Даже при самом поверхностном размышлении единственное, что вам остается, - это говорить мне правду, и не какую-то ее часть, а всю правду.
- Да, сэр.
- Давно ли вы стали серорубашечником?
- Я уже сказал вам. Я никогда им не был.
- А когда вы познакомились с секретарем президента Гарри Браунеллом?
- Я не знаю этого человека. Никогда его не видел.
- Ерунда. Он арестован, сейчас сидит в тюрьме и уже дал показания. Вы будете настаивать на том, что не знаете его?
- Не только не знаю, я даже никогда не видел его.
Понятия не имею, кто он такой.
Уорделл откинулся на спинку кресла:
- Ну хорошо. А вы можете рассказать мне о том, что вчера утром произошло у Белого дома?
- Да, сэр, - сказал Вэл и моргнул. - Я прибыл туда без десяти девять и доставил три корзины с бакалейными товарами и овощами и еще одну корзину с мясом. Это все, что находилось в грузовике. В кладовой Белого дома оказалось несколько пустых корзин, которые мне нужно было забрать, и я бросил их в кузов. Обе дверцы были открыты; дело в том, что задние дверцы этого грузовика - двойные. Я задвигал корзины в глубину кузова; в это время послышался какой-то шум, и я хотел обернуться, но тут кто-то сильно ударил меня по голове.
Уорделл уставился на Вэла с недоверием:
- И это все, что вы помните?
- Да, сэр.
- И вы хотите, чтобы я поверил в это?
- Да, сэр. - С этими словами Вэл Оркатт поднял левую руку и осторожно провел ею по повязке, а потом потер лоб. - Это все, что я помню. Немногим раньше, до тех пор пока не пришла мама, я не помнил даже этого. Думаю, меня ударили деревянной дубинкой. Она рассекла кожу, но не проломила череп.
- Кто ударил вас? Вы видели его?
- Нет, сэр.
- Вообще не видели?
Вэл хотел было отрицательно покачать головой, но, скривившись от боли, передумал.
- Да, сэр, - сказал он, - не видел. Я только слышал шум.
- Кто доставил вас в больницу?
- Не знаю. То есть я хочу сказать, что не помню.
Мне говорили, что «скорую помощь» для меня вызвал какой-то полисмен. Это все, что я знаю.
- А где этот полисмен обнаружил вас?
Вэл нахмурился и опять потер лоб. Миссис Оркатт посмотрела на сына и перевела взгляд на Уорделла:
- Если хотите узнать, спросите у меня. В больнице мне все рассказали. Весь окровавленный он шел по газону вдоль берега Потомака, и, когда полисмен остановил его, Вэл не мог вспомнить, ни как его зовут, ни чего-либо еще…
- В какое время это было?
- Утром, примерно в одиннадцать часов. Полисмен вызвал «скорую помощь», а в больнице решили, что он получил ранение в одной из уличных потасовок, и сперва врачи подумали, что он просто не хочет говорить, как его зовут, потому что он - коммунист или кто-то там еще. Так или иначе, они не обратили особого внимания на это, потому что приемный покой был битком набит пострадавшими. И только сегодня утром доктор обнаружил, что Вэл и в самом деле потерял память.
Когда он не пришел домой прошлым вечером, я встревожилась, а тут еще около девяти часов стали приходить какие-то люди и наводить справки. А позже пришли еще какие-то люди; они задавали миллионы одних и тех же вопросов мне и моему мужу, одних и тех же, снова и снова. Потом два человека остались дежурить у парадного подъезда моего дома и еще двое - у черного хода.
Они находились там всю ночь. Я полагаю, они и сейчас там дежурят. Как только рассвело, я собралась на поиски Вэла и велела мужу оставаться дома на случай, если Вэл вернется, пока меня нет. Те мужчины, что дежурили у парадного подъезда, сперва не хотели выпускать меня, а потом один из них решил отправиться вместе со мной. Я пошла в полицейский участок, жена тамошнего лейтенанта - моя подруга. Однако лейтенант сказал, что поисками Вэла уже занято более сотни мужчин и что он, лейтенант то есть, ничем не может мне помочь. Я попробовала связаться с мистером Кемпнером, это управляющий компании, где работает Вэл, но того не было дома, и мне не удалось его найти.
