и для тебя тоже. Ты меня очень заинтересовала.
– Мне кажется, я знаю почему.
– Полли?
– Она успела мне кое-что рассказать.
– Ей только дай волю! Я часто грожу, что в один прекрасный день велю затащить ее в темный угол и отрезать ей язык. Да не пугайся так, дорогая. Это всего лишь шутка. Но с ее язычком и вправду иногда беды не оберешься. Мы здесь живем одной семьей в маленьком мирке, счастливом и уютном. Ты скоро познакомишься с остальными девушками. У меня здесь есть белошвейки и грации. Ты будешь одной из граций. Тебе не придется утруждать чудесные глаза и колоть иголкой изящные пальчики. Мужчинам не нравятся исколотые пальчики, моя дорогая, хотя это и свидетельствует о трудолюбии. Бывает, конечно, что мужчина в женщине ищет именно трудолюбие, но такие к нам редко заглядывают.
– Но если мне предстоит показывать платья, то на них ведь и дамы будут смотреть?
– К нам приходят и дамы, и господа, моя дорогая. Дамы всегда выбирают те платья, на которые мужчины смотрят дольше всего, – хотя смотрят они, честно говоря, вовсе не на платья. А их дамы, по-видимому, никак не могут об этом догадаться. Я знаю, что ты будешь пользоваться успехом.
– Скажите, а в чем будут заключаться мои обязанности?
– В основном станешь демонстрировать одежду. Будешь и в мастерских кое в чем помогать… но только если у тебя самой возникнет такое желание.
– Не знаю, будет ли от меня прок… я ведь не очень ловко с иголкой управляюсь.
– Шитье – ремесло не слишком прибыльное, дорогая моя. Для того чтобы показывать одежду, требуется гораздо большее умение.
– Боюсь, что я этим умением не обладаю.
– Встань-ка, моя милочка. А теперь пройдись по комнате. Вот так. Голову держи прямо. Женевра научит тебя ходить. В тебе есть врожденная грация, а это уже немало. Нужно будет усвоить всего несколько маленьких хитростей.
– Вы хотите сказать, мадам, что я смогу зарабатывать на жизнь, просто прохаживаясь туда-сюда?
Фенелла кивнула.
– Но мне это кажется очень легким заработком.
– Дитя мое, зачастую то, что кажется самым легким заработком, приносит наибольшую прибыль. Взгляни на меня. Я немало времени провела на этом диване, но сама себя обеспечиваю, и вполне прилично. Лучший способ заработать на жизнь в этом мире – возложить эту обязанность на других. Именно так умные люди и поступают. Возможно, и ты этому научишься. Кто знает! – рассмеялась Фенелла.
Бонсон вкатил в комнату столик с подносом. Фенелла, подавив смех, объявила:
– А вот и чай. Разольешь, моя милая? Чтобы мы остались совсем наедине. Мне, пожалуй, со сливками.
Мелисанда дрожащей рукой наполнила чашку и передала ей Фенелле.
Та пристально наблюдала за ней. «Какое изящество! Какая красавица! – подумала она. – И платье на ней сидит великолепно».
Фенелла любила возиться с юными девушками. Устраивать их будущее было все равно, что строить планы на свою собственную жизнь. Обретать новую молодость. А тут еще редкая красавица – очаровательнее всех ее граций, – и такая интересная история! Дочь добропорядочного корнуолльского джентльмена, результат кратковременного безумства, которому он когда-то поддался. И романтично и интересно – и то и другое вполне во вкусе Фенеллы.
– Ты немного растеряна, – сказала она. – Для тебя все так странно и так не похоже на то, чего ты ожидала. Ну, так тут, наоборот, есть чему порадоваться. Ты, наверное, думала, что я окажусь отвратительной старой каргой, которая заставит тебя делать тысячу стежков в день, а если у тебя не получится, то даст отведать палки?
– Я очень боялась. Понимаете, я не такая уж рукодельница. Хотя цветы мастерить умею неплохо. Взгляни те, вот этот я сама сделала.
