– Так точно.
– Скажешь им утром… Прямо перед посадкой. Разбуди… И еще это… ну, как же! Не забудь!.. Выдай утром этому Евскому и этому Алабину их сраные автоматы.
Черта ли мне эти два придурка. Что еще за муки души!.. В колонну их. В кабинку к шоферу. И полный вперед, пацаны… Ну, убьют при атаке. Ну, добьют после атаки. Это если им обоим не повезет. Но ведь иногда везет…
Эти пацанчики так спешат определиться. Этот Евский!.. Зато ему ничего, скажем, солнечного в чеченской яме не будет. Темно будет. Никаких желтых осколков, ни оранжевых. Наконец пацан кое-что поймет о майоре Жилине. Но уже на дне ямы… И чтоб глубокая.
Я, видно, рассвирепел. Но мысль не остывала… Отправить завтра же! Они все равно вот-вот оба сбегут… Лучше я их сам отправлю… Так точно! Они мне осточертели. Избавлюсь от них… Глупцы, мать их!
Завтра как раз колонна, поведет Зимин… Отлично… До Сержень-Юрта и дальше… Не Хворь, конечно. Совсем не Хворь… Но мне в ту минуту было и на копейку их не жаль. Стольких уже убили. Двумя будет больше.
Зимин середнячок, но ведь вся война на середнячках! Завтрашняя колонна – это как раз. Маленькая и скромно охраняемая… Конфетка для засады… На броне, впрочем, будут омоновцы. Опытные… Так что и не вовсе беззащитные будут мои пацаны. Да хрена ли мне, бензинщику!.. А что такого?.. Из Ханкалы выберутся. За Сержень-Юрт уедут. А дальше – не моя забота.
Отлично помню Зимина, готового вести колонну.
Он стоял тогда возле бензовоза. Месяц назад… И ни одного БТРа. Один-единственный танк.
– Прикрытие с воздуха будет? – спросил я.
Зимин только засмеялся:
– Пока, Саша!
Капитанишка, готовый ко всему. Малый чин! Настоящий солдат… Знающий, что, попади он в засаду, никто ему не поможет.
Краешек луны выглянул из-под тучи. Освещал.
Я как раз нацелился пойти на полянку и позвонить жене, но поймал себя на том, что думаю не о моих родных, не о нас… Не о дочке и жене, а об этих шизоидных пацанах… в ненадежной колонне Зимина. Я боялся за них. Я вдруг с удивлением осознал, что сердце мое располовинилось. Разделилось… Надо же! Я столько же думал о чужих, сколько о родных. “Так нельзя, майор”, – ругнул я себя.
Возможно, это здешняя чеченская необходимость. Чтобы кого-то живого жалеть не на расстоянии, а чтоб рядом. Чтоб под рукой… Пусть!.. Отправлю пацанов – заведу собачонку.
Однако, проходя мимо пакгаузов, я уже передумал наново:
– Крамаренко, – я окликнул его. – Не буди с утра пацанов… Я погорячился насчет завтра – насчет колонны Зимина.
– Я так и понял, т-рищ майор.
Я был зол на них. Но недолго.
И наконец позвонил жене. Просто так позвонил. Без повода… Если забыть про деньги.
Глядел на луну и набирал номер… Как там живет-поживает, как строится моя женка?
– Все нормально, Саша… Скучаем.
Сказала, что второй этаж надстроили полностью. Стены буквально выросли. А балки так свежо пахнут деревом!.. А веранду все-таки на северную сторону… Чтобы тень. Ну да, да, – летом там будет тень.
– Как школа?
Это я о дочке спросил.
– Учится.
То есть в другую школу дочка пока что не перевелась. А мы хотели для дочки хорошую школу. По возможности… В этом городишке, что на берегу неназываемой большой реки, школу следовало выбирать придирчиво и внимательно – школы здесь плоховаты.
Я в свой черед думал, как ей сказать, что ситуация выправляется. Что Хворь вот-вот в работе… И что деньги у меня собрались, сбились в очередную кучку. И что на днях я ей отправлю… И она может продолжить строить хозблок.
Я еще не придумал, как начать, чтобы не сразу. И чтобы не впрямую про отправляемые деньги… Но жена великолепно меня чувствовала.
– Я поняла, Саша.
– Все налаживается.
– Поняла.
