— Я сказал все, что должен был сказать; мое решение принято.
— Не упрямьтесь, Фиц-Олвин. Ну, а если я вам дам пятьдесят тысяч золотых?
— Вы что, оскорбить меня хотите?
— Оскорбить?! Как вы плохо думаете обо мне, Фиц-Олвин!.. Ну, скажем, двести тысяч?..
— Хватит, сэр Тристрам. Я знаю размер вашего состояния, поэтому принимаю эти предложения как насмешку. Что мне ваши двести тысяч?
— Разве я сказал двести тысяч, барон? Я хотел сказать пятьсот тысяч — пятьсот, слышите? Очень приличная сумма, ведь вполне приличная?
— Приличная, — согласился барон, — но вы только что сами мне сказали, что могли бы положить два миллиона рядом со скромными десятью тысячами моей дочери. Так дайте мне миллион, и завтра же моя Кристабель станет вашей женой, если вы этого хотите, мой добрый Тристрам.
— Миллион? Вы хотите, чтобы я доверил вам миллион, Фиц-Олвин? Это и вовсе нелепо: не могу же я, будучи в здравом уме, вручить вам половину моего состояния!
— Вы что, сомневаетесь в моей честности и порядочности? — раздраженно воскликнул барон.
— Нисколько, дорогой друг, нисколько.
— Вы подозреваете меня в том, что у меня есть еще какой-либо интерес помимо счастья моей дочери?
— Я знаю, что вы любите леди Кристабель, но…
— Что «но»? — поспешно прервал его барон. — Решайтесь немедленно, или я навсегда отказываюсь от принятых мною обязательств!
— Вы даже не оставляете мне времени подумать. В это время в дверь осторожно постучал слуга.
— Войдите, — сказал барон.
— Милорд, — доложил лакей, — прибыл гонец от короля со срочными известиями; он ждет позволения вашей светлости, чтобы сообщить их.
— Проводите его сюда, наверх, — ответил барон. — Ну, а теперь, сэр Тристрам, вот вам мое последнее слово: если до прихода гонца, а он будет здесь через две минуты, вы не согласитесь исполнить мои желания, не видать вам леди Кристабель.
— Ради Бога, послушайте меня, Фиц-Олвин, умоляю, послушайте!
— Не хочу ничего слушать; моя дочь стоит миллион; а потом, вы же сами сказали мне, что любите ее.
— Нежно люблю, видит Бог, нежно люблю, — прошамкал безобразный старик.
— Так вот, вы будете очень несчастны, сэр Тристрам, потому что придется вам с ней расстаться навеки. Я знаю одного молодого сеньора, знатностью не уступающего королю, при этом богатого, очень богатого, и приятного лицом, который ждет только моего согласия, чтобы предложить моей дочери свое имя и состояние. Если вы еще будете хоть секунду колебаться, то завтра — понимаете, завтра! — та, кого вы любите, моя дочь, прекрасная и очаровательная Кристабель, станет женой вашего счастливого соперника.
— Вы безжалостны, Фиц-Олвин!
— Я слышу шаги гонца. Так да или нет?
— Но… Фиц-Олвин!
— Да или нет?
— Да, да, — прошептал старик.
— Сэр Тристрам, дорогой друг, подумайте, какое счастье нас ждет: моя дочь — сокровище изящества и красоты.
— Да уж, хороша, ничего не скажешь, — подтвердил влюбленный старик.
— И стоит миллион золотых, — с насмешкой заключил барон. — Сэр Тристрам, моя дочь — ваша.
Вот так барон Фиц-Олвин продал свою дочь, прекрасную Кристабель, сэру Тристраму Голдсборо за один миллион золотых.
Ввели гонца, и он сообщил барону, что следы одного солдата, который убил капитана своего полка, вели в Ноттингемшир. Король приказывал барону Фиц-Олвину схватить этого солдата и без всякой пощады повесить.
Отпустив гонца, лорд Фиц-Олвин сжал в своих руках трясущиеся руки будущего супруга своей дочери, извинился, что покидает его в такую счастливую минуту, но, как он сказал, приказ короля требовал немедленного исполнения.