– Он идет к этому платью. Подчеркивает его достоинства. Да ты, я думаю, и в мастерской нам пригодишься. Уверена, что ты здесь будешь очень счастлива. Я поняла это, как только тебя увидела. Ты мне напомнила меня саму в твоем возрасте. Я, конечно, была крупнее, и мы с тобой разного типа, но в тебе есть нечто такое… Я хочу, чтобы ты себя у нас чувствовала… уютно. Какая-нибудь из наших девушек все тебе здесь покажет. Мы часто развлекаемся, и теперь ты украсишь наши вечеринки. Заглянешь в примерочную и подберешь себе платье, чтобы общаться с гостями. После этого многие дамы захотят купить тот наряд, что ты носила. Он на тебе будет так чудесно выглядеть, что они решат, будто красота исходит не от тебя, а является достоинством одежды.
– Судя по вашим словам, это и не работа вовсе.
– Ты, без сомнения, найдешь, что у нас все устроено иначе, чем у Тревеннинга. Если тебе что-то будет неясно, обязательно обращайся ко мне. Жить будешь в комнате еще с тремя девушками. К сожалению, отдельную комнату я тебе выделить не могу. Дом у нас большой, но и семья большая. Пока что твоими соседками будут Женевра, Люси и Клотильда. Но Люси скоро уедет – она выходит замуж. Все мои девушки рано или поздно выходят замуж. Мне их не удержать. Ты разбираешься в политике?
– Нет… совсем немного.
– Тогда тебе нужно подучиться. И, кроме того, побольше узнать об искусстве, поэзии и музыке. В моем салоне ведутся разные беседы, и девушке в дополнение к красоте требуется еще и образование. Тогда ее выше ценят. Женевра – удивительная красавица, однако знает очень мало, а учиться тому, что я ей пытаюсь втолковать, не хочет или не может; но зато у нее есть врожденная хитрость, которой она умело пользуется. Такая, как она, не пропадет.
– Им известно, что я… непризнанная дочь сэра Чарльза Тревеннинга?
– Имени его они не слышали, дорогая. И лучше им этого не говорить. Никогда не знаешь, до чьих ушей могут дойти такие сведения. Они знают, что ты незаконно рожденная. Клотильда – тоже внебрачная дочь одной высокопоставленной дамы. Ее мать попросила меня взять ее к себе… как и твой отец. А Люси – дочь простой крестьянки и дворянина, хоть и не столь знатного. Она вы ходит замуж с согласия отца. Мы все очень радуемся за Люси. Мои девушки находят в этом заведении все, что им нужно, а это удача для меня.
– Я вижу, вы очень добры.
– Ах, мне просто повезло и нравится делиться везением с другими. Я учу моих девочек полагаться только на самих себя. Когда я вышла замуж, мне было столько же лет, сколько тебе. У меня было состояние и, казалось, блестящее будущее. Однако муж изменял мне и, что еще хуже, растратил все мои деньги.
– Не могу понять, почему женщины так стремятся выйти замуж.
– Большинство женщин к этому стремится, моя дорогая; одни – по глупости, другие – потому что умны. Дурочки ищут, к кому бы юркнуть под крылышко, а умные сами прибирают мужчин к рукам. Держать их у себя под каблуком – вот чему, дорогая, я учу своих девушек, править мужским миром. Но править исподволь – в этом секрет нашей власти. Единственный способ обуз дать мужской эгоизм – ни в коем случае не оскорбить самолюбие мужчины, не дать ему понять, что все держишь в своих руках. Очень примитивный подход к этим примитивным существам. Половина мира состоит из тех, кто правит, другая половина – из тех, кем правят. Решай сама, к какой половине ты хочешь принадлежать.
– Ваши речи кажутся мне такими странными… Со мной никто так раньше не разговаривал.
– Ты жила с монашками.
– Они ненавидят мужчин и прячутся от них в монастыре.
