягивал из-за пояса пистоль...
– Это ОН!.. Ахмет, стреляй!
Выстрелы грянули почти одновременно, грохотом и пороховым дымом забив, словно ватой, уши, глаза. Ахмет разрядил один пистоль, потом второй. Откуда-то сверху, наверное, уже с козел кареты, пальнул по столпившимся в проходе солдатам Ходжа. Инквизиторы тоже начали пальбу. Она хотела бежать, спасаться, но не сумела двинуть и пальцем. Только дрожь в коленях и в голове холодный, злой голос:
«Дрянь! Да как ты посмела?! Ведь мы же ДОГОВОРИЛИСЬ!»
Холодный порыв ветра разметал пороховую гарь, и Ольга увидела совсем близко, сквозь дымку, сжатые губы, нос с горбинкой, припухшие веки и черные, совсем не злые, просто очень усталые глаза... Сжимая в руке дымящийся пистоль, он медленно сползал, и спина оставляла кровавый след на стене.
Сквозь лязг и стон, и грязь, и пот,
И пролитую кровь...
Ты сон кошмарный для врагов,
Ты для своих герой...
Но только кто тебе вернет
Убитую любовь? –
Лишь лук тугой, со ста шагов,
Отравленной стрелой.
Кто-то еще стрелял, кричал... Ахмет сорвал ее, оцепеневшую, с места и, словно пушинку, закинул в карету. Залихватский свист Ходжи... Сумасшедшая тряска... Еще выстрелы сзади.
«Боже мой, как я устала».
«И откуда они взялись тут на мою голову? – ворчал вполголоса Саллах, лихорадочно перезаряжая пистоль. – Обрушиться как гром на голову, угнать карету из-под самого носа инквизиторов, подстрелить их главаря и сухими уйти из воды... Ахмет в своем репертуаре. Вот только... Не стал бы он так рисковать. Ведь в перестрелке могли убить его драгоценную Ольгу. Скорее, все сложилось случайно. Просто он молодец – не растерялся. Однако пора и мне бежать».
Взведя спусковой крючок, Саллах подхватил дорожную сумку и выскочил из комнаты вон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86