Но как человек – хитер и забавен. Суфьян от всего уклонялся, притом очень умело. Чуть что – сидит в сторонке… Лопата куда-то делась. Кирпичи носит помалу. Бережет позвонки… Умница!.. Долгожитель.
Зато жил этот хитрован на интересном для меня, узловом месте… Едва прослышав про его селенье, что на перекрестье дорог (пять-шесть горных троп там сходились и разбегались), я дернул Суфьяна к себе. Вызвал для разговора. От стройки, от работы несладкой я тотчас избавил, а зарплату ему сохранил. Я дал ему мобилу… Объяснил, как и что. Какие где кнопки… И отправил – живи-ка, дорогой, дома. Трудись там. Это тебе понравится. Не кирпичи таскать.
Время от времени, ни днем одним не опаздывая, Суфьян приезжал ко мне получить за свой интеллектуальный труд оплату. Небольшие, но верные деньги… Информировал о своих он без малейших угрызений. Со спокойной улыбкой! Он был довольно красив… Когда приезжал в Грозный получать рубли, он обязательно раз-два смотрел в овальное зеркало, что у нас возле кассы. Топтался там лишнюю минуту. Что он там видел, трудно сказать. Себя… Конечно, себя… Он был красивый, но еще и косоглазый. Классный такой… Настоящая падла.
Не зря же чичи так дружно спустились на эту дорогу с гор. Их и Хворь не пугает… Сжечь в первом же бою колонну с прибывшим пополнением, лупоглазых пацанов – самый кайф для начинающих полевых командиров. Мастер-класс. Выучка… Все там понятно… Ну, а я? Как я отправлю моих шизов с рисковой колонной?
Но ведь откладывать их отправку тоже нельзя. Уже невозможно. Шизы уже на нерве. Они опять сбегут.
Я думаю о недуге Алика… об этих диких желтых осколках дробного солнца. Эти кусочки света влетают ему в глаза, в самые зрачки… Колко и больно.
Если же себя не обманывать, мои сомнения сводятся вот к чему – звонить Васильку и звать его на помощь?.. Или нет?.. Василек прикрывает для меня колонну с бензином лишь в самых трудных случаях – прикрывает вылетами сверх . Сверхплановыми вылетами, о которых не всегда знают штабисты… Война!
Прикрывает Василек честно и обязательно. Но каждый вылет Василька и тем более вылет его крылатых сотоварищей обходится мне недешево. А главное вот – на сегодняшний день мной оплачен вперед ровно один его вылет. И керосина впрок у него лишнего тоже нет. Один вылет!.. Если я истрачу этот вылет на лупоглазых пацанов пополнения (плюс мои шизы), мой бензин на дорогах беззащитен. Бензин, солярка, мазут – все голое. И сам я голый.
Мою горючку, разумеется, чичи вряд ли сожгут. Ее угонят… Вдогон я постараюсь узнать, куда и к кому. Но затем начнется возня, мерзкая торговая возня. С неясным исходом… И потому я колеблюсь… Этот один прикрывающий меня вылет, как последний патрон в пистолете. Патрон, который всегда жаль.
А прибывающему пополнению большой привет! Придется салагам сразу повоевать… Вот и постреляют салажата в охотку. Это война. Жаль, конечно, но треть пацанов положат. Голова к голове… Сухой Лог – засада коварная.
Секунду мне пришлось постоять, чтобы глаза привыкли. К пакгаузу – к особого рода складской темноте. Но вот – вижу. Бесчисленные полки под самый потолок… Коробки… Море мятых, зажеванных гимнастерок… Две свисшие лампочки вяло светят.
За столом сидит Алик и заполняет бланки. В торце стола примостился Олег и перетюкивает нечто одним пальцем – на старой пишущей машинке.
– Работаем?
Оба тотчас вскочили. Вытянулись. Я велел им сидеть.
– На ночь глядя надо отдыхать. Слушать музыку… Где приемничек?
Олег откуда-то из-под ног поднимает приемник, ставит на стол.
– А что с топчаном? Почему отодвинут?
Объясняет Алик… Заикаясь… Крамаренко пошел им настречу и разрешил передвинуть в самый угол. Дело в том, что Олег во сне м-м-мотает головой. Б-б-бьется о стенку… Да так сильно бьется, что Алик просыпается и подолгу не спит.