– А я к мужчинам ненависти не питаю. Они мне нравятся. Я понимаю их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Мне кажется, я знаю почему.
– Полли?
– Она успела мне кое-что рассказать.
– Ей только дай волю! Я часто грожу, что в один прекрасный день велю затащить ее в темный угол и отрезать ей язык. Да не пугайся так, дорогая. Это всего лишь шутка. Но с ее язычком и вправду иногда беды не оберешься. Мы здесь живем одной семьей в маленьком мирке, счастливом и уютном. Ты скоро познакомишься с остальными девушками. У меня здесь есть белошвейки и грации. Ты будешь одной из граций. Тебе не придется утруждать чудесные глаза и колоть иголкой изящные пальчики. Мужчинам не нравятся исколотые пальчики, моя дорогая, хотя это и свидетельствует о трудолюбии. Бывает, конечно, что мужчина в женщине ищет именно трудолюбие, но такие к нам редко заглядывают.
– Но если мне предстоит показывать платья, то на них ведь и дамы будут смотреть?
– К нам приходят и дамы, и господа, моя дорогая. Дамы всегда выбирают те платья, на которые мужчины смотрят дольше всего, – хотя смотрят они, честно говоря, вовсе не на платья. А их дамы, по-видимому, никак не могут об этом догадаться. Я знаю, что ты будешь пользоваться успехом.
– Скажите, а в чем будут заключаться мои обязанности?
– В основном станешь демонстрировать одежду. Будешь и в мастерских кое в чем помогать… но только если у тебя самой возникнет такое желание.
– Не знаю, будет ли от меня прок… я ведь не очень ловко с иголкой управляюсь.
– Шитье – ремесло не слишком прибыльное, дорогая моя. Для того чтобы показывать одежду, требуется гораздо большее умение.
– Боюсь, что я этим умением не обладаю.
– Встань-ка, моя милочка. А теперь пройдись по комнате. Вот так. Голову держи прямо. Женевра научит тебя ходить. В тебе есть врожденная грация, а это уже немало. Нужно будет усвоить всего несколько маленьких хитростей.
– Вы хотите сказать, мадам, что я смогу зарабатывать на жизнь, просто прохаживаясь туда-сюда?
Фенелла кивнула.
– Но мне это кажется очень легким заработком.
– Дитя мое, зачастую то, что кажется самым легким заработком, приносит наибольшую прибыль. Взгляни на меня. Я немало времени провела на этом диване, но сама себя обеспечиваю, и вполне прилично. Лучший способ заработать на жизнь в этом мире – возложить эту обязанность на других. Именно так умные люди и поступают. Возможно, и ты этому научишься. Кто знает! – рассмеялась Фенелла.
Бонсон вкатил в комнату столик с подносом. Фенелла, подавив смех, объявила:
– А вот и чай. Разольешь, моя милая? Чтобы мы остались совсем наедине. Мне, пожалуй, со сливками.
Мелисанда дрожащей рукой наполнила чашку и передала ей Фенелле.
Та пристально наблюдала за ней. «Какое изящество! Какая красавица! – подумала она. – И платье на ней сидит великолепно».
Фенелла любила возиться с юными девушками. Устраивать их будущее было все равно, что строить планы на свою собственную жизнь. Обретать новую молодость. А тут еще редкая красавица – очаровательнее всех ее граций, – и такая интересная история! Дочь добропорядочного корнуолльского джентльмена, результат кратковременного безумства, которому он когда-то поддался. И романтично и интересно – и то и другое вполне во вкусе Фенеллы.
– Ты немного растеряна, – сказала она. – Для тебя все так странно и так не похоже на то, чего ты ожидала. Ну, так тут, наоборот, есть чему порадоваться. Ты, наверное, думала, что я окажусь отвратительной старой каргой, которая заставит тебя делать тысячу стежков в день, а если у тебя не получится, то даст отведать палки?
– Я очень боялась. Понимаете, я не такая уж рукодельница. Хотя цветы мастерить умею неплохо. Взгляни те, вот этот я сама сделала.
