А вы, мисс, не хотите, чтобы такое блаженство испытал ваш отец.
Сара. Ах!.. Продолжай, Уайтуэлл, продолжай!
У а и т у э л л. Я знаю, некоторые люди неохотно принимаю г прощение — потому что сами не научились прощать. Это гордые, несгибаемые люди, ни за что не хотят сознаться, что поступили дурно. Но вы не из их числа, мисс. У вас, самое любящее, самое нежное сердце, какое только может быть у женщины. Свою ошибку вы сознаете. Так за чем же дело стало? Вы уж не сердитесь, мисс, на старого болтуна, мне сразу было заметить, что ваше нежелание читать письмо — похвальная заботливость, добродетельная застенчивость. Те, что могут не колеблясь принять великое благодеяние, редко этого благодеяния достойны. Те же, что больше других его заслуживают, всегда сомневаются в себе. Но ведь и в сомнениях надо меру знать.
Сара. Добрый, старый Уайтузлл, ты, кажется, убедил меня.
Уайтуэлл. Боже правый, если мне суждено такое счастье, значит, добрый дух говорил моими устами. Нет, мисс, мои слова тут ни при чем, разве что они дали вам время подумать и оправиться от радостного потрясения. Ведь вы сейчас прочитаете письмо, верно? О, прочитайте его, прочитайте сию же минуту! Сара. Я так и сделаю, Уайтуэлл. Какую боль я испытаю, какой удар сейчас постигнет меня!
Уайтуэлл. Но ведь боль-то радостная.
Сара. Замолчи! (Начинает про себя читать письмо.)
Уайтуэлл. О, если бы он сам ее видел!
Сара (после того как она несколько мгновений читала, не произнося ни слова). Ах, Уайтуэлл! Какой у меня отец! Мое бегство он называет отсутствием. И от этого мягкого слова оно становится еще преступнее! (Читает дальше и снова прерывает чтение.) Нет, ты только послушай! Он льстит себя надеждой, что я еще люблю его. (Читает и опять прерывает чтение.) Он меня просит, меня? Отец просит свою дочь, преступную дочь? О чем же он просит? (Читает про себя ) Просит забыть его неосмотрительную суровость и долее не карать его разлукой. Неосмотрительная суровость! Не карать его! (Опять читает и опять прерывает чтение.) Еще страшнее! Он благодарит меня, благодарит за то, что я дала ему повод познать всю глубину отцовской любви. Злосчастный повод! Если бы он хоть сказал дальше, что одновременно познал всю глубину дочернего непокорства! (Читает.) Но он этого не говорит! Ни словом не упоминает о моем преступлении. (Продолжает читать про себя.) Он хочет приехать и увезти домой своих детей. Своих детей, Уайтуэлл! Это превосходит возможное! Или я неправильно прочитала? (Перечитывает.) Лучше мне умереть! Оп пишет, что его сыном должен быть тот, без кого у него не может быть дочери. О, хорошо бы ему никогда не иметь этой несчастной дочери! Иди. Уайтуэлл, оставь меня одну! Он ждет ответа, и я тотчас же его напишу. Зайди ко мне через час. Ты славный человек. Слуги редко бывают друзьями своих господ!
Уайт уэлл. Не срамите меня, мисс. Ежели бы все господа походили на сэра Уильяма, то извергами были бы слуги, не захотевшие отдать за них жизнь. (Уходит.)
Я В Л Е Н ИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
С а р а.
Сара (садится писать письмо). Если бы мне прежде сказали, что я должна буду отвечать на такое письмо! И при таких обстоятельствах! Перо уже у меня в руке, но знаю ли я, что мне писать? Что я думаю? Что чувствую? Да и что может думать человек, если за один миг тысячи мыслей проносятся в его мозгу? Что может он чувствовать, если сердце его одурманено? Но я должна писать... Не в первый же раз я держу перо в руке. Как часто оно помогало мне выполнять мелкие обязательства учтивости или дружбы, неужто же сейчас оно откажет мне в помощи столь важной? (Задумывается, потом пишет несколько строк.) Значит, так я начну? Очень уж холодно! Не начать ли мне с отцовской любви? Нет, я должна начать со своего преступления. (Зачеркивает и пишет снова.) Коснуться его походя — я не вправе! Стыдливость уместна повсюду, но не когда исповедуешься в своем грехе. Я не должна бояться, что впаду в преувеличения, даже если в самых страшных словах обрисую его. Ах, зачем мне не дают дописать?..
