— Следующим пойдешь ты!
Теперь бандиты не возражали, теперь они слушались беспрекословно — выходили, когда надо было выходить, ныряли в сортир, когда надо было нырять. Дерьмо, конечно, пахнет неприятно, но пахнет лучше, чем смерть.
За пару часов они смогли найти все и даже брошенные туда же корочки блокнота. Осмотрели, пересчитали листы, сложили горкой.
— Бензин у вас есть?
— Там, в сарайке.
Притащили бензин, облили листы, подожгли, разворошили, втоптали в землю пепел.
— Ну вот, теперь все, — удовлетворенно сказал командир. — Пошли.
— Куда?
— Не куда, а откуда. Отсюда.
Бандитов согнали в цепочку, пристегнули друг к другу наручниками и, встав по бокам, болезненными ударами случайных палок погнали через огороды в лес. Своего мертвого приятеля они тащили сами.
Их загнали в самые дебри, в топкое, доходящее до колен болото.
— Стой.
— Что вы хотите с нами сделать? — забеспокоились бандиты.
— Ничего. Отпустить вас. Ну, идите, идите.
Бандиты недоверчиво переглянулись, попятились назад. Они не верили людям в масках, но очень хотели верить, потому что хотели жить.
Командир кивнул своим ребятам.
Чистильщики выхватили ножи и прыгнули вперед.
Они не использовали огнестрельное оружие, чтобы лишний раз не следить. По пулям можно идентифицировать оружие, а ножи одинаковой формы оставляют одинаковые раны.
Бандиты умерли мгновенно. Все и мгновенно. Они упали в болотную жижу. Но им было уже все равно. Их земной век закончился. И даже не теперь, когда их убили, а задолго до того, еще тогда, когда они позарились на чужой кейс.
Чистильщики ухватили мертвецов за волосы, оттащили подальше в трясину, обвязали металлическими тросами, к которым прикрепили груз. Теперь тела не должны были всплыть на поверхность. Но все же, для страховки, сверху на них навалили валежник и ветки.
Дело было сделано. Часть дела была сделана... К утру, разными маршрутами, чистильщики вернулись в город. Но не пошли отсыпаться после бессонной ночи, а, разбившись на мелкие группы, разошлись по указанным Ноздрей адресам.
День они отсматривали подходы к «объектам», знакомились с образом жизни обитателей дворов, прорабатывали маршруты проникновения в жилища: пожарная лестница... труба газопровода, идущая вдоль дома на уровне второго этажа... карнизы... балконы...
Первым они посетили Рваного. Еще ранним вечером, когда использовать лестницы и трубы было опасно. Позвонили, пнули в дверь ногами и уверенным, не терпящим возражений, хорошо узнаваемым уголовниками голосом сказали:
— Открывай! Милиция!
Сунули к «глазку» удостоверения.
— Открывай, а то дверь вынесем. Рваный открыл. Потому что знал — вынесут. И чем позже вынесут, тем дольше будут бить.
— Вы чего, я же ничего, я же завязал, — испуганно затараторил Рваный, отступая в комнату.
Его повалили на пол и для острастки протянули поперек спины дубинкой.
— Ой, вы что, волки позорные! Добавили за волков.
— Где мобильные телефоны?
— Какие телефоны?
— Все телефоны! Все, которые ты купил у Ноздри!
— Ничего я не покупал. И никакого Ноздри не знаю. А!.. Ой... Больно же, падлы!..
Но долго кричать Рваному не дали, заткнув глотку ударом кулака в зубы.
— Где мобильные телефоны, которые ты купил у Ноздри? Говори!
— Я их на базаре загнал.
— Кому?
— Мужику одному.
— Какому?
— Я не помню!
— Придется вспомнить.
«Милиционеры» в масках вытащили нож, показали его Рваному, одним махом вспороли ткань и приставили острие к голому животу.
— Вы чего, вы чего... — негромко, испуганно затараторил Рваный. — Вы чего делаете-то?!
— Сейчас узнаешь.
Чиркнули поперек живота, подрезая кожу.
— Ну что, вспомнил?
— Да, да, вспомнил! Я их Сивому отдал! Сивому!..
