Добрых людей не так много… Но они есть. Они есть!
Я уже не мог слушать и вышел из машины. Вроде бы покурить. Но она за мной… Она не замолкала… Ее совсем не раздражает дым. Майор Жилин мог бы покурить в машине… Она и сама иной раз пробует. Сын тоже курит. Если не отвык, пока четыре месяца сидел в чеченской яме. Вряд ли его там баловали… Сквозь ее говор я вдруг расслышал треск цикад.
Дивное стрекотанье, куда лучше горестной человеческой речи!.. Я смотрел вдаль. И уже видел колонну из Грозного. Она шла с малыми огнями.
– Идите в машину, – сказал я.
И матерь тотчас поспешила на место. Ксения Петровна даже побежала. И продолжала на бегу говорить. Бывают же безгрешные матери. И надо же им когда-то высказаться.
Показались БТРы… И грузовые. (Боеприпасы и топливо.) Уже виден и замыкающий колонну танк.
Мои четыре грузовика нацелились носами туда, где им давали место в колонне. Однако Ксению Петровну к ним в кабинку не посадить. Гущин зацикленный. Гущин не потерпит. Женщина и горючка – несовместимы.
БТРы почти не двигались. В паузу перед маневром я успел пристроить матерь. Важная минута!.. В джипах, а их три, места для Ксении Петровны не нашлось. Джентльмены, похоже, еще не вполне проснулись, не побрились лезвием “Жиллетт”, не поодеколонились и потому не успели с утра подумать о женщинах. Еще и косо смотрели кое-кто. Сердито! Для большинства это была моя баба. Которую я хотел посадить помягче… Так что извини, майор. Так что только БТР.
– Ребятишки! – крикнул я повеселее ближайшему БТРу. – Потеснитесь. Это мама… Надо маму сберечь.
– У-уу… Угу-уу! – загудели на броне. Оживились… Маме было лет сорок, чуть больше. Поутру, приодетая, она выглядела еще и помоложе.
Но не ехать же ей на броне. Такой приодетой… В юбке… Солдаты были щедрее, чем те, кто успел вовремя забраться в джипы-козелки. Кого-то одного из своих солдаты тотчас выдернули из нутра БТРа… Кого-то из там пригревшихся… И помогли матери забраться в гудящую боевую машину. Все быстро. Все умело. Выдернутый из теплого места солдат влез на броню, уселся, автомат на колени, и отчаянно зевал. Блин, думал он… Если что, опять под первые обстрельные пули.
Гущин из своего джипа выглянул на пять секунд. В руке мегафон… Скомандовал БТРам… Увидел меня – помахал рукой. Что-то радостное мне крикнул, но не в мегафон (чтобы не спутали с его хриплыми командами).
Вовсю рассвело… Колонна тронулась, и я видел, как на ходу мои четыре грузовика вписываются в ряд, в ускоряющееся течение боевых машин. Никого не тормознув… Гладко все вышло. Чисто!
Набирая и набирая ходу, колонна становилась одной-единой и вытягивалась. Красиво выгнулась на небольшом повороте дороги. Зрелище!.. Я услышал, как застучало сердце. Уже скорость. Уже помчались… Иногда война торжественна, чувственна. В такой исключительный миг война впечатляет. Война даже что-то обещает… помимо смертей.
Вот-вот солнце.
Ага… Крупная птичья стая пересекала по воздуху стаю машин. Под острым углом. Колонне и стае почти по пути… И поскольку машины, удаляясь, стали стихать, расслышался птичий клекот.
Мой джип стоял на дороге в совершенном одиночестве. Я держал в руке бинокль и какое-то время следил за птицами. Их еще было видно… Гуси.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Наконец он открылся. Не может он больше молчать, не хочет молчать и…
И вот милейший Коля Гусарцев ошарашивает меня признанием, что он не отдал, а продал чеченцам автоматы, набив ими тот мой уазик. Продал немного оружия… Да, да. И еще он продал побитый танк… Да, да, он хотел бы затеять бизнес. Да, со мной вместе… Параллельно бензину и солярке… Он таился, он скрывал от меня, потому что хотел попробовать сначала сам. Хотел убедиться, что он может. Хотел первую удачу… И вот ведь получается! Вроде бы, получается, разве нет?
