Прекрасное блюдо для семьи и рабочего коллектива, ибо воспитывает чувство сопричастности общему делу.
В заключение разве что одному удивлюсь: сыр для некоторых стран нечто большее, чем пища – это часть истории. Андорра до сих пор еже годно президенту Франции и епископу Урхельскому в Испании дань платит – 12 сыров. Повелось так издавна, а отменять законы в благополучных странах не торопятся – вот финны только лет пять назад отменили закон, грозящий смертной казнью или долгой отсидкой покушающимся на членов российского императорского дома. В Штатах голландских поселенцев в свое время дразнили «Йан-сыр», из чего и получилось, по ряду версий, слово «янки». Так что все штатники – просто сырки какие-то, разве что кроме южан, которых назвать «янки» – что львовского селянина «москалем». А у англичан есть такое место, которое они называют «green chee se» – «зеленый сыр». Оказывается, это Луна! Колонизаторы, одним словом! Помните, Паганель спрашивает у маленького австралийца: «А Луна принадлежит англичанам?» – «Она будет им принадлежать, сэр» – отвечает мальчик. То есть они ее сразу в макароны натрут… А вот Шарль де Голль вообще объяснял свои проблемы очень просто: «Думаете, легко управлять народом, у которого есть 379 сортов сыра?». Нелегко – поэтому в наших краях их и было штук двадцать. Теперь стало больше, и в этом-то все и дело. Нами теперь тоже трудно управлять. А если станет легче – сразу станет меньше сыра и фраза Довлатова «В Воронеж где-то Бог послал кусочек сыра», юмор которой сейчас не все и понимают, снова покажется нам смешной и остроумной.
МАМИНЫ САЛАТИКИ
Произошла узурпация. Никто и не заметил, как слово, признанное обозначать кучу разнообразных вкусностей, приобрело одно-единственное значение. Если кто-то попросит вынуть из холодильника салат и ему поднесут что-то иное, чем салат из помидоров и огурцов, о котором и я уже кое-что успел сказать – удивятся. Как будто и не было других салатов. Не исключая одноименной зелени, от которой все и произошло – она сей час вообще не для еды, а для дизайна, как салфетка какая-то под мясо или овощи. Тоже, между прочим, напрасно – салат, который салат, и со сметаной хорош, и с огурчиком, и с резаным крутым яйцом, а лучше всего – со всем этим вместе, свежесть в этом какая-то и своя щепотка соли, раз уж по всем словарям «салат» означает «соленый».
Есть и еще более красивый способ подачи салата, который салат – вымыть хорошо пучок салата и полпучка укропа, запихнуть в литровую банку, залить кипяченой водой, добавить чайную ложку соли и десертную ложку фруктового уксуса и поставить до вечера на подоконник с солнечной стороны. Быстрей любых малосольных огурчиков, а дать необходимый акцент домашним котлеткам с пшенной кашей может не хуже, если не лучше того салата из помидоров, огурцов, лука и иногда сладкого перца, который и нарежет тебе жена, если достаточно жалобно попросишь салатика, но не уточнишь, какого именно.
Да и не только в этом дело. Что-то случилось с нашей кухней. Понимаю, есть главный салат времени, и это неизбежно. Была же главная машина времени – каждый раз иная. Когда в прошлом веке говорили «маши на» – все понимали, что речь о паровозе. В первой половине нашего века «машиной» стал автомобиль. А с 60-х «машина» оказалась уже не простой, а электронно-вычислительной. Тогда и называли ее аббревиатурой ЭВМ – «электронно-вычислительная машина». Не прижилось, одно «машина» и осталось, даже производные слова появились – «машинное время», например.
Вообще – трудно с этим словом живут всяческие большие патриоты, борющиеся за то, чтоб наши дубы имели только свои исконные корни. Не было, видите ли, ничего подобного не то что у Ильи Муромца – даже, боюсь, у Владимира Красно Солнышко. Как же его называть, благо уже появился, и даже продажной девке империализма кибернетике специальным постановлением ЦК возвращена невинность? Есть, конечно, в мире островки – например, израильтянам, возродившим язык, две тысячи лет хранившийся в священных книгах, было нечего терять, они и придумали слово «мохшав» – дословно «думатель». А индейцы майя, которые в наши-то неофеодальные времена тоже потянулись родной язык возрождать, даже выдумали красивое слово, дословно «словесный ткач» – и все для него, родимого. Так и сидят эти слова в своих клетушках, с трепетом прислушиваются к звуку шагов за стеной. Это шагает исполинской поступью Всех-Вас-Давишь – слово «компьютер» (а ведь предлагали русское слово «вычислитель» – не привилось), как наступит на слово «ЭВМ» – и нет его, и не каждый вспомнит, что это такое. Так и с языками. Как бы не боролись против влияния русского языка эстонцы, грузины, да мало ли кто еще – не с той стороны опасность. Вот как наступит на эти языки то ли правой ногой Интернетом, то ли левой Масскультом главный лингвистический Всех-Вас-Давишь – английский язык, причем не нарочно, а так, походя – только фонемы в разные стороны полетят. Что с этим делать – и сам не знаю. И на том спасибо, что английский язык прекрасно завоевывает себе новые пространства без помощи оккупационной армии и прочих реликтов феодализма. Но вернемся к салатам.
