Я падаю с велосипеда... Стиффи уцепилась за эту деталь, как заядлый, матерый судейский крючок. - Нечего вам разъезжать на велосипеде. Бартоломью ненавидит велосипеды. - Я езжу на велосипеде, мисс, потому что иначе мне пришлось бы целыми днями ходить пешком. - Очень полезно. Жир бы свой порастрясли. - Это к делу не относится, - парировал полицейский, достойный соперник Стиффи в искусстве пререкаться, достал та складок своего мундира блокнот и сдул с него жука. - К делу относится то, что, во-первых, эта собака совершила физическое насилие, направленное против моей персоны, при отягчающих обстоятельствах, и, во-вторых, вы, мисс, держите у себя дикое животное и позволяете ему разгуливать на свободе, подвергая опасности жизнь людей, за что и будете привлечены к суду. Удар был жестокий, но Стиффи мгновенно нанесла ответный: - Оутс, вы осел. Ну разве есть хоть одна собака в мире, которая пропустит полицейского на велосипеде? Так уж собаки устроены. И потом, я уверена: вы сами виноваты. Наверняка дразнили Бартоломью, словом, спровоцировали нападение, и я этого так не оставлю, до палаты лордов дойду, зарубите себе на носу. А этого джентльмена я прошу выступить в роли свидетеля. - Она повернулась ко мне и только тут заметила, что я не просто джентльмен, а старый друг. - А, Берти, привет. - Привет, Стиффи. - Вы когда здесь появились? - Недавно. - Видели, что произошло? - Еще бы. Я, можно сказать, наблюдал весь бой на ринге из первого ряда партера. - В таком случае ждите повестки с вызовом в суд. - Рад услужить вам. Полицейский тем временем произвел осмотр, занес его данные в блокнот и принялся вслух подводить итоги: - На правой коленке ссадина. Разбит левый локоть. Оцарапан нос. Одежда испачкана в глине, придется отдавать в чистку. К тому же сильнейший шок. Очень скоро, мисс, вы предстанете перед судом. Он сел на велосипед и поехал прочь, а Бартоломью так яростно рванулся за ним вслед, что Стиффи едва удержала в руках трость. Она проводила полицейского откровенно кровожадным взглядом, явно жалея, что под рукой нет булыжника. Потом вернулась ко мне, и я сразу же приступил к делу: - Стиффи, я, конечно, страшно рад вас видеть, вы, конечно, потрясающе выглядите, но не будем задерживаться на светских реверансах. Скажите, у вас находится маленький блокнот в кожаном коричневом переплете, который Гасси Финк-Ноттл выронил вчера из кармана возле конюшен? Она молчала, поглощенная своими собственными мыслями, - явно о только что отбывшем Оутсе. Я повторил вопрос, и она вышла из транса. - Блокнот? - Да, маленький такой, в коричневом кожаном переплете. - В нем множество оскорбительного зубоскальства, да? - Именно! - Да, он у меня. Я издал ликующий вопль и вскинул руки к небесам. Скотч-терьер Бартоломью неприязненно покосился на меня и проворчал что-то по-шотландски, однако я не удостоил его вниманием. Пусть хоть целая свора скотч-терьеров скалит на меня зубы и рычит - им не омрачить этот счастливый миг. - Слава Богу, гора с плеч! - А что, блокнот принадлежит Гасси Финк-Ноттлу? - Ему. - Как, неужели эти великолепные портреты Родерика Спода и дядюшки Уоткина написал Гасси? Никогда не думала, что у него такой талант. - Никто не думал. Это очень интересная история. Вот послушайте... - Только я не понимаю, зачем тратить время на Спода и дядюшку Уоткина, когда на свете существует Оутс, его сам Бог велит осмеивать. Жуткий тип, доводит меня до умопомрачения. Красуется вечно на своем дурацком велосипеде, сам же на неприятности нарывается, а как только нарвался все, видите ли, кругом виноваты. Спрашивается, почему он не дает проходу несчастному Бартоломью? Все до единой собаки в деревне норовят вцепиться ему в