– Он идет к этому платью. Подчеркивает его достоинства. Да ты, я думаю, и в мастерской нам пригодишься. Уверена, что ты здесь будешь очень счастлива. Я поняла это, как только тебя увидела. Ты мне напомнила меня саму в твоем возрасте. Я, конечно, была крупнее, и мы с тобой разного типа, но в тебе есть нечто такое… Я хочу, чтобы ты себя у нас чувствовала… уютно. Какая-нибудь из наших девушек все тебе здесь покажет. Мы часто развлекаемся, и теперь ты украсишь наши вечеринки. Заглянешь в примерочную и подберешь себе платье, чтобы общаться с гостями. После этого многие дамы захотят купить тот наряд, что ты носила. Он на тебе будет так чудесно выглядеть, что они решат, будто красота исходит не от тебя, а является достоинством одежды.
– Судя по вашим словам, это и не работа вовсе.
– Ты, без сомнения, найдешь, что у нас все устроено иначе, чем у Тревеннинга. Если тебе что-то будет неясно, обязательно обращайся ко мне. Жить будешь в комнате еще с тремя девушками. К сожалению, отдельную комнату я тебе выделить не могу. Дом у нас большой, но и семья большая. Пока что твоими соседками будут Женевра, Люси и Клотильда. Но Люси скоро уедет – она выходит замуж. Все мои девушки рано или поздно выходят замуж. Мне их не удержать. Ты разбираешься в политике?
– Нет… совсем немного.
– Тогда тебе нужно подучиться. И, кроме того, побольше узнать об искусстве, поэзии и музыке. В моем салоне ведутся разные беседы, и девушке в дополнение к красоте требуется еще и образование. Тогда ее выше ценят. Женевра – удивительная красавица, однако знает очень мало, а учиться тому, что я ей пытаюсь втолковать, не хочет или не может; но зато у нее есть врожденная хитрость, которой она умело пользуется. Такая, как она, не пропадет.
– Им известно, что я… непризнанная дочь сэра Чарльза Тревеннинга?
– Имени его они не слышали, дорогая. И лучше им этого не говорить. Никогда не знаешь, до чьих ушей могут дойти такие сведения. Они знают, что ты незаконно рожденная. Клотильда – тоже внебрачная дочь одной высокопоставленной дамы. Ее мать попросила меня взять ее к себе… как и твой отец. А Люси – дочь простой крестьянки и дворянина, хоть и не столь знатного. Она вы ходит замуж с согласия отца. Мы все очень радуемся за Люси. Мои девушки находят в этом заведении все, что им нужно, а это удача для меня.
– Я вижу, вы очень добры.
– Ах, мне просто повезло и нравится делиться везением с другими. Я учу моих девочек полагаться только на самих себя. Когда я вышла замуж, мне было столько же лет, сколько тебе. У меня было состояние и, казалось, блестящее будущее. Однако муж изменял мне и, что еще хуже, растратил все мои деньги.
– Не могу понять, почему женщины так стремятся выйти замуж.
– Большинство женщин к этому стремится, моя дорогая; одни – по глупости, другие – потому что умны. Дурочки ищут, к кому бы юркнуть под крылышко, а умные сами прибирают мужчин к рукам. Держать их у себя под каблуком – вот чему, дорогая, я учу своих девушек, править мужским миром. Но править исподволь – в этом секрет нашей власти. Единственный способ обуз дать мужской эгоизм – ни в коем случае не оскорбить самолюбие мужчины, не дать ему понять, что все держишь в своих руках. Очень примитивный подход к этим примитивным существам. Половина мира состоит из тех, кто правит, другая половина – из тех, кем правят. Решай сама, к какой половине ты хочешь принадлежать.
– Ваши речи кажутся мне такими странными… Со мной никто так раньше не разговаривал.
– Ты жила с монашками.
– Они ненавидят мужчин и прячутся от них в монастыре.
– А я к мужчинам ненависти не питаю. Они мне нравятся. Я понимаю их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101