Широкие террасы простирались вдоль стен двумя ярусами. Внизу, на самом дне этого металлического ущелья, глянцево блестели четыре ствола путеводов. Сквозь прозрачные стенки стволов хорошо просматривались светлые шары-кабины, деловито снующие вдоль осевой линии корабля. Очевидно, шла смена вахт. Леонид засмотрелся на путеводы и едва не уехал обратно наверх – он спрыгнул с движущейся ленты тротуара, когда она уже начинала горбиться ступеньками эскалатора.
У входа в медицинский сектор Леонид замедлил шаг, оглянулся через плечо. Людей на террасах было немного, никто не смотрел ему вслед, однако он почему-то испытывал чувство неловкости и неудовольствия. Заходить к Балмеру не хотелось, но идти на попятный не позволяло данное Балмеру обещание.
Балмер стоял перед шахматным столиком. Заложив руки за спину, изучал расположение фигур. Лицо у него было большое, тяжелое и казалось чуточку высокомерным. Он заметил вошедшего Леонида, но отвлекся от своего занятия не сразу.
– Ну и как? – спросил он. Голос мягкий, доброжелательный.
– То же самое, – ответил Леонид.
Балмер внимательно посмотрел на него.
– Мне кажется, эффект «ощущения себя» значительно усилился, – добавил Леонид. – Логически это выглядело безупречно.
– Вы потребовали дать вам четвертую степень альбастезии?
– Я делаю все, что вы советуете, Балмер.
– Ну что ж... Прошу вас в диагностический кабинет.
Леонид вошел в уже знакомое ему помещение, разделся и сел в диагностическое кресло. Снял с подлокотника эластичную шапочку, усеянную внутри металлическим бисером датчиков, подумал, что все равно придется ее надевать, и надел. Окинул взглядом помещение. Кресло, ребристые серые стены и пульт в углу – больше ничего здесь не было.
Вошел Балмер.
– О, вы уже вполне освоились с оборудованием. Похвально.
Он поправил шапочку на голове пациента, прилепил к его голой груди, рукам и ногам несколько мягких присосок.
– Вы прекрасно сложены, Русанов. В античных пропорциях. Не помню, говорил ли я вам это в прошлый раз?
– Кажется, да. Но я не в претензии.
– Вы хорошо переносите комплименты.
– У меня к ним врожденный иммунитет.
– Ну это совсем ни к чему. – Балмер изменил наклон кресла, и Леонид почувствовал себя в нем удобнее. Руки удобно лежали на разведенных в стороны подлокотниках. – Да, не усложняйте. Пользуйтесь тем, чего вы пока заслуживаете. Лет двадцать спустя это пойдет на убыль.
– Комплименты или пропорции?
– То и другое. Хотя, комплименты, как правило, обладают несколько большим запасом живучести.
Балмер ушел за пульт, вставил ключ в гнездо на панели и чем-то там громко пощелкал. Ребристые шторы с шуршанием взлетели кверху, обнажив скрытую в стенах аппаратуру. Помещение стало неузнаваемым.
– Расслабьте мышцы, Русанов. Старайтесь глубоко дышать и думать о чем-нибудь постороннем. – Лицо Балмера приняло профессионально озабоченное выражение.
Балмер склонился над пультом. По щекам поползли разноцветные зайчики. Волосы у него были темные с проседью.
Леонид перевел взгляд в потолок и подумал, что все это зря. Балмер настроен скептически и, вероятно, тоже считает, что все это зря. И он не так уж не прав, потому что альбастезия прекрасно работает на скоростных кораблях, и за год (то есть, с тех пор как ее вообще применяют на межпланетных маршрутах) в психиатрической практике не было «альба-фантомного» прецедента...
– Вот и отлично, – сказал Балмер и опять что-то громко переключил.
– Это все? – спросил Леонид.
– Нет, мы повторим запись. На повторную запись уйдет больше времени. Так где вы на сей раз побывали? Вы понимаете, о чем я спрашиваю?
