Они ушли. Дэн сказал:
– Георг хороший пилот. С изумительной реакцией, вынослив к большим перегрузкам. Он прямо родился быть барражировщиком. Прошел стажировку в группе противометеоритной защиты. Отлично знает новые машины.
– А старые? – спросил Леонид.
– Теперь узнает и старые. – Дэн усмехнулся, осторожно повертел бокал в своих железных пальцах. – Все старье у нас, мы ведь не группа ПМЗ. Я немного погонял его на «Муфлонах», «Сузуки» и «Шкодах». Он делает успехи. А сейчас, когда в наших делах наступило затишье после ухода Маккоубера, я заставил Георга и второго новичка, Боба Тейлора, отрабатывать выход из аварийных ситуаций на десантных и орбитальных катерах. Они чрезмерно увлеклись, и этот поросенок Боб разбил десантный «Уирлуинд» на Ганимеде. Георг, очертя голову, бросился на выручку, и в результате мне пришлось выручать обоих. «Виверу» Георга мы отремонтировали, и она еще побегает, а вот «Уирлуинд» пошел на металлолом. Будь на то моя воля, я бы отправил в утиль половину наших машин. Нам давно пора обновить свой парк.
– Я непременно этим займусь, – пообещал Леонид. Игрок на тамбертоне продолжал истязать барабаны. Леонид поморщился: – Не надоест же ему!..
– Что? А... – Дэн оглянулся на пятачок. – Ничего, скоро устанет. Это Мергоб Ферра, механик-реакторщик из космодромной команды сектора ПМЗ. Месяц назад у них там взорвался на испытаниях новый «Рэмболь», Мергоб уцелел просто чудом, и с тех пор он здесь частенько постукивает...
– Послушай, Дэн. В мое отсутствие ты дважды летал с Маккоубером в сторону «камбалы»...
Дэн быстро взглянул на него и опустил голову.
– Да, – сказал он. – Только никакой «камбалы» там уже нет... – Он покачал пустой бокал. – Там сейчас творится какая-то чертовщина...
Леонид ждал, что он добавит что-нибудь еще. Дэн ничего не добавил.
– Когда летали в первый раз, как выглядело облако? – спросил Леонид.
– «Камбала» еще существовала. Правда, облако уже не было однородным, в нем появились веретенообразные сгустки и оно сильно распухло – пожалуй, увеличилось раз в пять. Летали мы на «Шкоде ЮП-115», номер десятый. Ну, помнишь, та, на которой стояла аппаратура для записи «гравитационных мерцаний»? Маккоубер распорядился доукомплектовать эту «Шкоду» какой-то новой аппаратурой. Мы долго барражировали вокруг облака, несколько раз прошли его насквозь туда и обратно. Инерционным ходом, конечно. Маккоубер включил все регистраторы, мы болтались там почти двое суток, он вел наблюдения, что-то записывал, потом совсем обессилел и приказал возвращаться.
– Тебе случайно не запомнилось, что он говорил в этом полете?
– Он был на редкость молчалив.
– Так и молчал весь полет?
– Ну... иногда он ругался.
– Ругался? Маккоубер? Как он ругался? Повтори. Любопытно.
– Ну... он проклинал Крамера. В общем...
– Выкладывай, не стесняйся.
– Ну, в общем... Крамера, тебя и тот «четырежды проклятый день», когда он якобы дал себя одурачить "тысячу раз проклятой системой «Физлер». Но ведь это он не по злобе, ты же его хорошо знаешь. Просто он был чем-то очень расстроен и, по-моему, даже напуган. И, наверное, было с чего. Потому что, когда мы сунулись в облако через неделю, я и сам испугался...
– Да? Маккоубер опять наблюдал и записывал? Вы летали на той же десятке?
– Да, на той же десятке, но Маккоубер ничего не записывал. Он был мрачен и на свою аппаратуру уже не обращал внимания, предпочитая наблюдать за облаком визуально.
– Вот как? Визуально!.. Чего же ты испугался?
Дэн ответил не сразу. Мергоб Ферра стучал в барабаны с неослабевающей энергией. Дэн вертел в пальцах бокал и молчал. Леонид смотрел на его огромные руки, слушал стук барабанов, стоны двухраструбного инструмента, тоже молчал и ждал. Наконец Дэн проговорил:
– Пожалуй, мне будет трудно тебе объяснить... Это нужно увидеть.