Один из чистильщиков остался с Рваным. Остальные пошли в гости к Сивому.
— Как там?
— Все спокойно. Соседей справа нет. Слева — смотрят телевизор, так что ничего не услышат.
— Он дома?
— Дома.
— Один?
— Один.
К известному в городе уголовному авторитету Сивому зашли через балкон, потому что было уже темно, а его окна смотрели в кирпичную стену противоположного дома.
— Здорово, Сивый.
— А?! Кто это?! Кто?! — испуганно засуетился Сивый, прыгнул, сдернул висящую на спинке стула куртку. Выхватил нож.
— Ну, что, падлы!..
— Брось перо!
— А ты сам возьми, попробуй, — истерично заорал он, картинно перебрасывая нож с руки на руку.
Люди в масках не испугались, они даже не шелохнулись.
— Отдай перо.
Сивый замешкался. Такая реакция была ему незнакома. Обычно люди, и даже менты, пугались. А эти стоят как ни в чем не бывало.
Двое чистильщиков спокойно подошли к Сивому, и, когда он рванулся вперед, чтобы пырнуть кого-нибудь из них в живот, его руку перехватили и с хрустом заломили назад.
— Где мобильные телефоны, которые ты купил у Рваного?
— Какие мобильные телефоны? Я ничего... Один из чистильщиков сгреб со стола лампу, ухватился двумя руками, дернул, разорвал провод. Обрывок с вилкой сунул в розетку, два оголенных конца провода поднес к лицу Сивого.
— Вспомнил?
— Но я... — Провода на мгновенье ткнулись в кожу. Сивый дернулся, затрясся.
— Вспомнил?
Два провода встали прямо против глаз. Приблизились. Еще приблизились...
Что было страшно. Очень страшно...
— Вспомнил, да, вспомнил! Я их барыге одному загнал.
— Имя и адрес барыги? Быстро!..
Из квартиры Сивого набрали телефон Рваного. Набрали по-хитрому, используя заранее оговоренный код — два набора по два звонка через четыре секунды, пауза десять секунд и длинный, на пятнадцать гудков, звонок.
— У нас все в порядке. Можешь уходить.
Чистильщик, охранявший Рваного, ничего не ответил. Он подошел к стенке, вывалил из нее все, что там было, на пол, перевернул ящики столов, взломал корпус телевизора, раскидал постель, вспорол матрас и подушки, разорвал пару книг, рассыпал по кухне сахар и макароны.
Оставленный пейзаж должен был наводить на мысль, что в квартире что-то искали. Что в квартире что-то искали люди недалекие, потому что не столько искали, сколько ломали и курочили.
Теперь вывалить все из холодильника, раздавить пачку кефира и растоптать масло...
Вот так вроде ничего, убедительно.
Чистильщик зашел в туалет, где на унитазе сидел связанный, с заклеенным лейкопластырем ртом Рваный. Поднял его на ноги, доволок до комнаты, бросил на кучу разбросанных вещей и убил ударом кухонного ножа в сердце...
Теперь Рваный никому ничего рассказать не мог...
С барыгой управились быстрее всего. Барыге надели на голову полиэтиленовый мешок и стянули горловину. Мешок Облепил лицо, и барыга начал задыхаться. Мешок отпустили.
— Где мобильники?
— У меня их забрали. Ну честное слово, забрали!
— Кто?
— Сивый. Пришел, вернул деньги и забрал.
— Да? Тогда все хорошо. Тогда пиши: «Я не могу заплатить долги, я устал жить, мне все надоело. Не осуждайте меня...»
— Зачем писать?
— Затем, что, если ты не напишешь, мы на куски тебя изрежем!
— А если напишу?
— То твоя записка будет храниться у нас. На случай, если ты вдруг вздумаешь кому-нибудь рассказать о нашем визите!..
— Ладно, я напишу, напишу. Барыге дали лист бумаги и карандаш. «Я не могу заплатить долги, я устал жить, мне все надоело. Не осуждайте меня...» — написал он.
— И роспись.
Поставил роспись...
Оставляя дом, чистильщики набрали номер Сивого — через два набора по два звонка с паузой в десять секунд и длинным, в пятнадцать гудков, звонком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78