– Вас так легко ввести в заблуждение, мадемуазель Сент-Мартин. Вы слишком жалостливы к преступникам… и к дочкам мельников тоже. Глупые люди и преступники должны отвечать за свои поступки.
– Я понимаю, – ответила Мелисанда. – И все-таки не могу их не пожалеть.
– Брать чужое – непозволительно… не важно, что именно, – со значением произнесла Каролина. – И людям необходимо время от времени об этом напоминать.
К несчастью, на обратном пути через город им пришлось увидеть безумную Анну Квелле. И Мелисанде показалось, что порка Тома Мэттьюса по сравнению с горькой участью Анны Квелле не такая уж большая трагедия.
В тот день на Анну пришли поглазеть многие. Одни приехали на конную ярмарку, а другие – поприсутствовать на порке Тома Мэттьюса. Не взглянуть на Анну было бы уж совсем непростительно.
У крошечного домика, в котором жила Анна Квелле, собралась толпа. Молва об Анне разнеслась по округе, и все спешили воспользоваться возможностью ее увидеть. Эта женщина была городской сумасшедшей, и ее безумие привлекало невежественную толпу. В отличие от спокойных, погруженных в себя тихопомешанных, она была буйной. И в приступах ярости, словно дикий зверь, шипела и плевалась, царапала любого, кто осмеливался подойти к ней, кидалась на стены, пыталась сорвать с себя одежду, выкрикивая непристойности. В последнее время приступы сумасшествия случались с ней все чаще и чаще, и увидеть их своими глазами считалось замечательным развлечением. Анна бросалась на землю, колотила руками и ногами, прикусывала язык. Ее лицо багровело, когда она изрыгала пронзительные и странные нечленораздельные звуки. Говорили, что в нее вселились демоны, однако демоны не всегда обнаруживают свое присутствие. Каждый из зевак надеялся, что демоны проявят себя, когда он придет посмотреть на Анну, и изо всех сил старался спровоцировать их показаться во всей красе. Вскоре Анну должны были увезти в Бодмин, где ее посадят в клетку и станут показывать прохожим.
«Какой позор! – возмущались жители Лискеарда. – Теперь у бодминцев будет такое замечательное развлечение! В Бодмине и так полно ненормальных. Их можно увидеть в клетках в любой день, когда только заблагорассудится. Нечестно отбирать у нас последнее развлечение и отдавать его жителям Бодмина!»
Так что лискеардцы и гости города были намерены воспользоваться последней возможностью и получить наибольшее удовольствие от лицезрения Анны.
Она была прикована цепью в домике, где еще недавно проживали ее родители и все их многочисленное семейство.
Взрывы хохота и выкрики были слышны за несколько улиц.
– Чем вызвано такое веселье? – поинтересовался – Фермор у человека в рабочей блузе и кожаных гетрах.
– Так вы не знаете, сэр?! – громко воскликнул муж чина.
– Конечно, нет, поэтому-то и спрашиваю.
– Это все наша старушка Анна Квелле. Ох, и чудная она. А люди собрались в городе по случаю публичной порки, сэр. Вы ведь видели порку?
– Да, видели. Так что ты хотел сказать насчет Анны Квелле?
– Ее скоро увезут в Бодмин. Какая несправедливость! Подошли еще двое мужчин – оба в летах, с лицами, выражающими нетерпение. Разговоры с незнакомыми людьми они считали самым лучшим развлечением. Делиться тем, что им было известно, но о чем незнакомые люди не имеют ни малейшего представления, – неплохой стимул к самоуважению. Они узнали Джона Кол линза и мисс Каролину Тревеннинг, хотя другая леди и джентльмен были им незнакомы.
– Ну, сэр, значит, так… – начал было один.
– Нет, Гарри, дай мне сказать. Ты слишком долго…
– Эй, слушай, Том Тревинг, заткнись!
– А что, если вы будете говорить по очереди? – предложил Фермор. – По одному предложению. Согласны?