Я обошла несколько больниц, а потом отправилась в морг, где мне пришлось участвовать в опознании четырех мертвых мужчин. Потом я направилась в больницу Святого Эразма, и здесь, в отделении «Скорой помощи», и оказался Вэл. Он только смотрел, но никак не узнавал меня. Я стала задавать ему разные вопросы, но он не понимал, о чем я толкую. Поэтому я заставила его высморкаться.
Миссис Оркатт сделала паузу, чтобы перевести дух.
- Итак, - нетерпеливо сказал Уорделл, - вы заставили его высморкаться.
- Да, сэр. У Вэла был нормальный цвет лица, и мне сказали, что завтракал он с большим аппетитом. Поэтому мне стало ясно, что с ним ничего серьезного не произошло, ему только нужно прочистить мозги. Я прижала платок к его лицу и, как это было, когда он пешком под стол ходил, велела ему изо все сил выбить нос. Санитарка кричала мне, чтобы я этого не делала, но я заставила его высморкаться. Вэл кричал, что от этого дела у него болит голова, но потом он посмотрел на меня и сказал:
«Мама», и я заплакала. Санитарка позвала врача, и тот сказал, что это просто удивительно.
- Да, - согласился с ней Уорделл, - просто удивительно, несомненно. Скажите, наверное, ваш сын хорошо умеет притворяться?
- Нет. Вэл не притворяется. С вашей стороны жестоко спрашивать его, является он серорубашечником или нет. Ему улыбался президент и даже разговаривал с ним.
Вам бы послушать, какого Вэл высокого мнения о президенте, как он восхищается им, как…
Уорделл перебил ее:
- Вы же сами сказали - он прикидывался, что не понимает, о чем вы толкуете.
- Ну, вы-то, полагаю, понимаете, о чем я толкую. Я говорю о том, что в голове у него не было ясности.
- Вы хотели сказать, что он притворялся. Вы сами сказали, что он вполне здоров.
Миссис Оркатт протестующе замахала руками, словно хотела оттолкнуть Льюиса Уорделла. Потом она снова сложила их на коленях и произнесла с некоторой долей презрения в голосе:
- Какой смысл с вами говорить, коли вы ничего не понимаете.
Уорделл мрачно посмотрел на нее и нажал кнопку на письменном столе. Вошедшему секретарю было поручено прислать в кабинет трех агентов. Не прошло и десяти секунд, как они уже стояли у стола. Одному из них Уорделл приказал отправиться в больницу Святого Эразма и доставить сюда врача и медсестру, у которых Оркатт находился на излечении, другому было велено поехать в дом Оркаттов и привезти отца Вэла, а третий получил задание найти полисмена, который подобрал Вэла в Потомак-парке. Агенты ушли.
Начальник секретной службы Скиннер завозился в кресле, устраиваясь поудобнее, - теперь он полусидел-полулежал, засунув руки в карманы, опустив подбородок на грудь и подняв брови; при этом глаза его, вопрошающие и не находящие ответа, неотрывно смотрели в красное мальчишеское лицо Вэла. Уорделл бросил взгляд на Скиннера:
- Ну а вы что скажете?
- Да ничего, продолжайте, - отозвался начальник секретной службы, не сводя глаз с Вэла, - в недостатке любознательности вас трудно обвинить. Просто я тут подумал, что, если надавить на то место, по которому он получил дубинкой, не сможет ли это действие заставить его вспомнить побольше о том, что там происходило? Например, вдруг он вспомнит, что его ударили той тяжелой тростью, которую всегда берет с собой президент? Она ведь, как вы помните, тоже числится пропавшей. Но с другой стороны, хотя бы ради смеха, вы могли бы сделать вид, что думаете, будто он говорит правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
- Да, сэр.
