Упреки же критиков основываются на утверждении, что реформа не соответствовала чаяниям народа. Но она и не могла им соответствовать, ведь крестьяне стремились к утопии, к построению общества без начальства на всех уровнях, к догосударственному устройству, но с царем во главе общества, которое делит между своими членами помещичьи земли, инвентарь, хлеб и т. п. Разве на таком основании можно было построить что-то реальное? Другое дело, что условия реформы требовали исправлений, подсказанных ходом их конкретного применения (что в общем-то и было заложено в проект его авторами, но потом благополучно забыто властью).
Александр II вернулся к таким исправлениям, но сделал это только в начале 1881 года. Выслушав предложение министра финансов об обязательном переводе на выкуп временнообязанных крестьян (к тому времени выкупило наделы лишь 16% бывших крепостных, остальные продолжали надеяться на милость царя), он сказал: «В прежние времена я всегда был против обязательного выкупа. Мне хотелось дать время помещикам устроиться с крестьянами домашним образом, отнюдь не допуская над ними насилия. Но я никак не ожидал, чтобы в двадцать лет это не могло окончиться, а потому полагаю ныне, что оно должно быть завершено...» Но завершать это дело пришлось не ему, а его преемнику, когда выкуп наделов уже мало что определял в жизни деревни, страдавшей от хронического малоземелья.
А что же помещики? Как на их судьбе сказалась отмена крепостного права? Реформа 1861 года с экономической точки зрения во многом являлась спекуляцией землей, проводившейся в интересах помещиков и государства. В черноземных губерниях был назначен выкуп в 342 миллиона рублей золотом, хотя реальная стоимость земли здесь составляла 284 миллиона рублей. Освобожденные 23 миллиона крепостных крестьян получили 33,7 миллиона десятин пахотной земли, помещикам же оставались 71,5 миллиона десятин. Среди душевладельцев нашлось немало «пошехонцев», у которых 1861 год вызвал вопль: «Ах, господи! Да что же это такое? Какие мы теперь господа? То получали все, получали, а то вдруг и ничего. Да какая же это воля? Нельзя уж и распорядиться своими рабами...». Участь таких (и не только таких) хозяев была достаточно безрадостной. Новые времена, в полном смысле этого слова денежные, новые условия хозяйствования, вишневые сады под топор... Обезземеливание и разорение дворянства в пореформенную эпоху приняли достаточно широкие размеры. Те же, кто сумел здраво распорядиться выкупными деньгами, вынуждены были резко перестраивать свои хозяйства, жить в ином окружении и отчасти в другой стране.
Больше всего на первый взгляд от крестьянской реформы выиграло государство. Оно получило долги от имений, заложенных и перезаложенных помещиками в казенных учреждениях (во время проведения выкупной операции долги автоматически вычитались из положенных дворянам сумм). Многие годы власти собирали проценты с крестьян в счет их долга по выкупной операции. Ведь помещики получали всю положенную сумму сразу, а поскольку крестьянство таких денег не могло выплатить единовременно, оно брало в долг у государства. Казна получила к тому же долгожданную возможность эксплуатировать деревню напрямую, без посредника (помещика). Не будем забывать и о том, что основное значение отмены крепостного права заключалось не только в тех экономических последствиях, которые она имела для крестьянства, дворянства, предпринимателей России, хотя эти последствия были весьма весомы.
Еще внушительнее было значение того коренного изменения в правовом и психологическом состоянии населения, что произошло после падения крепостного права. Совсем не либеральная «Северная пчела» писала в новогоднем номере за 1861 год: «В самых глухих городах, где до сих пор все насущные интересы состояли в картах, водке, взятках и сплетнях, являются публичные библиотеки, журналы и газеты, везде проснулась и воспрянула умственная жизнь». Иными словами, отменив крепостное право, Россия не только повысила свой политический и нравственный престиж в мире, но и приобрела новые проблемы. Да и для мира она оставалась в чем-то привычным «козлом отпущения». Европейский либерализм в любой момент был готов осудить российское правительство за внутреннюю или внешнюю политику, возмутиться российскими порядками, в которых мало что понимал кроме того, что они не такие, как «у людей». В подобных условиях отмена крепостного права явилась сильным козырем в руках российских властей, но игра была далеко не кончена.