брюки, пусть не отпирается. - Стиффи, где блокнот? - спросил я, возвращая ее к нашим баранам. - Бог с ним, с блокнотом. Меня больше интересует Юстас Оутс. Как выдумаете, он в самом деле подаст на меня в суд? Я сказал, что да, подаст, именно такое впечатление у меня сложилось, если читать между строк, фигурально говоря, и Стиффи сделала moue1, кажется, так это называется... или не так?... словом, надула губки и нахмурилась. - Я тоже думаю, что он всерьез. Юстас Оутс - форменный людоед, точнее про него не скажешь. Рыщет по округе и выискивает, кого бы сожрать. Что ж, значит, дядюшке Уоткину прибавится работы. - О чем вы? - Он будет рассматривать иск против меня. - Он что же, продолжает работать, хоть и ушел в отставку? - спросил я, вспомнив с легким беспокойством разговор, который состоялся между экс-судьей и Родериком Сподом в гостиной, где была выставлена коллекция старинного серебра. - Он ушел в отставку только с Бошер-стрит. Если человек родился на свет с судейской жилкой, ее ничем не вытравишь. Сейчас он у нас добровольный мировой судья. Проводит в библиотеке что-то вроде заседаний Звездной палаты. Туда-то меня и вызывают. Чем бы я ни занималась-гуляю ли, ухаживаю за цветами, сижу у себя в комнате и с увлечением читаю книгу, - дворецкий меня всюду отыщет и сообщит, что я приглашаюсь в библиотеку. А там восседает за столом с важным видом дядюшка Уоткин, и Оутс тут как тут готовится давать показания. Я представил себе картину. Н-да, приятного мало. Не позавидуешь девушке, у которой в доме такое творится. - И каждый раз одно и то же. Он надевает свою черную судейскую шапочку и объявляет, что на меня налагается штраф. Говори я, не говори - он никогда не слушает. По-моему, он не знает самых азов судопроизводства. - К такому же выводу пришел и я, когда он меня судил. - И ведь что самое гнусное: ему в точности известно, сколько я получаю на карманные расходы, и он всегда может высчитать, на какую именно сумму ограбить меня. В этом году два раза оставлял меня без гроша, и все по наущению этого подонка Оутса: за превышение скорости в населенном пункте и за то, что Бартоломью слегка, ну просто почти совсем незаметно куснул его за ногу. Я повздыхал сочувственно, однако мне не терпелось вернуть разговор к блокноту. Увы, барышни не в состоянии долго удерживать внимание на действительно важных предметах. - Оутс так бесновался, можно было подумать, Бартоломью выгрыз у него фунт мяса. Сейчас он тоже рвет и мечет. Я больше не в силах терпеть это полицейское преследование. Можно подумать, мы живем в России. Берти, надеюсь, вы тоже ненавидите полицейских? Я не готов идти столь далеко в своем отношении к этой превосходной в целом категории людей. - Пожалуй, но, так сказать, не en masse1, надеюсь, вы меня понимаете. Они все разные, как и представители других слоев общества. Есть спокойные и добродушные индивиды, у кого-то этих качеств не хватает. Я знаю очень достойных полицейских. С тем, что дежурит возле "Трутней", мы просто приятели. Что касается этого Оутса, мне трудно судить, я ведь его почти не знаю. - Можете поверить мне на слово: редкостный негодяй. И этот негодяй будет жестоко наказан. Помните, я не так давно обедала у вас? Вы еще рассказывали о том, как пытались сорвать каску с полицейского на Лестер-сквер. - Да, тогда-то я и познакомился с вашим дядюшкой. Именно этот инцидент свел нас. - В тот день ваш рассказ не произвел на меня особого впечатления, но на днях он мне вдруг вспомнился, и я подумала: "Поистине из уст младенцев и грудных детей!" Я так давно искала способ отомстить Оутсу, и вот пожалуйста - вы мне его подсказали. Я вздрогнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56