– Здесь полным-полно солдатских пилоток… Олег!.. Выбери самую большую и надень перед сном. Чтоб с запасом. Чтоб с ушами. Чтоб на всю башку… Понял?
– Сидеть, рядовые!.. Ешьте спокойно!
В столовой… Обед… Я вошел и вижу их за длинным столом. Двое. А кругом уже пустые столы. Кой-где тарелки… Хлебные корки. (Солдаты-грузчики и охрана поели раньше. Уже отвалили. Уже завязывают жирок. Полчаса им на отдых.)
Я подсел к пацанам. Жую для контакта сухую корку. И внушаю:
– Это был бой, рядовой Евский. Это был бой, Алик, и неизвестно, твоя или чья-то шальная пуля попала в майора Гусарцева… Ты стрелял?.. Ну да, да. Стрелял… Но и другие, Алик, стреляли. Бой шел! Чья автоматная очередь первая и чьи пули ушли больше вразлет, теперь уже неизвестно… Эксперта по баллистике в бой не берут.
Оба медленно черпают ложками. Щи… Едят, не поднимая глаз.
Тоже ведь абсурд!.. Я даже не знаю, уцелеют ли они после того, как завтра-послезавтра их колонну атакуют спустившиеся с гор чичи. Пока что не знаю (я ведь не решил насчет Василька)… Не знаю, а вот ведь оберегаю пацанов от какого-то будущего, теоретически возможного спроса.
– …Вы оба, пусть невольно, оказались в бою… Ты был в бою, рядовой Евский. А сказать тебе, рядовой Евский, кто убил Горного Ахмета? Кто в том бою в Мокром завалил полевого?
Он, всадивший в Ахмета не меньше четырех пуль, конечно, знает. Они оба знают… Но они оба не чувствуют за это большой себе скидки.
– Сказать? – давлю я.
Он качает головой. Тик уже загулял в подглазьях рядового Евского. Нет… Не надо, товарищ майор…
– Это война, Алик. Понял?.. Это был твой бой.
Я все-таки дернулся – звоню Васильку. Скорее всего, машинально. Тычу пальцем в цифры… Но его мобильник выключен. Крылатый киллер спит… Дрыхнет. Как-никак утро.
Иду вдоль пакгаузов.
А сомнения с новой силой… Попади в засаду мой бензин, моя солярка… что делать?.. Василек в помощь моей горючке может не вылететь. Если вылет будет уже потрачен… “Сашик, – скажет, – я вроде отработал!”… Он обязательно скажет вроде … Как будто не очень помнит. Но он помнит. И я помню… Мы оба все помним.
Конечно, он дружбан, боевой дружбан, и он вполне может вылететь и прикрыть в счет будущего. По-соседски. Может одолжить мне срочный вылет вертолетов… двух, скажем… как одалживают соседу две, скажем, сотни зеленых до понедельника. Может вылететь, а может и не вылететь.
Жадность выползла. Слышу, как жаба зажимает мне сердце. И как я отшвыриваю, гоню ее. Смешные мы люди!.. Мне жалко лупоглазых пацанов пополнения, но мне с той же силой жалко мои будущие деньги (мой будущий бензин, солярку)… Пополнение прибудет в Грозный еще и еще, а вылет-то у Василька для меня один!..
Эта жалость к лупоглазым навязчива. Сотня пацанов в камуфляжах и с автоматами… На БТРах, на танках… Сопливые и лупоглазые. Нельзя их жалеть, говорю я себе. Это война… Нельзя жалеть, – повторяю. Это война… Они приехали убивать. Они должны убивать. И война тоже должна убивать их…
Они должны убивать, майор Жилин…. И они будут убивать… Даже завтра… Отстреливаясь и попав в засаду.
Но ведь еще и мои шизы? А как же они, эти двое?!
У войны свой событийный ряд. Свое течение… А я только человек. Один из.
Волна фатализма настигает и накрывает меня. Накрыла… Меня нет… Будь что будет… Война, как вода… Течет и течет… Я никто. Я мелкий и маленький.
У меня мои бочки. Мой бензин. Мои склады.
