Например, в апреле зафрахтованный пароход "Решид-паша" привез из Константинополя в Новороссийск 1,5 тыс. репатриантов. Около 500 из них были расстреляны сразу же по прибытии на родину - все офицеры и чиновники. Остальных разослали кого в концлагеря, а кого и в Северные Лагеря - на уничтожение. Казак Чувилло, сумевший вторично бежать за границу, сообщил об аналогичных фактах - из их партии в 3,5 тыс. возвращенцев сразу же в Новороссийске расстреляли 894. Когда слухи об этих расправах начали проникать за рубеж, их, разумеется, объявили клеветой и стали действовать более тонко.
Некоторых вернувшихся принялись карать по суду, как бы на "законном основании", прибегая к казуистике - указывали, что сама по себе принадлежность к белым армиям, конечно, амнистировано. Но амнистия не распространяется на лиц, принимавших участие в "массовых расправах над рабочими и крестьянами". Причем автоматически подразумевалось, что раз человек служил у белых, то тем самым он уже, хотя бы косвенно, был "причастен" к таким расправам. А простым солдатам и казакам иногда позволяли доехать до родных краев, даже наделяли землей, а потом и подгребали там без особого шума.
Но в целом пропаганда возвращенчества имела заметный успех лишь в первый, самый катастрофический период эмиграции. По мере устройства людей на чужбине и выхода из шокового состояния (а также под влиянием слухов о судьбе вернувшихся) поток репатриантов быстро стал иссякать, и новый акт амнистии белогвардейцам, провозглашенной декретом ВЦИК и Совнаркома от 9. 6. 1924 г., оживить процесс уже не смог. Всего в течение 20-х годов удалось заманить в СССР 181,5 тыс. эмигрантов - около 9% от общего числа. И поскольку основная их часть, около 122 тыс. чел., вернулись в страшном 1921 году, то для них, так или иначе, путь на родину стал всего лишь дорогой в могилу.
Самые перспективные кандидатуры, затянутые "Союзами возвращения", в общий поток не направлялись, им намекали на необходимость "заслужить прощение родины", доказать свою лояльность и привлекали в качестве новых "совнародовских" активистов. Из них формировались различные просоветские течения эмиграции, черпались кадры для агентурной сети. Г. Беседовский, работавший в 1922 г. в советском полпредстве в Вене, откуда в то время шло и руководство подрывной деятельностью на Балканах, писал, что задача разложения эмиграции считалась одним из приоритетов для большевистской дипломатии. Предписывалось "перекупать и обезвреживать наиболее опасных генералов", что же касается "непримиримых фигур", таких как Врангель, Кутепов, Краснов, то тут рекомендовалось "выяснить возможность их полного устранения". Данную работу координировали видные чекистские специалисты Е. Гольдштейн и М. Логановский, и велась она по обоим указанным направлениям. Пользуясь внутренними разногласиями в белогвардейской среде, играя на чувствах патриотизма, на естественном возмущении по поводу неблагодарности западных союзников, "перекупить" удалось генералов Слащева, Болдырева, Секретева и др. Их фигуры широко использовались для дальнейшей пропаганды "возвращенчества", выпуска прокламаций и воззваний за их подписями.
А параллельно начались и террористические операции по обезглавливанию антисоветских сил. 15. 10. 1921 г. произошло покушение на Врангеля. Его резиденция и штаб располагались на борту яхты "Лукулл" - последнего судна российского флота, оставшегося в его распоряжении, и по всем международным законам - последнего клочка свободной русской территории. В этот день около 16. 30 большой пароход "Адрия", шедший из Батума через Босфор под итальянским флагом при хорошей видимости и спокойном море внезапно повернул на полном ходу в сторону "Лукулла", стоявшего на рейде Константинополя. Тревожных гудков пароход почему-то не давал. "Адрия" застопорила машины и стала отдавать якоря лишь в 200 метрах от яхты, когда столкновение было уже неизбежным. Удар пришелся на левый борт, прямо в помещения, занимаемые Врангелем. Потом пароход стал отваливать задним ходом. В широкую пробоину хлынула вода, и яхта затонула почти мгновенно. Не спустив шлюпок, не бросив спасательных кругов, "Адрия" отошла от места происшествия. Погибли повар и вахтенный офицер Сапунов, до последней секунды старавшийся принять какие-то меры. Врангель остался жив лишь по чистой случайности - незадолго до катастрофы он с женой и адъютантом съехал на берег по приглашению одного из посольств. В ходе следствия капитан "Адрии" Симич и лоцман Самурский ссылались на сильное течение "форс-мажор", лишившее пароход возможности маневрировать. Выяснилось также, что Симич принимал меры, чтобы задержаться в карантине и пройти мимо "Лукулла" ночью. В общем, настоящие виновники угадывались однозначно. Но прямых улик не было, и дело списали на "несчастный случай".