– Ну ты даешь, – говорю я, сдерживаясь.
Он же меня подставил своей идиотской торговлей!.. Ну, штабист! При неудаче, при его срыве я бы даже не знал, за что меня взяли. И я, и Руслан… Так бы и загремели… Партнер, мать его! Я озлен. (Но ссоры не надо. Ни в коем случае!..) Ну-ка, подробности. Ну-ка, Коля, рассказывай…
Какое-то время я сижу, не поднимая глаз, чтобы не выдать гнев. Надо быть спокойным… Он не сука. И не хапуга. Он просто Гусарцев. Так бы и загремели все трое. Он просто молодой… Дурачок!.. Надо с ним холодно.
Спокойно и холодно объясниться. Рассказывай, Коля… Теперь уж чего!
Тот мой уазик, набитый автоматами, – весь его успех… Да, да, за хорошие деньги. Да, быстро… Однако все это легло и проскочило под шальной случай. Я объясняю… С уазиком он чудом не прокололся, когда следователь Луковкин обшаривал болото. “Клинтон”, так ведь он называется – длинный специализированный крючок для поиска?.. Я объясняю милейшему Коле Гусарцеву, обманувшему меня… А теперь оглушившему меня своей дурной удачей.
Солдаты следователя, крепыши-сибиряки, запросто могли своим крюком подцепить тяжелые железяки. Вместо якобы утопленных в болоте автоматов… Кусок рельса крючком им не подцепить, это так, но кусок арматуры – легко. Арматура, Коля… А!.. Что тогда? Решали секунды… Представляю вопль! Когда из утопленного уазика!.. На самую поверхность болота… Вместе с гнилостными светлыми пузырьками… То-то радости! Всплывает нелепая ржавая железка. Мрачно-ржаво-темная, бьющая в глаза откровенным обманом.
Чем еще похвастаешь, Коля?..
Еще он продал побитый танк… Но ведь тоже не бизнес. Танк Гусарцев продал грузинам, сплавил боевую машину неплохо, если о деньгах. Однако чтобы танк перегнать, Коля нанял контрактников, храбрых, отчаянных, но ненадежных. Парняги начисто лишены страха, без нервов, на зверском адреналине… Но что в итоге?.. Грузины контрактниками недовольны. И было за что! Пока добрались до Панкисского ущелья, танк ощипали. Сняли всю электронику… Танк Т-80!.. Хорошо, что деньги дадены были Гусарцеву вперед. Хорошо, что грузины были лохи!.. Но другие грузины лохами не будут. У лохов злая память, Коля.
Я объясняю ему, что эти его дела – не бизнес. Я спокойно ему объясняю. Сдерживаясь… Что это даже отдаленно не называется бизнесом.
Мы пьем водку у меня, в маленькой служебной офис-квартирке, прилепившейся прямо к Первому складу. Коля Гусарцев, видно, давно хотел этого разговора… Пусть получит. Пусть все получит. Уже то хорошо, что он открылся.
– Что молодец, то молодец, – хвалю его я и поднимаю полную стопку.
Чуть спешно, чуть нервно он тоже вздергивает свою стопку со стола – чокаемся.
– Саша, да я просто попробовал!.. Денег же нет и нет.
Он слишком легко оправдывается.
– Брось!.. Зачем ты тогда гонишь все это мне только сейчас?.. Под водку, а?
– Я же хочу вместе.
– Понимаю… Вместе… И теперь, ради этого “вместе”, хочешь знать мое мнение?! Ты хочешь услышать про продажу оружия… Пж-жалста!
Я круто набираюсь гневом. Но холодным гневом:
– Вот мое мнение… Получи.
– Погоди.
– Нет, ты погоди… Слушай внимательно… Чеченцы будут не просить продать – а требовать продать… Разницу слышишь?.. Уже со второй с ними сделки. Со второй, Коля!.. Как только ты наладишь первую продажу со складов…
Я говорю негромко. Я тихо:
– Продажей оружия занимаются другие люди, по-другому организованные. По-другому денежные. Не нам чета… Как только станет известно, что на рынке оружия новый игрок… Игрочишка!.. Подключатся чичи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Я уже не мог слушать и вышел из машины. Вроде бы покурить. Но она за мной… Она не замолкала… Ее совсем не раздражает дым. Майор Жилин мог бы покурить в машине… Она и сама иной раз пробует. Сын тоже курит. Если не отвык, пока четыре месяца сидел в чеченской яме. Вряд ли его там баловали… Сквозь ее говор я вдруг расслышал треск цикад.