- Давно ли вы стали серорубашечником?
- Я уже сказал вам. Я никогда им не был.
- А когда вы познакомились с секретарем президента Гарри Браунеллом?
- Я не знаю этого человека. Никогда его не видел.
- Ерунда. Он арестован, сейчас сидит в тюрьме и уже дал показания. Вы будете настаивать на том, что не знаете его?
- Не только не знаю, я даже никогда не видел его.
Понятия не имею, кто он такой.
Уорделл откинулся на спинку кресла:
- Ну хорошо. А вы можете рассказать мне о том, что вчера утром произошло у Белого дома?
- Да, сэр, - сказал Вэл и моргнул. - Я прибыл туда без десяти девять и доставил три корзины с бакалейными товарами и овощами и еще одну корзину с мясом. Это все, что находилось в грузовике. В кладовой Белого дома оказалось несколько пустых корзин, которые мне нужно было забрать, и я бросил их в кузов. Обе дверцы были открыты; дело в том, что задние дверцы этого грузовика - двойные. Я задвигал корзины в глубину кузова; в это время послышался какой-то шум, и я хотел обернуться, но тут кто-то сильно ударил меня по голове.
Уорделл уставился на Вэла с недоверием:
- И это все, что вы помните?
- Да, сэр.
- И вы хотите, чтобы я поверил в это?
- Да, сэр. - С этими словами Вэл Оркатт поднял левую руку и осторожно провел ею по повязке, а потом потер лоб. - Это все, что я помню. Немногим раньше, до тех пор пока не пришла мама, я не помнил даже этого. Думаю, меня ударили деревянной дубинкой. Она рассекла кожу, но не проломила череп.
- Кто ударил вас? Вы видели его?
- Нет, сэр.
- Вообще не видели?
Вэл хотел было отрицательно покачать головой, но, скривившись от боли, передумал.
- Да, сэр, - сказал он, - не видел. Я только слышал шум.
- Кто доставил вас в больницу?
- Не знаю. То есть я хочу сказать, что не помню.
Мне говорили, что «скорую помощь» для меня вызвал какой-то полисмен. Это все, что я знаю.
- А где этот полисмен обнаружил вас?
Вэл нахмурился и опять потер лоб. Миссис Оркатт посмотрела на сына и перевела взгляд на Уорделла:
- Если хотите узнать, спросите у меня. В больнице мне все рассказали. Весь окровавленный он шел по газону вдоль берега Потомака, и, когда полисмен остановил его, Вэл не мог вспомнить, ни как его зовут, ни чего-либо еще…
- В какое время это было?
- Утром, примерно в одиннадцать часов. Полисмен вызвал «скорую помощь», а в больнице решили, что он получил ранение в одной из уличных потасовок, и сперва врачи подумали, что он просто не хочет говорить, как его зовут, потому что он - коммунист или кто-то там еще. Так или иначе, они не обратили особого внимания на это, потому что приемный покой был битком набит пострадавшими. И только сегодня утром доктор обнаружил, что Вэл и в самом деле потерял память.
Когда он не пришел домой прошлым вечером, я встревожилась, а тут еще около девяти часов стали приходить какие-то люди и наводить справки. А позже пришли еще какие-то люди; они задавали миллионы одних и тех же вопросов мне и моему мужу, одних и тех же, снова и снова. Потом два человека остались дежурить у парадного подъезда моего дома и еще двое - у черного хода.
Они находились там всю ночь. Я полагаю, они и сейчас там дежурят. Как только рассвело, я собралась на поиски Вэла и велела мужу оставаться дома на случай, если Вэл вернется, пока меня нет. Те мужчины, что дежурили у парадного подъезда, сперва не хотели выпускать меня, а потом один из них решил отправиться вместе со мной. Я пошла в полицейский участок, жена тамошнего лейтенанта - моя подруга. Однако лейтенант сказал, что поисками Вэла уже занято более сотни мужчин и что он, лейтенант то есть, ничем не может мне помочь. Я попробовала связаться с мистером Кемпнером, это управляющий компании, где работает Вэл, но того не было дома, и мне не удалось его найти.