Более результативно прошла операция по устранению оренбургского атамана Дутова, проживавшего в китайском городе Суйдун. Она была тщательно подготовлена, руководство осуществлял Я. Петерс, занимавший в тот момент пост представителя ВЧК в Туркестане, а также его помощники Эйхманс, Суворов и представители военной разведки Пятницкий и Давыдов. Непосредственные исполнители акции, чекисты Касымхан Чанышев и Махмуд Ходжамшаров, пробрались в штаб Дутова, оглушили его и попытались похитить, а когда заметивший неладное казак поднял тревогу, застрелили атамана и сбежали.
3. Москва - Генуя
Уже после Второй мировой войны в массовом сознании (и исторической литературе) сложился довольно нелепый стереотип постоянного антагонизма между СССР и Германией, нацизмом и коммунизмом. И в свете таких представлений, например, пакт Молотова-Риббентропа действительно выглядит диким и неожиданным шагом сталинского правительства. На самом же деле все обстояло как раз наоборот. Сотрудничество большевиков с немцами было не отклонением от правила, а постоянной тенденцией. Как было показано выше, оно началось еще в 1914 г., и как будет показано далее, фактически и не прерывалось до 1941 г.
А в начале 20-х сближение обоих государств пошло очень бурно. Ведь и Германия, и Совдепия находились в сходных условиях международной изоляции, так что их взаимная поддержка и сотрудничество были взаимовыгодны, они становились естественными партнерами. Правда, в 1920 г., когда советские полчища через Польшу рвались в Европу, самые дальновидные политики Запада предлагали срочно пересмотреть свои отношения с немцами - уменьшить наложенные репарации, отказаться от дискриминационной политики, ущемляющей их национальные интересы, смягчить позицию к вооруженным силам, то есть сделать из Германии своего союзника, способного противостоять натиску коммунизма. Но едва красные были разбиты и отброшены, как в правительствах западноевропейских держав снова возобладала элементарная мелочность и жадность - они уже не видели особых причин, почему нужно отказывать себе в ограблении немцев подчистую и в удовольствии безнаказанно возить их физиономией по столу. Чем и воспользовалась советская сторона.
У которой, кроме несомненных выгод сотрудничества, имелась и важная подспудная причина для "дружбы". Потому что Германию коммунистическое руководство продолжало рассматривать в качестве потенциального эпицентра следующей социалистической революции и союзника в грядущей войне с "мировым империализмом".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233
Некоторых вернувшихся принялись карать по суду, как бы на "законном основании", прибегая к казуистике - указывали, что сама по себе принадлежность к белым армиям, конечно, амнистировано. Но амнистия не распространяется на лиц, принимавших участие в "массовых расправах над рабочими и крестьянами". Причем автоматически подразумевалось, что раз человек служил у белых, то тем самым он уже, хотя бы косвенно, был "причастен" к таким расправам. А простым солдатам и казакам иногда позволяли доехать до родных краев, даже наделяли землей, а потом и подгребали там без особого шума.
Но в целом пропаганда возвращенчества имела заметный успех лишь в первый, самый катастрофический период эмиграции. По мере устройства людей на чужбине и выхода из шокового состояния (а также под влиянием слухов о судьбе вернувшихся) поток репатриантов быстро стал иссякать, и новый акт амнистии белогвардейцам, провозглашенной декретом ВЦИК и Совнаркома от 9. 6. 1924 г., оживить процесс уже не смог. Всего в течение 20-х годов удалось заманить в СССР 181,5 тыс. эмигрантов - около 9% от общего числа. И поскольку основная их часть, около 122 тыс. чел., вернулись в страшном 1921 году, то для них, так или иначе, путь на родину стал всего лишь дорогой в могилу.
Самые перспективные кандидатуры, затянутые "Союзами возвращения", в общий поток не направлялись, им намекали на необходимость "заслужить прощение родины", доказать свою лояльность и привлекали в качестве новых "совнародовских" активистов. Из них формировались различные просоветские течения эмиграции, черпались кадры для агентурной сети. Г. Беседовский, работавший в 1922 г. в советском полпредстве в Вене, откуда в то время шло и руководство подрывной деятельностью на Балканах, писал, что задача разложения эмиграции считалась одним из приоритетов для большевистской дипломатии. Предписывалось "перекупать и обезвреживать наиболее опасных генералов", что же касается "непримиримых фигур", таких как Врангель, Кутепов, Краснов, то тут рекомендовалось "выяснить возможность их полного устранения". Данную работу координировали видные чекистские специалисты Е. Гольдштейн и М. Логановский, и велась она по обоим указанным направлениям. Пользуясь внутренними разногласиями в белогвардейской среде, играя на чувствах патриотизма, на естественном возмущении по поводу неблагодарности западных союзников, "перекупить" удалось генералов Слащева, Болдырева, Секретева и др. Их фигуры широко использовались для дальнейшей пропаганды "возвращенчества", выпуска прокламаций и воззваний за их подписями.