– Я что-то не улавливаю смысла ваших с Маккоубером прогулок в сторону облака. Сначала он, не щадя живота своего, проводит двухсуточные наблюдения за состоянием облака, хотя наблюдать и записывать можно было дистанционно. Затем вы совершаете второй бесцельный полет. Прогуливаетесь, так сказать, за несколько миллионов километров, чтобы полюбоваться на облако «визуально»!..
– Судя по всему, – возразил Дэн, – второй полет не был для Маккоубера бесцельным. Во всяком случае, мне показалось, что он возлагал на эту затею большие надежды.
– Не понял. Какая затея?..
Дэн взглянул на него.
– Затея со стержнями. Разве ты не в курсе?
Леонид почувствовал себя в тупике.
– Между прочим, – сказал он, – прошло всего пять часов, как я ступил на Европу.
– А... – сказал Дэн. На его лице отразилось некоторое замешательство. – Я думал, ты в курсе. Насчет того, что мы с Маккоубером сбросили в облако стержни...
– Погоди, погоди!.. – перебил Леонид, устало потирая лоб. – Давай по порядку. Значит, вы сбросили стержни в облако стержней? Ты что-то путаешь, Дэн. Ты хотел, очевидно, сказать, что вы с Маккоубером вылавливали стержни?
– Я хотел сказать то, что сказал. И ничего я не путаю. Я ведь тебе говорил, что мы летали не на «Муфлоне». Ловить стержни на «Шкоде» – это все равно, что собирать клубнику собачьим ошейником. Ты требуешь от меня слишком многого, Лео. Если Маккоуберу приходит на ум фантазия вернуть в облако две тысячи стержней, я по его приказу выстреливаю эти стержни в центр облака из пневмосбрасывателя и не спрашиваю, для каких таких целей начальству это понадобилось.
– Да, верно... Извини. Вы брали стержни из склада на Амальтее?
– Нет. Маккоубер привез стержни в контейнере на космодром. Я слышал, как двое сопровождающих Маккоубера парней ворчали, что им пришлось тащить контейнер от Ю-Центра. Брать контейнер с собой я не хотел, попросил Георга и Боба выгрузить стержни и аккуратно заложить их прямо в камеру пневмосбрасывателя.
– Кстати, вы занимались отловом стержней в мое отсутствие?
– Нет, Лео. После того, как увели всех «Физлеров» на Амальтею, в облако никто, кроме нас с Маккоубером, не совался.
– Видишь ли, Дэн... дело в том, что в Ю-Центре никогда не было такого количества стержней. В Ю-Центре они не нужны. Разве что – несколько штук. Для наглядности...
– Ты слишком многого от меня хочешь, – повторил Дэн. – Маккоубер говорил о двух тысячах стержней. Да я и сам видел, что их было никак не меньше, полный контейнер. Тяжелый такой контейнер, из металла, цилиндрический, и на крыше выдавлена полукругом надпись: «Ю-проект, экспериментальный отдел»... Что с тобой, Лео?
Леонид, крепко зажмурил глаза, обхватил голову руками. Со стоном процедил сквозь зубы: «Экспериментальный отдел!». Он понял, о каких стержнях шла речь, и почувствовал, как на него рушатся зеленые стены айсберга.
Он встал, сказал Дэну, что скоро вернется, спрыгнул с платформы, протолкался сквозь праздничную толпу, выбежал из Пирамиды и бросился к Ю-Центру кратчайшей дорогой. Тяжело дыша, он выскочил из лифта на двадцать восьмом этаже, пробежал коридор, ворвался в полутемное фойе, в котором мелькали цветные объемные образы стереовидения. Среди этого призрачного мелькания он с трудом разглядел дежурного по этажу, белобрысого парня по имени, кажется, Арнольд, по фамилии Комов. «Здравствуйте», – испуганно сказал дежурный, выключил стереовизор, в фойе стало светло, и Леонид, все еще тяжело дыша, нетерпеливо спросил у Комова шифр замка пятой двери архивного оклада экспериментального отдела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26