Между тем оказалось, что и для государства крестьянская реформа стала не только благом, она и ему добавила трудностей. Прежде всего реформа далеко не одинаково сказалась на хозяйстве различных губерний и краев империи. В нечерноземном центре, к примеру, обязанность крестьян нести какое-то время барщину и платить выкуп за землю не компенсировала помещикам потерю доходов от сторонних заработков и промыслов бывших крепостных. Реформа подрывала два столпа самодержавной монархии: жесткую иерархию сословий и материальное благополучие дворянства, как опоры трона. После 1861 года права помещика частично перешли к соответствующим общегосударственным органам, но главным образом – к «миру», общине. Между крестьянами и властью исчезло амортизирующее сословие помещиков, то есть отношения между властью и народом перешли в новую фазу, и правила игры в ней были недостаточно известны как «верхам», так и «низам».
И все-таки, говоря о трудностях и недостатках крестьянской реформы, не следует забывать, что именно она была решительным, если не решающим шагом на пути построения в России гражданского общества. Именно она сняла со значительной части населения страны отвратительную кличку «рабы». Именно она помогла избежать в XIX веке ужасов гражданской войны и анархии бунта. Иными словами, Александру II в 1861 году удалось действовать успешнее А. Линкольна, чуть позже отменившего рабство в США, но не сумевшего предотвратить войны Севера и Юга. А чего не удалось избежать российскому самодержцу в ходе проведения реформы? Первый такой момент связан с величиной выкупа пахотной земли. Ведь после 1861 года уровень эксплуатации деревни значительно увеличился. Между тем в Европе во время проведения подобных мероприятий цена земли всегда была ниже рыночной, государство понимало, что возьмет свое с окрепшего крестьянства позже, через налоги. Если бы Россия пошла по этому пути, рентабельное крестьянское хозяйство и развивающееся крестьянское предпринимательство сделали бы ее поистине процветающей державой.
Второй момент касается крестьянской общины. Ее сохранение имело под собой объективное основание – крестьянство привыкло к коллективному хозяйствованию, и сам «мир» мог в переходный период достаточно эффективно выполнять функции защитника своих членов. Однако жесткость закрепления общинных порядков вряд ли можно оправдать какой бы то ни было необходимостью. Можно и нужно было дать возможность некоторой части «крепких» хозяев выхода из общины. В таком случае Россия получила бы к началу XX века около 10% фермерских хозяйств, что способствовало бы и успешной модернизации сельского хозяйства, и более обоснованному проведению реформ Витте – Столыпина.
Третьим моментом, как уже упоминалось, было крестьянское малоземелье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Александр II вернулся к таким исправлениям, но сделал это только в начале 1881 года. Выслушав предложение министра финансов об обязательном переводе на выкуп временнообязанных крестьян (к тому времени выкупило наделы лишь 16% бывших крепостных, остальные продолжали надеяться на милость царя), он сказал: «В прежние времена я всегда был против обязательного выкупа. Мне хотелось дать время помещикам устроиться с крестьянами домашним образом, отнюдь не допуская над ними насилия. Но я никак не ожидал, чтобы в двадцать лет это не могло окончиться, а потому полагаю ныне, что оно должно быть завершено...» Но завершать это дело пришлось не ему, а его преемнику, когда выкуп наделов уже мало что определял в жизни деревни, страдавшей от хронического малоземелья.
А что же помещики? Как на их судьбе сказалась отмена крепостного права? Реформа 1861 года с экономической точки зрения во многом являлась спекуляцией землей, проводившейся в интересах помещиков и государства. В черноземных губерниях был назначен выкуп в 342 миллиона рублей золотом, хотя реальная стоимость земли здесь составляла 284 миллиона рублей. Освобожденные 23 миллиона крепостных крестьян получили 33,7 миллиона десятин пахотной земли, помещикам же оставались 71,5 миллиона десятин. Среди душевладельцев нашлось немало «пошехонцев», у которых 1861 год вызвал вопль: «Ах, господи! Да что же это такое? Какие мы теперь господа? То получали все, получали, а то вдруг и ничего. Да какая же это воля? Нельзя уж и распорядиться своими рабами...». Участь таких (и не только таких) хозяев была достаточно безрадостной. Новые времена, в полном смысле этого слова денежные, новые условия хозяйствования, вишневые сады под топор... Обезземеливание и разорение дворянства в пореформенную эпоху приняли достаточно широкие размеры. Те же, кто сумел здраво распорядиться выкупными деньгами, вынуждены были резко перестраивать свои хозяйства, жить в ином окружении и отчасти в другой стране.
