Заставить меня увидеть тебя, а затем никогда больше не показать тебя - это
преступление хуже убийства. Я не могу забыть ни свою любовь, ни тебя. Было
время, когда я смеялась над любовными песнями и жалобами девушек у реки. А
теперь мой смех вырван, как стрела из раны, и я без тебя одинока. И не
взыскивай с меня, любимый, потому что я любила тебя. Я хочу разжечь костер
моими воспоминаниями и надеждами. Я хочу сжечь мои уже горящие мысли о
тебе, положить их тебе как поэму на лагерный костер, чтобы ритмичные фразы
превратились в пепел. Я любила тебя, а ты уехал. Никогда в жизни я не
увижу тебя, не услышу музыку твоего голоса, не почувствую трепета от
твоего прикосновения. Я любила тебя, и я покинута и одинока. Я любила
тебя, а мои слова попадали в глухие уши, и сама я стояла перед невидящими
очами. Разве я не красива, о ветры Земли, омывающие меня, раздувающие мои
костры? Почему же он покинул меня, о жизнь сердца в моей груди? Я иду
теперь к пламени моего отца, чтобы быть лучше принятой. Из всех любовников
прошлого никогда не было такого, как ты. Пусть боги благословят тебя и
поддержат, пусть не слишком строго судят они тебя за то, что ты делал.
Знай, я сгорю из-за тебя! Костер, будь моей последней любовью!
Когда она качнулась в круге света и упала, раздались аплодисменты.
Затем зал потемнел.
Через мгновение свет снова загорелся, и другие члены клуба "Искусство
и миф" встали и выступили вперед, чтобы поздравить ее с доходчивой
интерпретацией. Они говорили о значении народного мотива от сати (Сати -
обычай самосожжения вдовы вместе с телом мужа) до жертвоприношения
Брунгильды.
Хорошо, основа - костер, - решили они. "Костер... моя последняя
любовь" - хорошо: Эрос и Танатос в финальном очищении взрыва пламени.
Когда они высказывали свою оценку, в центр зала вышли маленький
сутулый мужчина и его похожая на птицу и по-птичьи идущая жена.
- Элоиза и Абеляр, - объявил мужчина.
Вокруг почтительное молчание.
Высокий мускулистый человек средних лет с блестящим от пота лицом
подошел к нему.
- Мой главный кастратор, - сказал Абеляр.
Крупный мужчина улыбнулся и поклонился.
- Ну, давайте начнем...
Хлопок - и упала тьма.

Глубоко закопанные, как мифологические черви, силовые линии,
нефтепроводы и пневматические трубы тянутся через континент.
Перистальтически пульсирующие, они глотают землю. Они несут масло и
электричество, воду и уголь, посылки, тюки и письма. Все эти вещи, идя
через них под землей, извергаются в местах назначения, и машины,
работающие в этих местах, принимают их.
Они слепые, и уползают подальше от солнца; они не имеют вкуса и не
переваривают землю; они не имеют ни обоняния, ни слуха, Земля - их
каменная тюрьма. Они знают только то, к чему прикасаются, и прикосновение
- это их постоянная функция.
Такова глубоко закопанная игрушка червя.

В новой школе Рендер поговорил со штатным психологом и осмотрел
оборудование физического воспитания. Он также осмотрел квартиры учащихся и
был удовлетворен.
Но сейчас, когда он снова оставил Питера одного в учебном заведении,
он чувствовал какое-то недовольство. И сам не знал, почему. Все, казалось,
было в полном порядке, как и в первое его посещение. Питер вроде бы был в
хорошем настроении. Даже в исключительно хорошем.
Рендер вернулся в свой кар и выехал на шоссе - громадное дерево без
корней, ветви которого покрывали два континента, - думал и удивлялся, что
не находит ответа своему недовольству. Руки его лежали на коленях,
ландшафт прыгал вокруг него вверх и вниз, потому что он ехал по холмам.
Рука снова поднялась к панели.
- Алло?
- Эйлин, это Рендер. Я не мог позвонить вам раньше, но слышал, что вы
сделали трахеотомию в театре.
- Да. Я сделала доброе дело - я и острый нож. Откуда вы звоните?
- Из кара. Я только что отвез Питера в школу и теперь возвращаюсь.
- Да? Как он? Как его лодыжка?
- Отлично. Мы тут слегка напугались на Рождество, но все обошлось.
Расскажите, как это случилось в театре, если это вас не смущает.
- Разве врача смущает кровь? - она тихо засмеялась. - Так вот, было
уже поздно, перед последним актом...
Рендер откинулся, закурил и с улыбкой слушал.
Местность снаружи стала гладкой равниной, и кар катился по ней, как
кегельный шар, точно по канавке.
Он проехал мимо гуляющего человека.

Под проводами высокого напряжения и над захороненными кабелями он
снова шел рядом с главной ветвью дороги-дерева, шел сквозь заснеженный
воздух и радиопередачу.
Мимо неслись кары, и некоторые пассажиры видели его.
Руки он держал в карманах, голову опустил, потому что не смотрел ни
на что. Воротник пальто был поднят, и тающий небесный налог - снежные
хлопья - приклеивались к полям его шляпы. Он был в галошах. Земля была
мокрая и грязноватая.
Он с трудом тащился - случайный заряд в поле громадного генератора.

- ...обедаем вечером в К и С ?
- Почему бы и нет? - сказал Рендер.
- Скажем, в восемь?
- В восемь. Договорились.

Некоторые из них падают с неба, но большинство выбиваются из дорог...

Кары высадили своих пассажиров на платформы в больших машинных ульях.
Возле киосков кольцевой линии подземки стояли на стоянках аэротакси.
Но люди шли в выставочный зал пешком. Здание было восьмиугольное.
Крыша напоминала перевернутую супницу. Восемь нефункциональных
треугольников из черного камня осуществляли декорацию каждого угла
снаружи.
Супница была избирательным фильтром. Сейчас она высосала всю
голубизну серого вечера и слабо светилась, белая, белее выпавшего вчера
снега. Внутри потолок был безоблачным летним днем, но без солнца.
Люди шли под этим небом среди экспонатов, как темный поток среди
скал.
Они двигались волнами и редкими водоворотами. Они клубились,
сбивались, журчали и бормотали. Иногда оживлялись...
Они ровно выливались из припаркованных машин за голубым горизонтом.
Закончив обход, они возвращались к выходу во внешнюю часть.
Во внешней части была выставка, организованная ВВС. Она работала две
недели по двадцать четыре часа в сутки и привлекала посетителей со всего
мира.
Это была выставка достижений Человека в космосе.
Руководителем выставки был двухзвездный генерал со штатом из дюжины
полковников, восемнадцати лейтенант-полковников, многих майоров, капитанов
и бесчисленных лейтенантов. Генерала даже никто не видел, кроме
полковников и работников "Выставки, Инк.". Компании "Выставки, Инк."
принадлежал выставочный зал рядом с космопортом, и она устраивала все как
надо для тех, кто снимал зал.
Как входишь в Холл Поганок, как его кто-то окрестил, сразу же направо
идет Галерея.
В Галерее были фото во всю стену, так что посетитель почти мог войти
в них, потеряться в громадных стройных горах за Лунной Базой Ш,
выглядевших так, словно они качаются от ветра, только никакого ветра там
не было; войти в купол-пузырь подводного города; провести рукой по
холодным частям наблюдательного мозга и почувствовать, как в нем щелкают
быстрые мысли;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33