Три дня спустя после недостойной сделки, заключенной между бароном и сэром Тристрамом, солдат, находившийся в розыске, был схвачен и посажен в одну из башен Ноттингемского замка.
А в это время Робин Гуд продолжал усердно разыскивать Уильяма, который — увы! — и был этим несчастным солдатом, схваченным стражниками барона.
Увидев, что все попытки напасть на след Уилла в Йоркшире напрасны, Робин Гуд вернулся в лес, надеясь, что его люди, постоянно наблюдавшие за дорогой из Мансфилда в Ноттингем, возможно, что-нибудь знают.
В миле от Мансфилда Робин Гуд встретил Мача, сына мельника; сидя, как и сам Робин, верхом на крепкой лошади, он во весь опор скакал в том направлении, откуда тот приехал.
Увидев Робин Гуда, Мач закричал от радости и остановил коня.
— Как я рад, что встретил вас, дорогой друг, — сказал он, — я еду и Барнсдейл с известием о молодом человеке, который во время нашей встречи был вместе с вами.
— Вы видели его? Мы ищем его уже три дня.
— Видел.
— Когда?
— Вчера вечером.
— Где?
— В Мансфилде, куда я вернулся, проведя двое суток со своими новыми товарищами. Когда я подходил к отцовскому дому, то заметил несколько лошадей. На одной из них сидел человек, чьи руки были крепко связаны. Я узнал вашего друга. Солдаты пошли выпить и положились на крепость веревок, поэтому его никто не стерег. Не привлекая их внимания, мне удалось сообщить бедному малому, что я немедленно еду в Барнсдейл рассказать вам о несчастье, которое с ним приключилось. Это вернуло ему мужество, и он поблагодарил меня выразительным взглядом. Не теряя ни минуты, я попросил дать мне лошадь и, уже садясь в седло, задал одному солдату несколько вопросов о том, какая участь уготована пленнику. Он ответил, что по приказу барона Фиц-Олвина молодого человека везут в Ноттингемский замок.
— Благодарю вас за то, что вы оказали мне услугу, да еще столь своевременно, дорогой Мач. Вы мне рассказали все, что я хотел знать, и нам крепко не повезет, если мы не сумеем расстроить жестокие планы норманнского сеньора. По седлам, дорогой Мач, и поспешим в лесное убежище, а там уж я сделаю все, чтобы с необходимыми мерами предосторожности предпринять вылазку.
— А где Маленький Джон? — спросил Мач.
— Пошел к убежищу по другой дороге. Мы разделились, надеясь собрать сведения с разных сторон. Мне повезло больше, потому что я имел радость встретить вас, мой храбрый Мач.
— Это мне повезло, атаман, — весело возразил Мач, — ваше желание для меня — закон, который направляет все мои действия.
Робин улыбнулся, наклонил голову и понесся галопом, а его спутник мчался следом за ним не отставая.
Когда Робин Гуд и Мач прискакали на место общего сбора разбойников, они увидели, что Маленький Джон уже там. Робин Гуд рассказал другу о том, что сообщил ему Мач, и приказал звать своих людей, рассеянных по лесу, составить из них отряд и вести его на опушку леса, подступавшего к Ноттингемскому замку. Там они должны были укрыться в тени деревьев, приготовиться к бою и ждать сигнала Робина. Отдав эти распоряжения, Робин и Мач снова сели на лошадей и с еще большей скоростью помчались по дороге и Ноттингем.
— Дорогой друг, — сказал Робин, когда они доехали до того места, где кончался лес, — вот мы и у цели. Я не должен появляться в Ноттингеме, потому что о моем присутствии в городе тут же узнают и поймут, зачем я тут, а мне бы этого не хотелось. Вы меня понимаете? Если враги Уильяма будут осведомлены о моем внезапном появлении, они насторожатся и нам будет гораздо труднее освободить его. Вы пойдете в город один и найдете один домик неподалеку от Ноттингема. В нем живет славный малый, один из моих друзей по имени Хэлберт Линдсей; если же его нет дома, прелестная женщина с нежным именем Грейс скажет вам, где ее муж, вы его найдете и приведете ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151