– Из-за того, что с вами случилось?
– Что вы имеете в виду?
– Ваш секрет, маленький соловей. Я попыталась рассмеяться.
– Вы вообразили себе нечто, чего на самом деле не было.
– Это неправда. Что-то было. Расскажите мне все – возможно, я сумею вам помочь.
– Мне нечего сказать.
– И все же, если бы вы рассказали, это могло бы помочь…
– Помочь кому?
– Может быть, вам, а может быть, мне.
Я покачала головой и убрала руку, которую он продолжал держать.
– Вы уходите от ответа, – сказал он.
– В каком смысле?
– Мне кажется, вы меня боитесь. Я засмеялась и пожала плечами.
– Вы что-то скрываете от меня.
– От вас? Но почему я должна что-то от вас скрывать?
– Именно это мне и хотелось бы узнать. Дорогой соловей, мы сейчас не в госпитале. Мы свободны – хоть на один вечер, но свободны.
– Что вы хотите этим сказать?
– Что никакие служебные обязанности не оторвут нас от этого дивного вечера. Я рад, что мы потеряли наших спутников. А вы?
– Я…
– Ну же, скажите, наконец, правду.
– Вечер удался, но мне кажется, если бы Генриетта и месье Лабланш были здесь, ми все приятно провели бы время.
– Но двое – гораздо более удобная компания, чем четверо. Вдвоем можно вести более интимную беседу. Если за столом сидят четверо, то, как правило, они беседуют все равно парами. Нет, я предпочитаю разговор вдвоем, и я рад, что все получилось так, как получилось. Мне кажется, что со временем мне удастся убедить вас оттаять.
– Но я не заморожена.
– Напротив, вы заморожены этой тайной прошлого. Вы позволяете ей управлять вашей жизнью. Вы подавляете ваши естественные чувства, убеждая себя, что должны стать сиделкой. А что вы будете делать, когда вернетесь на родину? По-прежнему будете работать с мисс Флоренс Найтингейл? Я слышал, что она вершит в Лондоне грандиозные дела. Или, может быть, выйдете замуж за Чарлза Фенвика? Наверное, таковы ваши планы.
– Откуда вам известны такие подробности о моих делах?
– Я же говорил вам, что замечаю все, что происходит вокруг. Чарлз работал в госпитале вместе со мной, естественно, что я кое-что о нем знаю. Так вы собираетесь за него замуж?
– Пока не знаю, не уверена. Здесь все совсем по-другому, не так, как дома. Мне кажется, следует подождать, прежде чем принимать какое-то решение, – подождать до тех пор, пока я снова не окажусь в привычной обстановке, не начну жить привычной жизнью. У меня всегда будет желание использовать свой дар исцеления, но я пока не знаю, в какой именно форме.
– Как вы осторожны! Вы никогда не действуете, повинуясь порыву?
– Мне кажется, действую, и довольно часто. Он внимательно посмотрел мне в глаза.
– Рад это слышать.
– Почему?
– Потому что это заставляет работать воображение. Итак, вы собираетесь замуж за доктора Фенвика. У него будет прелестная небольшая практика в деревне – совсем небольшая, чтобы не слишком отвлекать его от жены и детей. Жизнь деревенского доктора в Англии может быть очень приятной.
– Откуда вы знаете?
– Приходилось сталкиваться. Но я не думаю, что вам понравится тихая, спокойная жизнь. В вас есть нечто такое, что заставляет искать романтики, приключений… Разумеется, вы можете устроиться в прелестном деревенском домике в чудном тихом местечке, обзавестись образцовой семьей и никогда не узнать в жизни ничего другого. Есть пословица. «Неведение – благо». Но что касается вас, мисс Плейделл… Я не уверен, что вам это понравится. В прошлом с вами произошло нечто такое, что сделало вас совсем не той обыкновенной молодой леди, какой вы хотите казаться.
– Вы так считаете? Это и есть результат ваших глубокомысленных наблюдений? Скорее, это воспаленное воображение. Однако я польщена, что вы так скрупулезно обдумываете мои дела.