Я В Л Е Н И Е ПЯТОЕ
М а р в у д, М е л е ф о н т, С а р а.
М е л е ф о н т. Дорогая моя мисс, я имею честь представить вам леди Солмс, едва ли не единственную из всей моей родни, которой я чувствую себя обязанным.
М а р в у д. Прошу прощения, мисс, за вольность, которую я себе позволила, пожелав собственными глазами убедиться в счастье кузена; я всегда хотела для него самой прелестной женщины на свете, и первый же взгляд па вас сказал мне, что в вашем лице он уже нашел таковую.
С а р а. Вы оказываете мне чрезмерную честь, миледи. Столь лепимо слона и всегда-то сконфузили бы меня, по теперь я бы приняла их за тайный укор, если бы не считала леди Солмс слишком великодушной, чтобы унизить несчастную превосходством своего ума и добродетели.
Марвуд (холодно). Я была бы безутешна, мисс, если бы вы могли предположить во мне недружественные мысли. (В сторону.) Она красива.
Мелефонт. Да и возможно ли, леди, остаться равнодушной к такой красоте и скромности? Говорят, правда, что одна женщина никогда не признает прелести другой, но это относится лишь к тем, что не в меру тщеславятся своими достоинствами, или же к тем, что в своих достоинствах не уверены. Но вы обе бесконечно далеки от тех и от других! (Обращается к погруженной в задумчивость Марвуд.) Ведь правда, леди, любовь не сделала меня пристрастным? Ведь правда, что, восхваляя свою мисс, я не сказал и половины того, что вы увидели сами? Но о чем вы задумались? (Тихо.) Вы забыли, какую роль взяли на себя?
Марвуд. Дозвольте мне быть откровенной. Восхищенная вашей избранницей, я поневоле задумалась об ее участи. Мне стало за нее обидно, что ей нельзя на родине насладиться плодами своей любви. Мне вспомнилось, что мисс, как мне говоривши, принуждена была покинуть своего отца, и любящего отца, чтобы стать вашей, вот я и подумала, что хорошо было бы ей с ним примириться.
Сара. Ах, леди, как я благодарна вам за это желание. Оно заставляет меня разделить с вами свою радость. Вы ведь еще не знаете, Мелефонт: это желание сбылось, прежде чем леди, из любви к нам, высказала его.
Мелефонт. Как мне понимать вас, мисс?
Марвуд (в сторону). Что бы это значило?
Сара. Я несколько минут назад получила письмо от отца. Мне передал его Уайтуэлл. Ах, Мелефонт, какое письмо!
Мелефонт. Так выведите же меня поскорей из неизвестности. Я хочу знать, чего мне страшиться? На что уповать? Все ли еще он тот отец, от которого мы сбежали? И если тот, не окажется ли Сара дочерью, которая, горячо любя своего Мелефонта, вынуждена будет бежать еще дальше? Ах, если бы я послушался вас, дорогая моя мисс, нас бы уже связывали узы, которые никаким своевольным замыслам не расторгнуть. В этот миг мне уясняются все беды, что могут последовать из-за того, что наше местопребывание открыто. Он явится и вырвет вас из моих объятий. Да будет проклят тот, кто выдал нас! (Бросает злобный взгляд на Марвуд.)
С а р а. Милый Мелефонт, я очень тронута вашей тревогой за меня. И как счастливы мы оба, что эта тревога напрасна! Прочитайте письмо отца. (Обращается к Марвуд, покуда Мелефонт читает письмо.) О леди, Мелефонт будет поражен любовью моею отца. Моего? Нет, он также и его отец.
Марвуд (удивленно). Возможно ли?
С а р а. Да, леди, у вас достаточно причин удивляться этой перемене. Он все нам прощает, отныне мы будем любить друг друга у него на глазах, он нам это позволяет, более того, приказывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70