Стол моего детства, особенно праздничный, был полон всяких сала тиков, закусочек, заедочек – в общем, того, что на современном молодежном жаргоне называется «примочки». Они передавались от мамы к дочке, от бабушки к внучке, от соседки к соседке. Приведите меня маленького к столу любой из родственниц с завязанными глазами – сходу скажу, кто накрывал стол: тетя Люся, тетя Соня или тетя Рая, только дайте попробовать салатиков. Кстати, не только овощных.
Очень узнаваема и характерна для любой хозяйки была «оригинальная закуска» – творог, перетертый с давленым чесноком, три-четыре больших зубчика на пачку. Вроде просто и однообразно, а сколько нюансов, – какого перца добавить, красного или черного, подкрасить ли свекольным соком, добавить ли ложку сливочного масла, подмешан ли мелкорезаный укроп, да и как веточка зелени сверху лежит, в конце-то концов. Вот только название подкачало, поражая своей неоригинальностью, которая только усугублялась словом «оригинальная». Ясно, что придумано неизвестным гением в коридорах Минпищепрома СССР. Помню, даже вопрос такой был: читали рецепт из «Книги о вкусной и здоровой пище» – рецепт как рецепт. Сварить, мол, рисовой каши, добавить туда тертого сыра по вкусу и размешать с ложечкой томат-пасты. Требовалось ответить, как это блюдо называлось. Сколько известных команд думало – никто не догадался. А называлось оно «Рисовая каша с томатом и сыром». Узнали стиль? То-то же…
А рядом с оригинальной закуской обычно стоял паштетик из яичка – вот-вот, именно так, с двумя уменьшительными суффиксами. Изумительный способ обмануть бдительность привередливого ребенка, которому обычные крутые яйца надоели не меньше, чем пассажиру поезда Москва-Владивосток где-то в районе Иркутска. На два крутых яйца, желательно сваренных только что, чтоб еще были теплые – кусочек сливочного масла с половинку спичечного коробка, две столовых ложки мелконарезанного зеленого лука-пера, соль и перец по вкусу. Сами давите это вилкой до полной пастообразности и той же вилкой сначала выравниваете на тарелке в этакую горку, а потом выдавливаете на ней всяческие узорчики для довершения икебаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
В заключение разве что одному удивлюсь: сыр для некоторых стран нечто большее, чем пища – это часть истории. Андорра до сих пор еже годно президенту Франции и епископу Урхельскому в Испании дань платит – 12 сыров. Повелось так издавна, а отменять законы в благополучных странах не торопятся – вот финны только лет пять назад отменили закон, грозящий смертной казнью или долгой отсидкой покушающимся на членов российского императорского дома. В Штатах голландских поселенцев в свое время дразнили «Йан-сыр», из чего и получилось, по ряду версий, слово «янки». Так что все штатники – просто сырки какие-то, разве что кроме южан, которых назвать «янки» – что львовского селянина «москалем». А у англичан есть такое место, которое они называют «green chee se» – «зеленый сыр». Оказывается, это Луна! Колонизаторы, одним словом! Помните, Паганель спрашивает у маленького австралийца: «А Луна принадлежит англичанам?» – «Она будет им принадлежать, сэр» – отвечает мальчик. То есть они ее сразу в макароны натрут… А вот Шарль де Голль вообще объяснял свои проблемы очень просто: «Думаете, легко управлять народом, у которого есть 379 сортов сыра?». Нелегко – поэтому в наших краях их и было штук двадцать. Теперь стало больше, и в этом-то все и дело. Нами теперь тоже трудно управлять. А если станет легче – сразу станет меньше сыра и фраза Довлатова «В Воронеж где-то Бог послал кусочек сыра», юмор которой сейчас не все и понимают, снова покажется нам смешной и остроумной.
МАМИНЫ САЛАТИКИ
Произошла узурпация. Никто и не заметил, как слово, признанное обозначать кучу разнообразных вкусностей, приобрело одно-единственное значение. Если кто-то попросит вынуть из холодильника салат и ему поднесут что-то иное, чем салат из помидоров и огурцов, о котором и я уже кое-что успел сказать – удивятся. Как будто и не было других салатов. Не исключая одноименной зелени, от которой все и произошло – она сей час вообще не для еды, а для дизайна, как салфетка какая-то под мясо или овощи. Тоже, между прочим, напрасно – салат, который салат, и со сметаной хорош, и с огурчиком, и с резаным крутым яйцом, а лучше всего – со всем этим вместе, свежесть в этом какая-то и своя щепотка соли, раз уж по всем словарям «салат» означает «соленый».