– Да, – сказал Леонид. Помедлил. – На сей раз я побывал на безлюдной планете Чантар. Занимался там рыбной ловлей, и меня преследовал прайд электрических львов.
– Гм... Электрических?
– Я называю их так по аналогии. Ведь есть электрические скаты, угри. Что здесь удивительного?
– Решительно ничего... Вы могли бы рассказать подробнее?
Леонид рассказал подробнее. Балмер, сидя за пультом, внимательно выслушал странную исповедь.
– Так... – подытожил он. – Значит, раньше вы ощущали себя просто зрителем, а теперь вы – деятельный участник альфа-фантомных событий... – Балмер что-то сделал на пультовой панели, подошел к Леониду. – Это прогресс, – сказал он, снимая присоски.
Леонид взглянул ему в глаза.
– Видите ли, Русанов. Когда я советовал вам четвертую, высшую степень альбастезии, я полагал, что нашел радикальный метод лечения... – Балмер запнулся. – Впрочем, вернее будет сказать, метод устранения вашего... гм... заболевания. Результат оказался прямо противоположным.
– Я могу одеваться? – спросил Леонид.
– Да. И подождите меня в приемной. – Балмер снова ушел за пульт, но ничего там не делал, только сидел и смотрел, как Леонид одевается. – Значит, львов было девять? Шерстокрылов, львов, круглотелов и...
– Колченогов, – сказал Леонид.
– Скажите, Русанов, вы не могли бы припомнить какое-нибудь не слишком ординарное событие в своей жизни, как-то связанное с этой цифрой? Подумайте.
Леонид добросовестно думал минуту.
– Нет, – сказал он. – Цифра «девять» не вызывает у меня никаких отчетливых ассоциаций. И неотчетливых тоже. Мне можно идти?
– Да. Подождите в приемной, пока я здесь немного поработаю. Если меня кто-нибудь спросит, передайте, что я очень занят.
Леонид вышел.
В приемной никого не было. «Все правильно, – подумал Леонид. – Я ведь единственный шизофреник на корабле». Он побродил по салопу. Остановился у шахматного столика и посмотрел расположение фигур. Партия отложена с перевесом черных на одну пешку, но, если белый слон пройдет на с6, играть черными станет неинтересно. Леонид сел в глубокое кресло, развернул иллюстрированный журнал.
В приемную вошел-знакомый пилот из экипажа «Ариадны».
– Балмера нет?
– Балмер здесь, но просил передать, что очень занят.
– Жаль... – Пилот бросил взгляд на шахматный столик. – Мне скоро на вахту, и Балмер прекрасно знает об этом.
– Черные все равно проиграли, – сказал Леонид, листая журнал.
– Ты думаешь?
– Посмотри сам. Если белые пойдут слоном на с6, черные проигрывают ферзя.
Пилот посмотрел и спросил:
– А если Балмер так не пойдет?
– А что ему помешает?
Пилот не ответил. Леонид перевернул страницу.
– Да, пожалуй... – сказал пилот после минутного размышления. – Ну, я пойду. Перед вахтой надо побриться. И зачем я взял эту пешку?..
– Балмеру что-нибудь передать?
– Передай, что в конце моей вахты начнется этап последнего торможения. Ну, будь здоров.
Леонид не ответил. Пилот посмотрел на него и ушел. Леонид листал журнальные страницы, но думал теперь о другом. Об этапе последнего торможения, о Дальнем, о Надии и о ребятах из Проекта «Эхо Юпитера». Львы были где-то совсем далеко и уже не мешали. Мешал журнал, который бесполезно шелестел в руках, и мешала смутная цель ожидания Балмера...

Вошел Балмер. Опустился в кресло напротив, изящно небрежным движением набросил цепочку с ключом на мыс подлокотника. Сидел он удобно откинувшись и имел вид человека, которого принудили выполнить бессмысленную работу, и вот он только что ее блестяще выполнил.
– Поговорим, Русанов?
Леонид отложил журнал в сторону.
– Поговорим.
– Боюсь, я ничем не смогу вам помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26