— Нет, — ответил Кинг.
— Воплощение Матери-Природы, — объявила Мэри.

* * *
На Галапагосских островах нет могил. Океан обходится с телами умерших, как ему заблагорассудится. Но если бы там был воздвигнут надгробный камень в память о Мэри Хепберн, к нему подошла бы только одна надпись: «Воплощение Матери-Природы». В чем же состояло ее подобие Матери-Природе? Перед лицом полной безнадежности, царившей на Санта Росалии, она все-таки желала, чтобы там рождались человеческие дети. Ничто не в силах было помешать ей делать все возможное для поддержания непрерывности жизни.
Глава 18
Известие о том, что Мэри Хепберн находится в числе шестерых несчастных, которые все-таки добрались до Гуаякиля, впервые за несколько месяцев напомнило Бобби Кингу о ее существовании. Он решил, что, вероятно, Рой тоже там, с нею, — так как, судя по ее словам, они были неразлучной парой — и что управляющий отеля «Эльдорадо», чьи телексные сообщения час от часу становились все более горячечными, просто случайно забыл упомянуть его имя.

* * *
Кингу, между прочим, известно было и обо мне — хотя и не по имени.
Он знал, что в ходе строительства корабля убило рабочего.
Однако предавать огласке это известие, которое дало бы суеверным повод решить, что на борту «Bahia de Darwin» поселился призрак, он стремился не больше, чем семейство фон Кляйстов — проливать свет на то, что один из его членов госпитализирован с хореей Хантингтона, а двое других являются на пятьдесят процентов потенциальными носителями этого недуга.

* * *
Рассказывал ли сам капитан Мэри Хепберн за годы, проведенные ими вместе на Санта Росалии, что он, может статься, носитель хореи Хантингтона? Он раскрыл ей эту страшную тайну только по истечении десяти лет их робинзонады, когда узнал, что та самовольно распорядилась его спермой.

* * *
Из шести постояльцев «Эльдорадо» Кинг был лично знаком лишь с двумя:
Эндрю Макинтошем и его слепой дочерью Селеной — ну и, само собою, с Казахом, их собакой. Всякий, кто знал Макинтошей, неизбежно знакомился и с собакой — хотя, благодаря хирургическому вмешательству и воспитанию, та стала совершенно обезличенной. Макинтоши были завсегдатаями нескольких ресторанов, которые прибегали к услугам Кинга, к тому же Макинтош — правда, без собаки и дочери — снимался в различных телешоу вместе с некоторыми из его клиентов. Кинг в обществе Селены и собаки наблюдал эти шоу по студийному монитору. У него сложилось впечатление, что, когда папочки нет рядом, у дочки заметно больше проблесков индивидуальности, чем у собаки. Однако говорить она могла только об отце.
Эндрю Макинтош явно наслаждался своим участием в телешоу. Он был там желанным гостем — благодаря своему неистовому темпераменту. Он проповедовал радость жизни при наличии неограниченных средств на всевозможные траты, жалел и презирал тех, кто небогат и так далее.
Под воздействием суровой действительности островной жизни на Санта Росалии у Селены выработается тип личности, совершенно отличный от ее отца, прежде чем ей суждено было погрузиться в голубой туннель, ведущий в загробную жизнь. Она научится также бегло говорить по-японски. В эру больших мозгов история человеческой жизни могла иметь какой угодно финал.
Взгляните, к примеру, на мою.

* * *
Макинтоши и Хирогуши были, вслед за Роем и Мэри Хепбернами, среди первых, кто подал заявку на участие в «Естествоиспытательском круизе века».
Случилось это в феврале. Хирогуши, приглашенные Макинтошем, вынуждены были путешествовать под чужими именами, чтобы работодатели Зенджи не прознали, что тот ведет переговоры о сделке с Макинтошем.
Для Кинга, Зигфрида фон Кляйста и всех, кто был связан с организацией круиза, чета Хирогуши была ветеринаром Кендзабуро с женой.
Это означает, что ровно половина постояльцев «Эльдорадо» выдавали себя за кого-то другого. Словно бы в довершение всего этого великомозглого обмана на левом нагрудном кармане списанной военной формы, в которую была облачена Мэри Хепберн, еще красовалась фамилия прежнего владельца: Каплан. И когда они с Джеймсом Уэйтом наконец повстречались в коктейль-баре, он представился, назвав свое вымышленное имя, она же — свое настоящее, но тем не менее он упорно называл ее «миссис Каплан», превозносил евреев и так далее в том же духе.
Позже капитану предстояло женить их на палубе-солярии «Bahia de Darwin», и она при этом полагала, что стала женой Уилларда Флемминга, а он считал, что взял в жены Мэри Каплан.
Подобного рода путаница совершенно невозможна сегодня, ибо ни у кого ныне нет ни имени, ни профессии или истории жизни, которую он мог бы поведать. Все, что теперь имеется у человека, как свидетельство его репутации, — это запах, который не меняется с рождения и до смерти. Человек — именно тот, за кого он себя выдает, ни больше, ни меньше. Закон естественного отбора сделал людей абсолютно честными в этом отношении.
Каждый является в точности тем, кем кажется.

* * *
Когда Эндрю Макинтош забронировал три отдельных каюты на борту отправляющегося в первое плавание «Bahia de Darwin», Бобби Кинг имел все основания чувствовать себя заинтригованным. Ибо у Макинтоша имелась собственная яхта, «Ому», размерами почти не уступавшая прогулочному кораблю, и он мог отправиться на Галапагосы самостоятельно, избежав необходимости вступать в тесное общение с посторонними и подчиняться распорядку, общему для всех участников «Естествоиспытательского круиза века». Последние, к примеру, не имели бы возможности сходить на берег и вести себя там когда и как им вздумается. Им разрешалось делать это лишь в сопровождении и под наблюдением гидов, прошедших подготовку у специалистов Дарвиновской исследовательской станции на острове Санта Крус и имеющих высшее образование по одной из естественных дисциплин.
Поэтому, встретив однажды вечером, во время обычного своего обхода ресторанов и клубов, Макинтоша с дочерью и собакой в компании неизвестной пары за поздним ужином в месте сбора знаменитостей — «У Элен», Кинг задержался возле их столика, чтобы сказать, как он польщен их желанием участвовать в круизе. Ему очень хотелось услышать, чем вызвано это их желание, чтобы затем использовать высказанные ими соображения для заманивания других крупных фигур, дающих пищу газетчикам.

* * *
Лишь поприветствовав Макинтошей, Кинг осознал, кто были другие двое за их столом. Он знал обоих достаточно, чтобы заговорить с ними, и так он и сделал. Женщина оказалась самой обожаемой жительницей планеты, миссис Жаклин Бувье Кеннеди Онассис, а спутником ее в тот вечер был великолепный танцор Рудольф Нуриев. Нуриев, бывший гражданин Советского Союза, получил политическое убежище в Великобритании. Сам я тоже еще был тогда жив: гражданин США, которому предоставила политическое убежище Швеция.
И обоих нас роднила любовь к танцу.

* * *
Рискуя напомнить Макинтошу, что тот является владельцем собственной океанской яхты, Кинг спросил, чем его так привлекла идея совершить путешествие на «Bahia de Darwin». Хитроумный и начитанный Макинтош разразился в ответ речью об ущербе, который наносят Галапагосам своими бесконтрольными высадками разные эгоистичные невежды. Все это было почерпнуто им из материала в «Нэшнл джеогрэфик», который он ежемесячно прочитывал от корки до корки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57