Больше всего на первый взгляд от крестьянской реформы выиграло государство. Оно получило долги от имений, заложенных и перезаложенных помещиками в казенных учреждениях (во время проведения выкупной операции долги автоматически вычитались из положенных дворянам сумм). Многие годы власти собирали проценты с крестьян в счет их долга по выкупной операции. Ведь помещики получали всю положенную сумму сразу, а поскольку крестьянство таких денег не могло выплатить единовременно, оно брало в долг у государства. Казна получила к тому же долгожданную возможность эксплуатировать деревню напрямую, без посредника (помещика). Не будем забывать и о том, что основное значение отмены крепостного права заключалось не только в тех экономических последствиях, которые она имела для крестьянства, дворянства, предпринимателей России, хотя эти последствия были весьма весомы.
Еще внушительнее было значение того коренного изменения в правовом и психологическом состоянии населения, что произошло после падения крепостного права. Совсем не либеральная «Северная пчела» писала в новогоднем номере за 1861 год: «В самых глухих городах, где до сих пор все насущные интересы состояли в картах, водке, взятках и сплетнях, являются публичные библиотеки, журналы и газеты, везде проснулась и воспрянула умственная жизнь». Иными словами, отменив крепостное право, Россия не только повысила свой политический и нравственный престиж в мире, но и приобрела новые проблемы. Да и для мира она оставалась в чем-то привычным «козлом отпущения». Европейский либерализм в любой момент был готов осудить российское правительство за внутреннюю или внешнюю политику, возмутиться российскими порядками, в которых мало что понимал кроме того, что они не такие, как «у людей». В подобных условиях отмена крепостного права явилась сильным козырем в руках российских властей, но игра была далеко не кончена.
Между тем оказалось, что и для государства крестьянская реформа стала не только благом, она и ему добавила трудностей. Прежде всего реформа далеко не одинаково сказалась на хозяйстве различных губерний и краев империи. В нечерноземном центре, к примеру, обязанность крестьян нести какое-то время барщину и платить выкуп за землю не компенсировала помещикам потерю доходов от сторонних заработков и промыслов бывших крепостных. Реформа подрывала два столпа самодержавной монархии: жесткую иерархию сословий и материальное благополучие дворянства, как опоры трона. После 1861 года права помещика частично перешли к соответствующим общегосударственным органам, но главным образом – к «миру», общине. Между крестьянами и властью исчезло амортизирующее сословие помещиков, то есть отношения между властью и народом перешли в новую фазу, и правила игры в ней были недостаточно известны как «верхам», так и «низам».
И все-таки, говоря о трудностях и недостатках крестьянской реформы, не следует забывать, что именно она была решительным, если не решающим шагом на пути построения в России гражданского общества. Именно она сняла со значительной части населения страны отвратительную кличку «рабы». Именно она помогла избежать в XIX веке ужасов гражданской войны и анархии бунта. Иными словами, Александру II в 1861 году удалось действовать успешнее А. Линкольна, чуть позже отменившего рабство в США, но не сумевшего предотвратить войны Севера и Юга. А чего не удалось избежать российскому самодержцу в ходе проведения реформы? Первый такой момент связан с величиной выкупа пахотной земли. Ведь после 1861 года уровень эксплуатации деревни значительно увеличился. Между тем в Европе во время проведения подобных мероприятий цена земли всегда была ниже рыночной, государство понимало, что возьмет свое с окрепшего крестьянства позже, через налоги. Если бы Россия пошла по этому пути, рентабельное крестьянское хозяйство и развивающееся крестьянское предпринимательство сделали бы ее поистине процветающей державой.
Второй момент касается крестьянской общины. Ее сохранение имело под собой объективное основание – крестьянство привыкло к коллективному хозяйствованию, и сам «мир» мог в переходный период достаточно эффективно выполнять функции защитника своих членов. Однако жесткость закрепления общинных порядков вряд ли можно оправдать какой бы то ни было необходимостью. Можно и нужно было дать возможность некоторой части «крепких» хозяев выхода из общины. В таком случае Россия получила бы к началу XX века около 10% фермерских хозяйств, что способствовало бы и успешной модернизации сельского хозяйства, и более обоснованному проведению реформ Витте – Столыпина.
Третьим моментом, как уже упоминалось, было крестьянское малоземелье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107