Но это было всё.
— Да-а, — протянул Андронов. — История…
— А вообще чечены воевать умеют, — сообщил Золотарёв. — Настоящие солдаты.
— Ещё бы не умели, — поддержал Андронов. — У них все полевые командиры — бывшие офицеры Советской армии. И не в малых чинах. Тот же покойный Дудаев был генералом стратегической авиации.
— Это значения не имеет, — вмешался Кривцов. — Мало ли кто какие погоны носил или носит. Вон у натовцев тоже — генералы, адмиралы, а как воевать не умели, так и не умеют.
— С чего это ты решил? — изумился Золотарёв. — Вынесли же Милошевича — и трёх месяцев не прошло.
— Ага, забомбили до усрачки и ходят теперь орлами. Кнопки нажимать большого геройства не требуется. А я их на земле видел. И уж насмотрелся.
— Чем же они так плохи? — заинтересовался Стуколин, который только что прикончил свою первую за сегодня кружку и сделал паузу, чтобы выкурить сигарету.
— Солдат на войне должен думать о войне, — нравоучительно заявил Кривцов, поворачиваясь к Алексею, — а не о том, сколько он бабок загребёт, когда война закончится. А то они, понимаешь, до ветру идут — каску и бронежилет надевают.
— И какая тут связь?
— Самая прямая, — Кривцов отхлебнул пива. — Если их вояка, например, в собственном дерьме поскользнётся и ногу сломает, и будет при этом не по форме одет, то травму ему засчитают как бытовую и со службой не связанную; а если по форме — как полученную при выполнении боевого задания, за что полагается солидная премия и бирюлька на грудь…
— Ага, — сказал Стуколин. — Но тут я их понимаю. Если бы у нас такое ввели, мы бы тоже до кустов в бронежилетах бегали. Так ведь не введут же!
— …И считают, всё время считают, — развивал мысль Кривцов. — Кто сколько получит за то, за это; с командирами спорят. Разве ж такими должны быть солдаты?
— Да ладно тебе, — отмахнулся справедливый Алексей. — Среди наших уродов тоже хватает. И в Афгане такие были, и теперь — в Чечне.
— У нас это — единичные случаи! — начал закипать Кривцов. — А у них — система! Или вот ещё. Трусы они страшные. От любого шороха дёргаются. Едут в патруль — набьются в БТР, как сельди в бочку, и ещё люки изнутри законопатят. А наши — всегда сверху, на «броне».
— Да, — согласился Стуколин. — Башку под пули подставлять наши умеют. Если одна дурь в башке, так чего ж не подставить?
Он скромно умолчал при этом, что в своё время — чуть более года назад — и сам «подставлял под пули башку», не задумываясь о последствиях, свидетельством чему на его теле была глубокая отметина — звездообразный некрасивый шрам под правым соском.
— Сам дурак! — огрызнулся Кривцов. — Эти натовцы тоже считали, будто умнее всех, а когда БТР с французами в пропасть завалился, так на пену изошли, оправдываясь.
— А что, был такой случай? — оживился Золотарёв.
— Угу, — подтвердил майор. — Девять трупов — как с куста. По частям из брони вырезали.
Офицеры помолчали. Беседа о низких моральных качествах бывших потенциальных противников как-то уж очень быстро приобрела мрачновато-траурный оттенок. Кривцов решил подкорректировать беседу, оставшись в том же русле.
— Но французы, или там немцы — ещё ничего, а вот штатовцы — те вообще. Ну вот, скажем, ты, Сергей, — майор посмотрел на Золотарёва, — ты что в бумажнике таскаешь?
— Деньги, — ответил пилот, — когда они есть.
— Фото какие-нибудь носишь? — уточнил Кривцов.
— Ну да, конечно… Жена, дети, мама…
— Вот! — Кривцов поднял указательный палец. — Нормальный человек. Амы тоже фотокарточки носят. Мне показывали. Жена, дети, мама и… — он сделал эффектную паузу, — собственный автомобиль!
Золотарёв громко засмеялся, чем вызвал неудовольствие посетителей Клуба, расположившихся за соседним столиком.