– Кое-что сумею.
– Поняла.
– На днях.
Она подтвердила. Повторила с улыбкой:
– Я все-все-все поняла, Саша.
Пусть так… Я дал отбой.
Мы понимали с полуслова. Мобильная связь – чудо. Когда с полуслова.
На моей сонно-лунной поляне тихо. Отгороженное боярышником… Вот ведь местечко на земле!.. Я еще посидел на скамье. Когда вот так остро ощущаешь себя живым, полноценно и стопроцентно живым, хочется благодарить… Кого?
Счастливые минуты опасны. И поэтому (из осторожности) мнится иной раз пуля… Как только уединишься… Как только счастливо уединишься, мнится снайперок! И что пуля снайпера шлепнет тебя здесь, а не где-то… Чмок!.. Ну уж нет. Я хмыкнул. Бабушка не позволит… Бабушка занята не мной.
Дубравкин нагрянул с хитрецой, с подковыкой – не на живые склады, а на стройку – на мой строящийся Внешний склад. Это ясно! На стройке дефектов больше… И там у меня как раз пришли по делу чеченцы. По счастью, чеченцы уж точно были наши, воюющие за нас. С заботой! Прикупить топливного мазута… Но Дубравкину все чеченцы – это чеченцы. А продажа – всегда продажа!
Дубравкин нагрянул на двух машинах. Он и еще четверо вооруженных ворвались на недострой по черной лестнице. Мы с чеченцами прервали разговор… Что это на нас обрушилось? Почему с черного хода?
Под ногами бегущих грохотали деревянные мостки.
Стиль Дубравкина… Он, едва вбежав, прямо ко мне. С обвинением сразу и без отговорок:
– Каждая десятая бочка!.. Каждая десятая!.. Вот где ты прокололся, сука! Конец тебе!
Он размахивал рукой, тыча в меня пальцем. А четверо его людей с автоматами наизготовку.
Кто-то стукнул ему насчет “десятой” бочки. Подшепнули. Насчет моей доли. Это известный мой навар, если я в срок и точно поставляю горючку… А Дубравкину слуха достаточно! Шепотка достаточно! И доказывать больше ничего не надо… Он примчался уже арестовать. По законам войны.
В такую минуту жизнь копейка. Он кричал про трибунал, но они бы не довезли до трибунала – я бы здания трибунала даже издали не увидел. При малейшем осложнении на дороге – пуля мне. Его стиль! Сначала Дубравкин напал бы на выдвинувшихся где-нибудь в зеленке чичей… Ввязался бы в бой, а я… а я был бы расстрелян по ходу дела. По ходу боя. Как бы взятый вместе с чичами. За невозможностью успеть рассмотреть. Ух, как он меня ненавидел.
Он, полковник, должен терпеть от какого-то майоришки. От бензинщика! Облизывать делягу?.. Даже генералы этого Жилина терпят, но он, полковник Дубравкин, терпеть не станет! Первая же пуля! И выбросить его по дороге… И чтоб ночным зверушкам… Чтоб объели… А все честные вояки вперед, вперед! Бить чичей!
Дубравкин слишком спешил… Он был эффектен, в полной форме полковника, не в камуфляже. Он прямо ворвался. Всех на прицел!.. Взять… Схватить.
Чеченцы кучкой забились в угол, выставив автоматы. Ну, эти за так жизнь не отдадут… Хотя и лояльные, они насторожились. Они никак не думали, что облава только из-за меня. Они думали о себе. У одного чеченца зубы стучали. Клацали. Прямо бой часов… Второй чеченец даже шикнул на него… Тот заткнулся. А потом опять заклацал.
Чеченцы могли с перепуга вдруг устроить ненужную пальбу, и Дубравкин все отлично понимал… Однако же и спасовать он, полковник, одетый по полной форме, тоже не мог.
Он продемонстрировал, что он проводит краткую ревизию стройки. Проверяльщик!.. Оглядел вяло растущие стены… Мусор… Битые кирпичи.
– Строишь? – спросил.
– Так точно, товарищ полковник.
Ответил, как положено.
– А эти кто? – спросил. – Они к тебе?.. За чем явились?
– За мазутом. Они мирные. Из Грозного… Надо же задабривать их. Политика, вы сами знаете…
Дубравкин смотрел прямо в их выставленные дула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91