Внезапным движением руки я вдруг разом снимаю с себя тяжесть. (Снимаю умолчание. Грех умолчания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Зато жил этот хитрован на интересном для меня, узловом месте… Едва прослышав про его селенье, что на перекрестье дорог (пять-шесть горных троп там сходились и разбегались), я дернул Суфьяна к себе. Вызвал для разговора. От стройки, от работы несладкой я тотчас избавил, а зарплату ему сохранил. Я дал ему мобилу… Объяснил, как и что. Какие где кнопки… И отправил – живи-ка, дорогой, дома. Трудись там. Это тебе понравится. Не кирпичи таскать.
Время от времени, ни днем одним не опаздывая, Суфьян приезжал ко мне получить за свой интеллектуальный труд оплату. Небольшие, но верные деньги… Информировал о своих он без малейших угрызений. Со спокойной улыбкой! Он был довольно красив… Когда приезжал в Грозный получать рубли, он обязательно раз-два смотрел в овальное зеркало, что у нас возле кассы. Топтался там лишнюю минуту. Что он там видел, трудно сказать. Себя… Конечно, себя… Он был красивый, но еще и косоглазый. Классный такой… Настоящая падла.
Не зря же чичи так дружно спустились на эту дорогу с гор. Их и Хворь не пугает… Сжечь в первом же бою колонну с прибывшим пополнением, лупоглазых пацанов – самый кайф для начинающих полевых командиров. Мастер-класс. Выучка… Все там понятно… Ну, а я? Как я отправлю моих шизов с рисковой колонной?
Но ведь откладывать их отправку тоже нельзя. Уже невозможно. Шизы уже на нерве. Они опять сбегут.
Я думаю о недуге Алика… об этих диких желтых осколках дробного солнца. Эти кусочки света влетают ему в глаза, в самые зрачки… Колко и больно.
Если же себя не обманывать, мои сомнения сводятся вот к чему – звонить Васильку и звать его на помощь?.. Или нет?.. Василек прикрывает для меня колонну с бензином лишь в самых трудных случаях – прикрывает вылетами сверх . Сверхплановыми вылетами, о которых не всегда знают штабисты… Война!
Прикрывает Василек честно и обязательно. Но каждый вылет Василька и тем более вылет его крылатых сотоварищей обходится мне недешево. А главное вот – на сегодняшний день мной оплачен вперед ровно один его вылет. И керосина впрок у него лишнего тоже нет. Один вылет!.. Если я истрачу этот вылет на лупоглазых пацанов пополнения (плюс мои шизы), мой бензин на дорогах беззащитен. Бензин, солярка, мазут – все голое. И сам я голый.
Мою горючку, разумеется, чичи вряд ли сожгут. Ее угонят… Вдогон я постараюсь узнать, куда и к кому. Но затем начнется возня, мерзкая торговая возня. С неясным исходом… И потому я колеблюсь… Этот один прикрывающий меня вылет, как последний патрон в пистолете. Патрон, который всегда жаль.
А прибывающему пополнению большой привет! Придется салагам сразу повоевать… Вот и постреляют салажата в охотку. Это война. Жаль, конечно, но треть пацанов положат. Голова к голове… Сухой Лог – засада коварная.
Секунду мне пришлось постоять, чтобы глаза привыкли. К пакгаузу – к особого рода складской темноте. Но вот – вижу. Бесчисленные полки под самый потолок… Коробки… Море мятых, зажеванных гимнастерок… Две свисшие лампочки вяло светят.
За столом сидит Алик и заполняет бланки. В торце стола примостился Олег и перетюкивает нечто одним пальцем – на старой пишущей машинке.
– Работаем?
Оба тотчас вскочили. Вытянулись. Я велел им сидеть.
– На ночь глядя надо отдыхать. Слушать музыку… Где приемничек?
Олег откуда-то из-под ног поднимает приемник, ставит на стол.
– А что с топчаном? Почему отодвинут?
Объясняет Алик… Заикаясь… Крамаренко пошел им настречу и разрешил передвинуть в самый угол. Дело в том, что Олег во сне м-м-мотает головой. Б-б-бьется о стенку… Да так сильно бьется, что Алик просыпается и подолгу не спит.