— Что, серьёзно? — спросил он.
Кривцов с видом знатока кивнул.
— И ладно бы ещё просто автомобиль, а то целый набор: автомобиль сразу после покупки, автомобиль после пробега в сто тысяч, автомобиль после капитального ремонта. Абсолютная шиза!
— Да, — задумчиво сказал капитан Андронов. — Для кого-то автомобиль — средство передвижения, для кого-то — роскошь, а для амов, значит, член семьи? А мы-то, дураки, с мещанством боремся.
— Ерунда всё это, — напористо встрял Стуколин. — Вы фигню всякую обсуждаете: кто трус, кто не трус, кто какие карточки в бумажнике таскает, а надо в суть смотреть: если боевой задор у них есть, всё остальное приложится.
— Нет у них никакого боевого задора! — немедленно парировал Кривцов. — Ты, небось, об амах только по фильмам и знаешь. А кто у них фильмы снимает? Сами амы и снимают! Как ты думаешь, будут они о себе правду снимать?
— Почему бы и нет? — заметил Стуколин.
— Ага, жди больше. Покажут в фильме, в «Рембо» каком-нибудь, как ихний спецназовец всех одной левой, а на самом деле…
— А что на самом деле?
— Ну ты сам посуди, — майор понизил голос. — У них в фильмах как показывают? Команда накачанных хлопцев: большая часть — белые, один или парочка — негры, девица какая-нибудь сумасшедшая. Совершают подвиги во славу своего звёздно-полосатого, выносят напрочь и русских, и китайцев, и арабов, и вьетнамцев — кр-р-рутые, блин. А на самом деле в армии у них в основном служат латиносы, один другого страшнее — у нас такие сортиры драят, к автомату их подпускать нельзя…
— Зато уж мы все из себя герои, — съязвил Стуколин. — После бутылки водки готовы полмира завоевать, а как до дела дойдёт!..
— А ты кто такой?! — встрепенулся Золотарёв; слова Алексея явно задели его за живое. — Кто ты такой, чтобы так говорить? Отсиживался у себя в Заполярье, пока мы кровь за Родину проливали!
Теперь уже взъярился Стуколин.
— Что ты обо мне знаешь? — привстав, он навис над столом, буравя Золотарёва взглядом и потирая кулак. — Что? Да если бы не я… если бы не мы… и в Заполярье, и в Средней Азии… да мы, если хочешь знать… — он запнулся, замолчал и опустился на своё место.
— То-то и оно, — Золотарёв победно огляделся вокруг, — и сказать даже нечего.
— Ладно тебе, — примирительно сказал капитан Андронов. — Не видишь, что ли? Человек подписку дал. Я вот тоже давал. И тоже помалкиваю.
— Подписку они давали, — заворчал Золотарёв. — Знаем мы эти подписки…
— А по большому счёту ты прав, — продолжал Андронов, — а Алексей — нет. Вынесли бы мы натовцев при прямом столкновении. И раньше выносили, и теперь вынесли бы. Невзирая на разруху и бардак.
— Это откуда же следует? — снова встрепенулся Стуколин. — Шапками «Ф-117» не закидаешь.
Андронов усмехнулся чему-то своему и ответил так:
— Закидывали уже твой «Ф-117» шапками. И, не поверишь, закидали.
— Ну хорошо, ну пусть, — сдался Стуколин, — победили бы мы и америкосов, и немцев, и французов. Но только повода подраться с ними нам не дадут.
— Было бы желание, а повод всегда найдётся, — резонно заметил Андронов.
— Да никто к нам не полезет, — легкомысленно отмахнулся Алексей. — Сам подумай. Пока у нас ядерная дубинка имеется, и ПВО работает, ни одна сволочь сюда не сунется. Что они — идиоты?
Стуколин забыл, что всего лишь год назад примерно теми же самыми словами он характеризовал запутанную политическую ситуацию, складывавшуюся вокруг автономного края Косово — тогда Алексей тоже считал, что в НАТО служат не идиоты и что воевать с Сербией всерьёз никто из западных стратегов не решится…
К столику, за которым сидели, беседуя, офицеры, подошёл давешний официант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Да-а, — протянул Андронов. — История…
— А вообще чечены воевать умеют, — сообщил Золотарёв. — Настоящие солдаты.