– Вы были бы еще более польщены, если бы знали, насколько скрупулезно я их обдумываю.
Я удивленно подняла брови.
– А ведь на самом деле вы совсем не удивлены, – произнес он. – Вам ведь наверняка известно, что я всегда испытывал особый интерес к вам.
– Мне кажется, вы ведете разговор в той манере, которую обычно называют светской беседой, и причина этого в том, что, по вашему мнению, с вашей спутницей нельзя говорить серьезно.
– Неужели у вас осталось такое впечатление от нашей беседы?
Я промолчала. Он продолжал.
– Скоро мы уйдем отсюда. Этот вечер доставил мне огромное удовольствие. Мне бы хотелось, чтобы он никогда не кончался.
– Было очень мило с вашей стороны угостить меня обедом. Я и не предполагала, что окажусь вашей гостьей.
– А вы отказались бы, если бы знали об этом заранее?
– Так как я уже приняла приглашение месье Лабланша…
– Я не об этом. Вы боитесь меня?
– Боюсь вас? Но почему я должна вас бояться?
– Возможно, есть какая-то причина…
– Теперь не я, а вы говорите загадками.
– Дорогой соловей, а разве я не всегда загадочен? Однако сейчас отнюдь не таков, потому что, мне кажется, вы понимаете, что у меня на уме. Мне кажется, что вы и я должны лучше узнать друг друга. В конце концов, мы ведь вместе работали в госпитале.
– Вместе? Вы мне льстите. Я-то просто послушно выполняла там приказы докторов.
– И все же вместе…
Он попытался опять взять меня за руку.
– Послушайте, не замыкайтесь в вашем таинственном прошлом. Выскажитесь! Давайте вместе все обсудим. Позвольте мне доказать вам, что быть всю жизнь сиделкой – не ваша участь. Ведь вы женщина… и притом очень привлекательная.
Я почувствовала, что краснею.
– И вы предлагаете мне…
– Увидеть жизнь такой, как она есть, не отказываться от того, что она вам сулит.
– А я не считаю, что от чего-то отказываюсь.
– Позвольте высказать вам все начистоту: я прекрасно понимаю, что вы собой представляете. Вы – женщина, и как любая женщина викторианской эпохи, эпохи ограничений и предрассудков, не позволяете себе быть самой собой. Многие женщины, подобно вам, пытаются стать тем возвышенным идеалом, каким им предписано быть. Но разве вы не понимаете, что мужчинам удобно иметь подобных женщин в высшем обществе и обращаться к женщинам совсем иного сорта, когда им нужно удовлетворить свою страсть?
От светских женщин ожидают, что они подавят свое естество – свои чувства, желания, в которых, смею вас уверить, нет ничего постыдного. Я много наблюдал за вами – вы нормальная, здоровая женщина, способная, я уверен, на глубокие чувства. Вы пытаетесь подавить их, став сестрой милосердия… Я видел, как вы работаете – как будто ничего важнее в жизни для вас не существует. Вы как будто сражаетесь с собой, пытаетесь удержать себя в вами же созданных искусственных рамках. А если бы вы, наконец, поведали мне свою тайну, если бы мы вместе обсудили ваши проблемы, если бы вы и я стали… настоящими друзьями…
Я не сводила с него взгляда.
– Настоящими друзьями… – как эхо, повторила я.
– Да-да, настоящими, самыми верными, самыми преданными друзьями, такими, между которыми не существует никаких преград. Мы скоро уедем отсюда. Вы могли бы поехать со мной…
Я поняла, что он предлагает. Кровь прилила к моим щекам. Он заметил мое смущение, и это его развеселило.
Итак, он считает, что я подавляю свои чувства! Вот неожиданный поворот событий…
Он – дурной человек. Я всегда это знала, но позволила себе забыть, потому, что он спас Вильяма Клифта. А почему он так поступил? Вовсе не потому, что ему дорога человеческая жизнь, а чтобы доказать всем, что он всемогущ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123