Есть и еще более красивый способ подачи салата, который салат – вымыть хорошо пучок салата и полпучка укропа, запихнуть в литровую банку, залить кипяченой водой, добавить чайную ложку соли и десертную ложку фруктового уксуса и поставить до вечера на подоконник с солнечной стороны. Быстрей любых малосольных огурчиков, а дать необходимый акцент домашним котлеткам с пшенной кашей может не хуже, если не лучше того салата из помидоров, огурцов, лука и иногда сладкого перца, который и нарежет тебе жена, если достаточно жалобно попросишь салатика, но не уточнишь, какого именно.
Да и не только в этом дело. Что-то случилось с нашей кухней. Понимаю, есть главный салат времени, и это неизбежно. Была же главная машина времени – каждый раз иная. Когда в прошлом веке говорили «маши на» – все понимали, что речь о паровозе. В первой половине нашего века «машиной» стал автомобиль. А с 60-х «машина» оказалась уже не простой, а электронно-вычислительной. Тогда и называли ее аббревиатурой ЭВМ – «электронно-вычислительная машина». Не прижилось, одно «машина» и осталось, даже производные слова появились – «машинное время», например.
Вообще – трудно с этим словом живут всяческие большие патриоты, борющиеся за то, чтоб наши дубы имели только свои исконные корни. Не было, видите ли, ничего подобного не то что у Ильи Муромца – даже, боюсь, у Владимира Красно Солнышко. Как же его называть, благо уже появился, и даже продажной девке империализма кибернетике специальным постановлением ЦК возвращена невинность? Есть, конечно, в мире островки – например, израильтянам, возродившим язык, две тысячи лет хранившийся в священных книгах, было нечего терять, они и придумали слово «мохшав» – дословно «думатель». А индейцы майя, которые в наши-то неофеодальные времена тоже потянулись родной язык возрождать, даже выдумали красивое слово, дословно «словесный ткач» – и все для него, родимого. Так и сидят эти слова в своих клетушках, с трепетом прислушиваются к звуку шагов за стеной. Это шагает исполинской поступью Всех-Вас-Давишь – слово «компьютер» (а ведь предлагали русское слово «вычислитель» – не привилось), как наступит на слово «ЭВМ» – и нет его, и не каждый вспомнит, что это такое. Так и с языками. Как бы не боролись против влияния русского языка эстонцы, грузины, да мало ли кто еще – не с той стороны опасность. Вот как наступит на эти языки то ли правой ногой Интернетом, то ли левой Масскультом главный лингвистический Всех-Вас-Давишь – английский язык, причем не нарочно, а так, походя – только фонемы в разные стороны полетят. Что с этим делать – и сам не знаю. И на том спасибо, что английский язык прекрасно завоевывает себе новые пространства без помощи оккупационной армии и прочих реликтов феодализма. Но вернемся к салатам.
Стол моего детства, особенно праздничный, был полон всяких сала тиков, закусочек, заедочек – в общем, того, что на современном молодежном жаргоне называется «примочки». Они передавались от мамы к дочке, от бабушки к внучке, от соседки к соседке. Приведите меня маленького к столу любой из родственниц с завязанными глазами – сходу скажу, кто накрывал стол: тетя Люся, тетя Соня или тетя Рая, только дайте попробовать салатиков. Кстати, не только овощных.
Очень узнаваема и характерна для любой хозяйки была «оригинальная закуска» – творог, перетертый с давленым чесноком, три-четыре больших зубчика на пачку. Вроде просто и однообразно, а сколько нюансов, – какого перца добавить, красного или черного, подкрасить ли свекольным соком, добавить ли ложку сливочного масла, подмешан ли мелкорезаный укроп, да и как веточка зелени сверху лежит, в конце-то концов. Вот только название подкачало, поражая своей неоригинальностью, которая только усугублялась словом «оригинальная». Ясно, что придумано неизвестным гением в коридорах Минпищепрома СССР. Помню, даже вопрос такой был: читали рецепт из «Книги о вкусной и здоровой пище» – рецепт как рецепт. Сварить, мол, рисовой каши, добавить туда тертого сыра по вкусу и размешать с ложечкой томат-пасты. Требовалось ответить, как это блюдо называлось. Сколько известных команд думало – никто не догадался. А называлось оно «Рисовая каша с томатом и сыром». Узнали стиль? То-то же…
А рядом с оригинальной закуской обычно стоял паштетик из яичка – вот-вот, именно так, с двумя уменьшительными суффиксами. Изумительный способ обмануть бдительность привередливого ребенка, которому обычные крутые яйца надоели не меньше, чем пассажиру поезда Москва-Владивосток где-то в районе Иркутска. На два крутых яйца, желательно сваренных только что, чтоб еще были теплые – кусочек сливочного масла с половинку спичечного коробка, две столовых ложки мелконарезанного зеленого лука-пера, соль и перец по вкусу. Сами давите это вилкой до полной пастообразности и той же вилкой сначала выравниваете на тарелке в этакую горку, а потом выдавливаете на ней всяческие узорчики для довершения икебаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68