— Ещё бы не умели, — поддержал Андронов. — У них все полевые командиры — бывшие офицеры Советской армии. И не в малых чинах. Тот же покойный Дудаев был генералом стратегической авиации.
— Это значения не имеет, — вмешался Кривцов. — Мало ли кто какие погоны носил или носит. Вон у натовцев тоже — генералы, адмиралы, а как воевать не умели, так и не умеют.
— С чего это ты решил? — изумился Золотарёв. — Вынесли же Милошевича — и трёх месяцев не прошло.
— Ага, забомбили до усрачки и ходят теперь орлами. Кнопки нажимать большого геройства не требуется. А я их на земле видел. И уж насмотрелся.
— Чем же они так плохи? — заинтересовался Стуколин, который только что прикончил свою первую за сегодня кружку и сделал паузу, чтобы выкурить сигарету.
— Солдат на войне должен думать о войне, — нравоучительно заявил Кривцов, поворачиваясь к Алексею, — а не о том, сколько он бабок загребёт, когда война закончится. А то они, понимаешь, до ветру идут — каску и бронежилет надевают.
— И какая тут связь?
— Самая прямая, — Кривцов отхлебнул пива. — Если их вояка, например, в собственном дерьме поскользнётся и ногу сломает, и будет при этом не по форме одет, то травму ему засчитают как бытовую и со службой не связанную; а если по форме — как полученную при выполнении боевого задания, за что полагается солидная премия и бирюлька на грудь…
— Ага, — сказал Стуколин. — Но тут я их понимаю. Если бы у нас такое ввели, мы бы тоже до кустов в бронежилетах бегали. Так ведь не введут же!
— …И считают, всё время считают, — развивал мысль Кривцов. — Кто сколько получит за то, за это; с командирами спорят. Разве ж такими должны быть солдаты?
— Да ладно тебе, — отмахнулся справедливый Алексей. — Среди наших уродов тоже хватает. И в Афгане такие были, и теперь — в Чечне.
— У нас это — единичные случаи! — начал закипать Кривцов. — А у них — система! Или вот ещё. Трусы они страшные. От любого шороха дёргаются. Едут в патруль — набьются в БТР, как сельди в бочку, и ещё люки изнутри законопатят. А наши — всегда сверху, на «броне».
— Да, — согласился Стуколин. — Башку под пули подставлять наши умеют. Если одна дурь в башке, так чего ж не подставить?
Он скромно умолчал при этом, что в своё время — чуть более года назад — и сам «подставлял под пули башку», не задумываясь о последствиях, свидетельством чему на его теле была глубокая отметина — звездообразный некрасивый шрам под правым соском.
— Сам дурак! — огрызнулся Кривцов. — Эти натовцы тоже считали, будто умнее всех, а когда БТР с французами в пропасть завалился, так на пену изошли, оправдываясь.
— А что, был такой случай? — оживился Золотарёв.
— Угу, — подтвердил майор. — Девять трупов — как с куста. По частям из брони вырезали.
Офицеры помолчали. Беседа о низких моральных качествах бывших потенциальных противников как-то уж очень быстро приобрела мрачновато-траурный оттенок. Кривцов решил подкорректировать беседу, оставшись в том же русле.
— Но французы, или там немцы — ещё ничего, а вот штатовцы — те вообще. Ну вот, скажем, ты, Сергей, — майор посмотрел на Золотарёва, — ты что в бумажнике таскаешь?
— Деньги, — ответил пилот, — когда они есть.
— Фото какие-нибудь носишь? — уточнил Кривцов.
— Ну да, конечно… Жена, дети, мама…
— Вот! — Кривцов поднял указательный палец. — Нормальный человек. Амы тоже фотокарточки носят. Мне показывали. Жена, дети, мама и… — он сделал эффектную паузу, — собственный автомобиль!
Золотарёв громко засмеялся, чем вызвал неудовольствие посетителей Клуба, расположившихся за соседним столиком.
— Что, серьёзно? — спросил он.