Дивное стрекотанье, куда лучше горестной человеческой речи!.. Я смотрел вдаль. И уже видел колонну из Грозного. Она шла с малыми огнями.
– Идите в машину, – сказал я.
И матерь тотчас поспешила на место. Ксения Петровна даже побежала. И продолжала на бегу говорить. Бывают же безгрешные матери. И надо же им когда-то высказаться.
Показались БТРы… И грузовые. (Боеприпасы и топливо.) Уже виден и замыкающий колонну танк.
Мои четыре грузовика нацелились носами туда, где им давали место в колонне. Однако Ксению Петровну к ним в кабинку не посадить. Гущин зацикленный. Гущин не потерпит. Женщина и горючка – несовместимы.
БТРы почти не двигались. В паузу перед маневром я успел пристроить матерь. Важная минута!.. В джипах, а их три, места для Ксении Петровны не нашлось. Джентльмены, похоже, еще не вполне проснулись, не побрились лезвием “Жиллетт”, не поодеколонились и потому не успели с утра подумать о женщинах. Еще и косо смотрели кое-кто. Сердито! Для большинства это была моя баба. Которую я хотел посадить помягче… Так что извини, майор. Так что только БТР.
– Ребятишки! – крикнул я повеселее ближайшему БТРу. – Потеснитесь. Это мама… Надо маму сберечь.
– У-уу… Угу-уу! – загудели на броне. Оживились… Маме было лет сорок, чуть больше. Поутру, приодетая, она выглядела еще и помоложе.
Но не ехать же ей на броне. Такой приодетой… В юбке… Солдаты были щедрее, чем те, кто успел вовремя забраться в джипы-козелки. Кого-то одного из своих солдаты тотчас выдернули из нутра БТРа… Кого-то из там пригревшихся… И помогли матери забраться в гудящую боевую машину. Все быстро. Все умело. Выдернутый из теплого места солдат влез на броню, уселся, автомат на колени, и отчаянно зевал. Блин, думал он… Если что, опять под первые обстрельные пули.
Гущин из своего джипа выглянул на пять секунд. В руке мегафон… Скомандовал БТРам… Увидел меня – помахал рукой. Что-то радостное мне крикнул, но не в мегафон (чтобы не спутали с его хриплыми командами).
Вовсю рассвело… Колонна тронулась, и я видел, как на ходу мои четыре грузовика вписываются в ряд, в ускоряющееся течение боевых машин. Никого не тормознув… Гладко все вышло. Чисто!
Набирая и набирая ходу, колонна становилась одной-единой и вытягивалась. Красиво выгнулась на небольшом повороте дороги. Зрелище!.. Я услышал, как застучало сердце. Уже скорость. Уже помчались… Иногда война торжественна, чувственна. В такой исключительный миг война впечатляет. Война даже что-то обещает… помимо смертей.
Вот-вот солнце.
Ага… Крупная птичья стая пересекала по воздуху стаю машин. Под острым углом. Колонне и стае почти по пути… И поскольку машины, удаляясь, стали стихать, расслышался птичий клекот.
Мой джип стоял на дороге в совершенном одиночестве. Я держал в руке бинокль и какое-то время следил за птицами. Их еще было видно… Гуси.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Наконец он открылся. Не может он больше молчать, не хочет молчать и…
И вот милейший Коля Гусарцев ошарашивает меня признанием, что он не отдал, а продал чеченцам автоматы, набив ими тот мой уазик. Продал немного оружия… Да, да. И еще он продал побитый танк… Да, да, он хотел бы затеять бизнес. Да, со мной вместе… Параллельно бензину и солярке… Он таился, он скрывал от меня, потому что хотел попробовать сначала сам. Хотел убедиться, что он может. Хотел первую удачу… И вот ведь получается! Вроде бы, получается, разве нет?