Я обошла несколько больниц, а потом отправилась в морг, где мне пришлось участвовать в опознании четырех мертвых мужчин. Потом я направилась в больницу Святого Эразма, и здесь, в отделении «Скорой помощи», и оказался Вэл. Он только смотрел, но никак не узнавал меня. Я стала задавать ему разные вопросы, но он не понимал, о чем я толкую. Поэтому я заставила его высморкаться.
Миссис Оркатт сделала паузу, чтобы перевести дух.
- Итак, - нетерпеливо сказал Уорделл, - вы заставили его высморкаться.
- Да, сэр. У Вэла был нормальный цвет лица, и мне сказали, что завтракал он с большим аппетитом. Поэтому мне стало ясно, что с ним ничего серьезного не произошло, ему только нужно прочистить мозги. Я прижала платок к его лицу и, как это было, когда он пешком под стол ходил, велела ему изо все сил выбить нос. Санитарка кричала мне, чтобы я этого не делала, но я заставила его высморкаться. Вэл кричал, что от этого дела у него болит голова, но потом он посмотрел на меня и сказал:
«Мама», и я заплакала. Санитарка позвала врача, и тот сказал, что это просто удивительно.
- Да, - согласился с ней Уорделл, - просто удивительно, несомненно. Скажите, наверное, ваш сын хорошо умеет притворяться?
- Нет. Вэл не притворяется. С вашей стороны жестоко спрашивать его, является он серорубашечником или нет. Ему улыбался президент и даже разговаривал с ним.
Вам бы послушать, какого Вэл высокого мнения о президенте, как он восхищается им, как…
Уорделл перебил ее:
- Вы же сами сказали - он прикидывался, что не понимает, о чем вы толкуете.
- Ну, вы-то, полагаю, понимаете, о чем я толкую. Я говорю о том, что в голове у него не было ясности.
- Вы хотели сказать, что он притворялся. Вы сами сказали, что он вполне здоров.
Миссис Оркатт протестующе замахала руками, словно хотела оттолкнуть Льюиса Уорделла. Потом она снова сложила их на коленях и произнесла с некоторой долей презрения в голосе:
- Какой смысл с вами говорить, коли вы ничего не понимаете.
Уорделл мрачно посмотрел на нее и нажал кнопку на письменном столе. Вошедшему секретарю было поручено прислать в кабинет трех агентов. Не прошло и десяти секунд, как они уже стояли у стола. Одному из них Уорделл приказал отправиться в больницу Святого Эразма и доставить сюда врача и медсестру, у которых Оркатт находился на излечении, другому было велено поехать в дом Оркаттов и привезти отца Вэла, а третий получил задание найти полисмена, который подобрал Вэла в Потомак-парке. Агенты ушли.
Начальник секретной службы Скиннер завозился в кресле, устраиваясь поудобнее, - теперь он полусидел-полулежал, засунув руки в карманы, опустив подбородок на грудь и подняв брови; при этом глаза его, вопрошающие и не находящие ответа, неотрывно смотрели в красное мальчишеское лицо Вэла. Уорделл бросил взгляд на Скиннера:
- Ну а вы что скажете?
- Да ничего, продолжайте, - отозвался начальник секретной службы, не сводя глаз с Вэла, - в недостатке любознательности вас трудно обвинить. Просто я тут подумал, что, если надавить на то место, по которому он получил дубинкой, не сможет ли это действие заставить его вспомнить побольше о том, что там происходило? Например, вдруг он вспомнит, что его ударили той тяжелой тростью, которую всегда берет с собой президент? Она ведь, как вы помните, тоже числится пропавшей. Но с другой стороны, хотя бы ради смеха, вы могли бы сделать вид, что думаете, будто он говорит правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66