– Здесь полным-полно солдатских пилоток… Олег!.. Выбери самую большую и надень перед сном. Чтоб с запасом. Чтоб с ушами. Чтоб на всю башку… Понял?
– Сидеть, рядовые!.. Ешьте спокойно!
В столовой… Обед… Я вошел и вижу их за длинным столом. Двое. А кругом уже пустые столы. Кой-где тарелки… Хлебные корки. (Солдаты-грузчики и охрана поели раньше. Уже отвалили. Уже завязывают жирок. Полчаса им на отдых.)
Я подсел к пацанам. Жую для контакта сухую корку. И внушаю:
– Это был бой, рядовой Евский. Это был бой, Алик, и неизвестно, твоя или чья-то шальная пуля попала в майора Гусарцева… Ты стрелял?.. Ну да, да. Стрелял… Но и другие, Алик, стреляли. Бой шел! Чья автоматная очередь первая и чьи пули ушли больше вразлет, теперь уже неизвестно… Эксперта по баллистике в бой не берут.
Оба медленно черпают ложками. Щи… Едят, не поднимая глаз.
Тоже ведь абсурд!.. Я даже не знаю, уцелеют ли они после того, как завтра-послезавтра их колонну атакуют спустившиеся с гор чичи. Пока что не знаю (я ведь не решил насчет Василька)… Не знаю, а вот ведь оберегаю пацанов от какого-то будущего, теоретически возможного спроса.
– …Вы оба, пусть невольно, оказались в бою… Ты был в бою, рядовой Евский. А сказать тебе, рядовой Евский, кто убил Горного Ахмета? Кто в том бою в Мокром завалил полевого?
Он, всадивший в Ахмета не меньше четырех пуль, конечно, знает. Они оба знают… Но они оба не чувствуют за это большой себе скидки.
– Сказать? – давлю я.
Он качает головой. Тик уже загулял в подглазьях рядового Евского. Нет… Не надо, товарищ майор…
– Это война, Алик. Понял?.. Это был твой бой.
Я все-таки дернулся – звоню Васильку. Скорее всего, машинально. Тычу пальцем в цифры… Но его мобильник выключен. Крылатый киллер спит… Дрыхнет. Как-никак утро.
Иду вдоль пакгаузов.
А сомнения с новой силой… Попади в засаду мой бензин, моя солярка… что делать?.. Василек в помощь моей горючке может не вылететь. Если вылет будет уже потрачен… “Сашик, – скажет, – я вроде отработал!”… Он обязательно скажет вроде … Как будто не очень помнит. Но он помнит. И я помню… Мы оба все помним.
Конечно, он дружбан, боевой дружбан, и он вполне может вылететь и прикрыть в счет будущего. По-соседски. Может одолжить мне срочный вылет вертолетов… двух, скажем… как одалживают соседу две, скажем, сотни зеленых до понедельника. Может вылететь, а может и не вылететь.
Жадность выползла. Слышу, как жаба зажимает мне сердце. И как я отшвыриваю, гоню ее. Смешные мы люди!.. Мне жалко лупоглазых пацанов пополнения, но мне с той же силой жалко мои будущие деньги (мой будущий бензин, солярку)… Пополнение прибудет в Грозный еще и еще, а вылет-то у Василька для меня один!..
Эта жалость к лупоглазым навязчива. Сотня пацанов в камуфляжах и с автоматами… На БТРах, на танках… Сопливые и лупоглазые. Нельзя их жалеть, говорю я себе. Это война… Нельзя жалеть, – повторяю. Это война… Они приехали убивать. Они должны убивать. И война тоже должна убивать их…
Они должны убивать, майор Жилин…. И они будут убивать… Даже завтра… Отстреливаясь и попав в засаду.
Но ведь еще и мои шизы? А как же они, эти двое?!
У войны свой событийный ряд. Свое течение… А я только человек. Один из.
Волна фатализма настигает и накрывает меня. Накрыла… Меня нет… Будь что будет… Война, как вода… Течет и течет… Я никто. Я мелкий и маленький.
У меня мои бочки. Мой бензин. Мои склады.
Внезапным движением руки я вдруг разом снимаю с себя тяжесть. (Снимаю умолчание. Грех умолчания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91