Кривцов с видом знатока кивнул.
— И ладно бы ещё просто автомобиль, а то целый набор: автомобиль сразу после покупки, автомобиль после пробега в сто тысяч, автомобиль после капитального ремонта. Абсолютная шиза!
— Да, — задумчиво сказал капитан Андронов. — Для кого-то автомобиль — средство передвижения, для кого-то — роскошь, а для амов, значит, член семьи? А мы-то, дураки, с мещанством боремся.
— Ерунда всё это, — напористо встрял Стуколин. — Вы фигню всякую обсуждаете: кто трус, кто не трус, кто какие карточки в бумажнике таскает, а надо в суть смотреть: если боевой задор у них есть, всё остальное приложится.
— Нет у них никакого боевого задора! — немедленно парировал Кривцов. — Ты, небось, об амах только по фильмам и знаешь. А кто у них фильмы снимает? Сами амы и снимают! Как ты думаешь, будут они о себе правду снимать?
— Почему бы и нет? — заметил Стуколин.
— Ага, жди больше. Покажут в фильме, в «Рембо» каком-нибудь, как ихний спецназовец всех одной левой, а на самом деле…
— А что на самом деле?
— Ну ты сам посуди, — майор понизил голос. — У них в фильмах как показывают? Команда накачанных хлопцев: большая часть — белые, один или парочка — негры, девица какая-нибудь сумасшедшая. Совершают подвиги во славу своего звёздно-полосатого, выносят напрочь и русских, и китайцев, и арабов, и вьетнамцев — кр-р-рутые, блин. А на самом деле в армии у них в основном служат латиносы, один другого страшнее — у нас такие сортиры драят, к автомату их подпускать нельзя…
— Зато уж мы все из себя герои, — съязвил Стуколин. — После бутылки водки готовы полмира завоевать, а как до дела дойдёт!..
— А ты кто такой?! — встрепенулся Золотарёв; слова Алексея явно задели его за живое. — Кто ты такой, чтобы так говорить? Отсиживался у себя в Заполярье, пока мы кровь за Родину проливали!
Теперь уже взъярился Стуколин.
— Что ты обо мне знаешь? — привстав, он навис над столом, буравя Золотарёва взглядом и потирая кулак. — Что? Да если бы не я… если бы не мы… и в Заполярье, и в Средней Азии… да мы, если хочешь знать… — он запнулся, замолчал и опустился на своё место.
— То-то и оно, — Золотарёв победно огляделся вокруг, — и сказать даже нечего.
— Ладно тебе, — примирительно сказал капитан Андронов. — Не видишь, что ли? Человек подписку дал. Я вот тоже давал. И тоже помалкиваю.
— Подписку они давали, — заворчал Золотарёв. — Знаем мы эти подписки…
— А по большому счёту ты прав, — продолжал Андронов, — а Алексей — нет. Вынесли бы мы натовцев при прямом столкновении. И раньше выносили, и теперь вынесли бы. Невзирая на разруху и бардак.
— Это откуда же следует? — снова встрепенулся Стуколин. — Шапками «Ф-117» не закидаешь.
Андронов усмехнулся чему-то своему и ответил так:
— Закидывали уже твой «Ф-117» шапками. И, не поверишь, закидали.
— Ну хорошо, ну пусть, — сдался Стуколин, — победили бы мы и америкосов, и немцев, и французов. Но только повода подраться с ними нам не дадут.
— Было бы желание, а повод всегда найдётся, — резонно заметил Андронов.
— Да никто к нам не полезет, — легкомысленно отмахнулся Алексей. — Сам подумай. Пока у нас ядерная дубинка имеется, и ПВО работает, ни одна сволочь сюда не сунется. Что они — идиоты?
Стуколин забыл, что всего лишь год назад примерно теми же самыми словами он характеризовал запутанную политическую ситуацию, складывавшуюся вокруг автономного края Косово — тогда Алексей тоже считал, что в НАТО служат не идиоты и что воевать с Сербией всерьёз никто из западных стратегов не решится…
К столику, за которым сидели, беседуя, офицеры, подошёл давешний официант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88