После этого был объявлен перерыв на завтрак, который, как обычно, был подан на лужайке перед домом. К этому времени вернулся Стеттиниус. Взяв с большого стола пару сэндвичей и чашку кофе, Стеттиниус подсел к маленькому столику, рядом с Громыко. Советский делегат спросил Стеттиниуса, когда американская группа будет готова представить свои соображения о территориальной опеке. Стоявший рядом и потягивавший трубку Пасвольский ответил, что американцы не готовы представить эти соображения в ходе нынешних переговоров.
– Тогда, – сказал Громыко, – давайте обсудим статус международного суда на совещании сразу же после перерыва.
Заседание возобновилось. После некоторой дискуссии было достигнуто принципиальное согласие о создании международного суда, который будет составной частью всеобщей организации безопасности. Эту принципиальную договоренность решили включить в рекомендации, представляемые правительствам.
Заседание закончилось. Прощаясь, Стеттиниус сказал, что вечером ждет участников поездки в Нью-Йорк на аэродроме.

ВСТРЕЧИ НА МАНХЭТТЕНЕ
В гостях у Рокфеллера
Солнце еще не село, когда мы отбыли из Вашингтона. Летели на небольшой высоте. Из иллюминатора можно было видеть, как начиная от Балтимора до самого Нью-Йорка тянулся сплошной индустриальный район. Через час с небольшим самолет приземлился в аэропорту Ла Гардия. Разместили нас в отеле «Уолдорф-Астория», считавшемся самым фешенебельным в Нью-Йорке. Стеттиниус, сопровождавший советскую и английскую делегации в качестве официального представителя правительства, обставил наше пребывание в Нью-Йорке весьма пышно. Во время поездок по городу наши машины эскортировал отряд полицейских-мотоциклистов. Пронзительными сиренами они пугали прохожих и заставляли весь транспорт останавливаться. А наш кортеж, не обращая внимания на красный свет, мчался по стритам и авеню Манхэттена.
Едва мы успели расположиться в номере, как уже получили приглашение на обед, который Стеттиниус устроил в честь делегаций в огромном зале гостиничного ресторана «Старлайт руф» («Звездная крыша»). Где-то в глубине зала играл оркестр, и женский голос темпераментно пел модную песенку «Беса ме муччо»…
На этом, однако, программа первого вечера не закончилась. В начале одиннадцатого Стеттиниус снова появился в нашем отеле и пригласил всех участников экскурсии в ночной клуб «Даймонд хорзшу» («Бриллиантовая подкова»). Сравнительно небольшой, обитый красным плюшем с золотой отделкой зал имел просторную сцену, где шло разнообразное, порой довольно фривольное представление. Наш хозяин, видимо, был тут завсегдатаем. Во всяком случае, его отлично знали и портье, и метрдотель, и официанты. Мы засиделись в клубе далеко за полночь.
Первая половина следующего дня была заполнена осмотром города: «Эмпайр стейтс билдинг», Уолл-стрит, нью-йоркская биржа, посещение нескольких музеев.
Вечером все мы отправились на 5-ю авеню в огромный комплекс небоскребов Рокфеллер-Сентер, где были гостями одного из отпрысков династии миллиардеров Нельсона Рокфеллера. Он занимал пост специального уполномоченного президента по латиноамериканским проблемам.
В главном небоскребе, в мюзик-холле «Радио-сити», вечер начался с концертной программы, предшествующей демонстрации кинофильма. Оркестр исполнил «Славянские танцы» Дворжака и несколько произведений Мендельсона. Затем выступил скрипач, блестяще справившийся с труднейшими пассажами Паганини. И наконец, на сцену высыпало три десятка девиц в сетчатых трико. Знаменитые «рокетс» четкими движениями вскидывали в такт ноги и руки. «Рокетс» – особая нью-йоркская достопримечательность и для каждого приезжего посещение мюзик-холла «Радио-сити» так же обязательно, как и подъем на вершину 102-этажного «Эмпайр стейтс билдинг».
После выступления «рокетс» начался фильм, но мы сразу же покинули зал: надо было идти на коктейль к Нельсону Рокфеллеру. Поднявшись на лифте куда-то далеко вверх, мы вошли в просторное помещение с огромными зеркальными окнами, из которых открывался вид на сверкающий ночной Нью-Йорк. Тут собралось уже много гостей. Однако хозяина еще не было, и нас встретил его представитель – лысеющий господин небольшого роста, в модном фраке и белой манишке. Он подводил гостей к стойке бара, заставленного множеством бутылок с яркими этикетками, серебряными ведерцами со льдом и целой батареей стаканов различной формы и величины. В зависимости от того, какой коктейль вы заказывали, бармен с профессиональной ловкостью выбирал тот или иной стакан, начинал орудовать со льдом и бутылками, а затем передавал смесь своим помощникам. Те, взболтав, разливали ее по стаканам и подавали гостям. Вечер проходил весьма непринужденно, только официанты в ливреях сохраняли торжественно-невозмутимую осанку. Они незаметно скользили между, гостями, убирали пустые стаканы, разносили подносы с новыми напитками и маленькими бутербродами. Внезапно метрдотель несколько раз громко хлопнул в ладоши и воскликнул:
– Дамы и господа! Я имею честь представить вам Нельсона Рокфеллера…
В зал легкой походкой вошел коренастый молодой мужчина с рыжеватой шевелюрой и резкими чертами лица, чем-то напоминающими облик североамериканского индейца. Улыбаясь, он отвесил общий поклон. Затем подошел к главам делегаций и, поздоровавшись за руку, перебросился несколькими фразами. Отойдя через некоторое время в сторону, он стал о чем-то беседовать со Стеттиниусом.
Одет Рокфеллер был весьма небрежно: темно-коричневый костюм сидел на нем мешковато, к брюкам, заметно вытянутым на коленях, видимо, давно не прикасался утюг. На нем была голубая рубашка и белый воротничок с загнутыми углами. Однако самого его это явно не смущало. Он держался совершенно свободно, зато многие из присутствовавших американцев проявляли к нему всяческие знаки внимания.
Когда я проходил мимо все еще беседовавших Стеттиниуса и Рокфеллера, Стеттиниус подозвал меня и представил Нельсону. Тот сразу же спросил о моих впечатлениях от Америки. Потом стал рассказывать о Нью-Йорке, о том, как строился Рокфеллер-Сентер. В этой стройке Нельсон Рокфеллер принимал непосредственное участие и теперь с явным удовольствием вспоминал те времена. Он предложил подняться на крышу небоскреба, чтобы сверху посмотреть на огромный город.
– Это первое серьезное поручение, которое я получил от отца, – сказал Рокфеллер, когда мы направлялись к лифту. – К строительству 70-этажного небоскреба приступили в начале 30-х годов, когда мне было 24 года. Я, правда, уже имел некоторую практику в области крупного строительства, но тут была своя сложность: небоскреб строился в центре города с интенсивным движением. Наша семья приобрела этот участок в Манхэттене, но за его пределы мы не могли выходить. Вся проезжая часть вокруг строительной площадки и даже тротуар должны были оставаться свободными для движения. Необходимые материалы и металлоконструкции перевозились по ночам. Строительство было все же закончено вовремя, и в первом же сезоне мюзик-холл «Радио-сити» принял первых зрителей…
Выйдя из лифта, мы пошли по длинному коридору. Нельсон открыл металлическую дверь и поднялся впереди меня по крутой железной лестнице на плоскую крышу небоскреба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205