А параллельно начались и террористические операции по обезглавливанию антисоветских сил. 15. 10. 1921 г. произошло покушение на Врангеля. Его резиденция и штаб располагались на борту яхты "Лукулл" - последнего судна российского флота, оставшегося в его распоряжении, и по всем международным законам - последнего клочка свободной русской территории. В этот день около 16. 30 большой пароход "Адрия", шедший из Батума через Босфор под итальянским флагом при хорошей видимости и спокойном море внезапно повернул на полном ходу в сторону "Лукулла", стоявшего на рейде Константинополя. Тревожных гудков пароход почему-то не давал. "Адрия" застопорила машины и стала отдавать якоря лишь в 200 метрах от яхты, когда столкновение было уже неизбежным. Удар пришелся на левый борт, прямо в помещения, занимаемые Врангелем. Потом пароход стал отваливать задним ходом. В широкую пробоину хлынула вода, и яхта затонула почти мгновенно. Не спустив шлюпок, не бросив спасательных кругов, "Адрия" отошла от места происшествия. Погибли повар и вахтенный офицер Сапунов, до последней секунды старавшийся принять какие-то меры. Врангель остался жив лишь по чистой случайности - незадолго до катастрофы он с женой и адъютантом съехал на берег по приглашению одного из посольств. В ходе следствия капитан "Адрии" Симич и лоцман Самурский ссылались на сильное течение "форс-мажор", лишившее пароход возможности маневрировать. Выяснилось также, что Симич принимал меры, чтобы задержаться в карантине и пройти мимо "Лукулла" ночью. В общем, настоящие виновники угадывались однозначно. Но прямых улик не было, и дело списали на "несчастный случай".
Более результативно прошла операция по устранению оренбургского атамана Дутова, проживавшего в китайском городе Суйдун. Она была тщательно подготовлена, руководство осуществлял Я. Петерс, занимавший в тот момент пост представителя ВЧК в Туркестане, а также его помощники Эйхманс, Суворов и представители военной разведки Пятницкий и Давыдов. Непосредственные исполнители акции, чекисты Касымхан Чанышев и Махмуд Ходжамшаров, пробрались в штаб Дутова, оглушили его и попытались похитить, а когда заметивший неладное казак поднял тревогу, застрелили атамана и сбежали.
3. Москва - Генуя
Уже после Второй мировой войны в массовом сознании (и исторической литературе) сложился довольно нелепый стереотип постоянного антагонизма между СССР и Германией, нацизмом и коммунизмом. И в свете таких представлений, например, пакт Молотова-Риббентропа действительно выглядит диким и неожиданным шагом сталинского правительства. На самом же деле все обстояло как раз наоборот. Сотрудничество большевиков с немцами было не отклонением от правила, а постоянной тенденцией. Как было показано выше, оно началось еще в 1914 г., и как будет показано далее, фактически и не прерывалось до 1941 г.
А в начале 20-х сближение обоих государств пошло очень бурно. Ведь и Германия, и Совдепия находились в сходных условиях международной изоляции, так что их взаимная поддержка и сотрудничество были взаимовыгодны, они становились естественными партнерами. Правда, в 1920 г., когда советские полчища через Польшу рвались в Европу, самые дальновидные политики Запада предлагали срочно пересмотреть свои отношения с немцами - уменьшить наложенные репарации, отказаться от дискриминационной политики, ущемляющей их национальные интересы, смягчить позицию к вооруженным силам, то есть сделать из Германии своего союзника, способного противостоять натиску коммунизма. Но едва красные были разбиты и отброшены, как в правительствах западноевропейских держав снова возобладала элементарная мелочность и жадность - они уже не видели особых причин, почему нужно отказывать себе в ограблении немцев подчистую и в удовольствии безнаказанно возить их физиономией по столу. Чем и воспользовалась советская сторона.
У которой, кроме несомненных выгод сотрудничества, имелась и важная подспудная причина для "дружбы". Потому что Германию коммунистическое руководство продолжало рассматривать в качестве потенциального эпицентра следующей социалистической революции и союзника в грядущей войне с "мировым империализмом".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233