– Ну ты даешь, – говорю я, сдерживаясь.
Он же меня подставил своей идиотской торговлей!.. Ну, штабист! При неудаче, при его срыве я бы даже не знал, за что меня взяли. И я, и Руслан… Так бы и загремели… Партнер, мать его! Я озлен. (Но ссоры не надо. Ни в коем случае!..) Ну-ка, подробности. Ну-ка, Коля, рассказывай…
Какое-то время я сижу, не поднимая глаз, чтобы не выдать гнев. Надо быть спокойным… Он не сука. И не хапуга. Он просто Гусарцев. Так бы и загремели все трое. Он просто молодой… Дурачок!.. Надо с ним холодно.
Спокойно и холодно объясниться. Рассказывай, Коля… Теперь уж чего!
Тот мой уазик, набитый автоматами, – весь его успех… Да, да, за хорошие деньги. Да, быстро… Однако все это легло и проскочило под шальной случай. Я объясняю… С уазиком он чудом не прокололся, когда следователь Луковкин обшаривал болото. “Клинтон”, так ведь он называется – длинный специализированный крючок для поиска?.. Я объясняю милейшему Коле Гусарцеву, обманувшему меня… А теперь оглушившему меня своей дурной удачей.
Солдаты следователя, крепыши-сибиряки, запросто могли своим крюком подцепить тяжелые железяки. Вместо якобы утопленных в болоте автоматов… Кусок рельса крючком им не подцепить, это так, но кусок арматуры – легко. Арматура, Коля… А!.. Что тогда? Решали секунды… Представляю вопль! Когда из утопленного уазика!.. На самую поверхность болота… Вместе с гнилостными светлыми пузырьками… То-то радости! Всплывает нелепая ржавая железка. Мрачно-ржаво-темная, бьющая в глаза откровенным обманом.
Чем еще похвастаешь, Коля?..
Еще он продал побитый танк… Но ведь тоже не бизнес. Танк Гусарцев продал грузинам, сплавил боевую машину неплохо, если о деньгах. Однако чтобы танк перегнать, Коля нанял контрактников, храбрых, отчаянных, но ненадежных. Парняги начисто лишены страха, без нервов, на зверском адреналине… Но что в итоге?.. Грузины контрактниками недовольны. И было за что! Пока добрались до Панкисского ущелья, танк ощипали. Сняли всю электронику… Танк Т-80!.. Хорошо, что деньги дадены были Гусарцеву вперед. Хорошо, что грузины были лохи!.. Но другие грузины лохами не будут. У лохов злая память, Коля.
Я объясняю ему, что эти его дела – не бизнес. Я спокойно ему объясняю. Сдерживаясь… Что это даже отдаленно не называется бизнесом.
Мы пьем водку у меня, в маленькой служебной офис-квартирке, прилепившейся прямо к Первому складу. Коля Гусарцев, видно, давно хотел этого разговора… Пусть получит. Пусть все получит. Уже то хорошо, что он открылся.
– Что молодец, то молодец, – хвалю его я и поднимаю полную стопку.
Чуть спешно, чуть нервно он тоже вздергивает свою стопку со стола – чокаемся.
– Саша, да я просто попробовал!.. Денег же нет и нет.
Он слишком легко оправдывается.
– Брось!.. Зачем ты тогда гонишь все это мне только сейчас?.. Под водку, а?
– Я же хочу вместе.
– Понимаю… Вместе… И теперь, ради этого “вместе”, хочешь знать мое мнение?! Ты хочешь услышать про продажу оружия… Пж-жалста!
Я круто набираюсь гневом. Но холодным гневом:
– Вот мое мнение… Получи.
– Погоди.
– Нет, ты погоди… Слушай внимательно… Чеченцы будут не просить продать – а требовать продать… Разницу слышишь?.. Уже со второй с ними сделки. Со второй, Коля!.. Как только ты наладишь первую продажу со складов…
Я говорю негромко. Я тихо:
– Продажей оружия занимаются другие люди, по-другому организованные. По-другому денежные. Не нам чета… Как только станет известно, что на рынке оружия новый игрок… Игрочишка!.. Подключатся чичи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91