Собеседники смотрели на него с недоумением. Наверняка дворянин. Однако иностранец – говорит не как все. А туда же: хочет показать, какой он умный. Иностранцев они не любили.
Тогда Джон Коллинз взял инициативу на себя:
– Что тут происходит, дружище? Мы торопимся.
– Ну, сэр, это все Анна Квелле. Она вон там, в доме. Скоро ее увезут в Бодмин, а мы всегда считали Анну своей. Она всегда была городской дурочкой, и каждый мог видеть, как она валяется на базарной площади, брыкается и колотит руками и ногами. Она так орала, будто… одержимая демонами. А потом совершенно неожиданно успокаивалась, словно демоны покидали ее тело. Да, так оно и было, сэр, через рот. Некоторые горожане даже видели их. И тогда Анна успокаивалась и уходила прочь.
– Так, значит, ее от вас увозят, а людям это не нравится?
– Точно так, сэр. Вот и пришли посмотреть на нее в последний раз, можно сказать. Видите ли, сэр, она сейчас прикована цепью, поскольку остальных членов семейства Квелле уже увезли из города. Ох, и странные они, эти Квелле. Две девушки ненормальные, да и мать с отцом не лучше… Прошу прощения у дам. Мы здорово повеселились… свистели, улюлюкали и все такое…
Короче, заставили их убраться из города. Осталась одна Анна, сэр. А теперь ее заковали и отправляют в Бодмин.
Зеваки, собравшиеся у домика, повернулись, чтобы посмотреть на четырех всадников, и, поскольку толпа отхлынула от двери, Мелисанда мельком увидела самое жуткое зрелище, подобного которому ей еще не доводи лось наблюдать.
В комнате, куда можно было попасть, шагнув прямо с улицы, стояло создание, больше похожее на дикого зверя, чем на человеческое существо.
Мелисанда видела голые плечи, испещренные кровоподтеками; руки, бессильно висящие по бокам; грязную кожу, просвечивающуюся сквозь еще более грязные лохмотья; сосульки волос, обрамляющих лицо; слюнявый рот, изрыгающий отвратительные нечленораздельные звуки. Однако сильнее всего потрясло Мелисанду выражение глаз сумасшедшей, ее взгляд, страдальческий, дикий, дерзкий и, казалось, взывающий о помощи.
И именно в этот момент какой-то мальчишка из толпы, стоящий близко к двери домика, подался вперед и пихнул сумасшедшую длинной веткой, которую держал в руке. Та попыталась схватить за ветку, и ей почти это удалось, но мальчишка быстро отдернул руку. Анна метнулась вперед, насколько ей позволила цепь – железное кольцо вокруг талии причиняло ей сильную боль. Мальчишка опять ткнул в нее веткой, и безумная снова попыталась схватить ее, издав сдавленный яростный рык. Было ясно, что мальчишка развлекается таким образом уже некоторое время.
Из толпы слышались восторженные вопли, а дворяне безразлично взирали на забавы черни. Только один человек среди собравшихся испытывал ту же боль, что и сумасшедшая, над которой издевались. Мелисанда, ни секунды не колеблясь, не дав себе труда подумать о последствиях своего поступка, – все ее мысли занимала та боль, которую испытывала безумная Анна, – соскользнула с лошади, сунула подводья Джону Коллинзу, который оказался к ней ближе остальных и был слишком удивлен, чтобы что-нибудь предпринять, и машинально взял их, бросилась вперед и выхватила ветку из руки мальчишки.
– Не смей! – закричала она. – Это мерзко! И жестоко!
В порыве праведного гнева Мелисанда заговорила по-французски.
Мальчишка испугался и выпустил из руки ветку, но после минутного колебания вознамерился вернуть свою собственность назад. Он брыкнул Мелисанду, пытаясь дотянуться до ветки, которую девушка держала над головой. И тогда она стегнула веткой ему по лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101