Лишь когда она подбежала ближе, мы рассмотрели, что это легкое оленя, Она несла волчатам подарок, и, как всегда, это была легчайшая часть тела животного.
Подарок этот произвел в лагере большую суматоху и, как уже не раз случалось, дал Леди повод к ревности. Она положила легкое у изгороди, и мы ринулись открывать загон, чтобы она могла получить моральное удовлетворение.
Второй раз за день Крис распахнул ворота, и волчата гурьбой высыпали наружу.
Двое подбежали к легкому, остальных перехватил Курок. Они повернули и последовали за ним, стоило ему слегка коснуться их своим большим носом. Он уводил их за собой!
– Сюда! Курок! Веди волчат сюда, Курок! – умоляла я его фальшивым, нервозно – прельстительным тоном. Он лишь взглянул на меня и продолжал идти своим путем.
Тут Криса осенила догадка.
– Он что-то принес им.
Курок вел волчат к только что отрыгнутой кучке свежего мяса.
Бедная Леди! Она покинула своих двух волчат и, подняв темные уши, жалобно скуля, побежала смотреть грандиозный успех Курка, сделавшего волчатам богатое подношение. Все три волчонка разошлись с кусками мяса в разные стороны, запрятали их и вернулись за новыми.
Но Курку все было мало, и он повел свою тройку вниз с горы. Леди побежала вместе с ними; обеспокоенные, мы последовали за нею. Курок залез в ивняк и вынес оттуда еще порцию мяса.
Но волчата были уже поперек себя шире и, обнюхивая землю, пошли дальше в сопровождении взрослых волков, которые снова взяли на себя роль нянек. Крис вдруг так и подскочил на месте.
– Тутч! – завопил он. – Те двое волчат!
Я помчалась на гору и впихнула волчат в загон.
Затем случилось нечто такое, что навело меня на странную мысль. Все это время Серебряная грива лежала на своем холме, уткнув морду в лапы, наблюдая и время от времени жалобно скуля. И вдруг она завыла. Курок, Леди – и вместе с ними трое волчат! – с готовностью отозвались. И вот мне подумалось: не ее ли это детеныши?
В конце концов волчата, опять – таки совершенно самостоятельно, вернулись домой.
Под вечер ветер стих. Я окончательно примирилась с мыслью, что сегодня самолет не прилетит. Мы захватили кинокамеру, взрослых волков и Тутч, которая по-прежнему была с ними в контрах и боялась их, но теперь все же робко радовалась свободе, и пошли вниз к реке снимать Серебряную гриву. Она прохаживалась там, поджидая Курка и Леди, чтобы идти с ними на охоту.
Крис сидел на земле под брезентом, заряжая кинокамеру, как вдруг я услышала его голос:
– Не самолет ли это?
Я взглянула на восток. Высоко в небе через горные ворота бесшумно тянулась серебристая струйка дыма.
Крис побежал спускать на воду лодку. Энди делал круг, заходя на посадку. И тут как-то вдруг я ощутила всю прелесть, всю красоту этого вечера. Мягкий солнечный свет и длинные тени, пение ржанок, белохвостые песочники, поднявшие тревожный крик, когда я проходила мимо их гнезда, Тутч, плывущая рядом с лодкой, в которой Крис переправляется через реку, перебирая руками веревку, волки, плывущие от нас вниз по течению…
Серебряная грива исчезла.
Песчаная отмель на том берегу реки была раем цветов: копеечник цвета орхидей, пахнущий сладко, как медовый клевер, синий люпин, полосы зеленовато – белой кастиллеи. Навстречу нам шел человек. Все это было как в раю. Курок подбежал к незнакомцу и понюхал его руку. Энди стоически снес испытание.
Придя к озеру, мы забрались в стоявший на воде «Норсман», чтобы укрыться от комаров, и уселись на полу среди мешков с почтой для Анактувук-Пасс. Непонятно, почему наше исчезновение в самолете страшно волновало Тутч. Быть может, ей уже случалось видеть, как люди навсегда исчезают в самолетах, и она решила, что ее покинули?
Мы безжалостно злоупотребляли гостеприимством нашего сонного, но старавшегося быть любезным друга. Он летал накануне до трех часов ночи. Мы жадно ловили его скупые слова, забивая промежутки своей болтовней. Крис договорился, что через неделю Энди снова будет у нас с грузом припасов. Мы и не подозревали, с какой тяжестью на сердце мы встретимся с ним тогда.
Он улетел. Мы взвалили на плечи поклажу – фрукты и почту – и бодро зашагали домой. Волки и веселая, но державшаяся настороже Тутч гурьбой сопровождали нас, гоняя по пути куропаток.
Между тремя волками образовался треугольник. Волки спариваются примерно в двухлетнем возрасте, но до этого долго ухаживают друг за другом, выбирая партнера уже в возрасте одного года. Серебряной гриве, которая была старше наших волков, приглянулся Курок. Но и Леди имела на него виды. Возможно, если бы диких волков не было так неимоверно мало, она уже нашла бы себе партнера.
Итак, когда волки сходились вечером в тундре, Серебряная грива начинала заигрывать с Курком. Она обольстительно скашивала назад длинные уши, выпячивала грудь и вертелась всем телом, изогнув свою гибкую спину в виде буквы 8. Курок, высокий, настороженный, стоял рядом и медленно помахивал хвостом.
Леди отгоняла Серебряную гриву. Ее хвост при этом струился горизонтально, как зловещий боевой стяг. Серебряная грива убегала – на первых порах, а Леди принималась неистово заигрывать с Курком, мягко прыгая через него.
Как-то днем она осталась сидеть с волчатами. Курок и Серебряная грива вдвоем ушли на охоту. Прошел вечер, они не возвращались. Леди тоскливо выла.
Волчата проголодались, Леди пришла к Крису за мясом и отдала его волчатам.
Крис хотел собственноручно угостить одного из волчат, но Леди взяла мясо и дала волчонку сама. Когда я налила ей молока и отогнала волчат, она с деланно – безразличным видом отвернулась и пошла прочь, показывая свое нежелание кормиться за их счет. Лишь когда волчата заснули в норе, Крису удалось приманить ее изрядным куском мяса, и она поела.
В эту ночь Курок не вернулся. Наутро, примерно в половине одиннадцатого, меня словно что толкнуло выйти наружу – внутренний голос. У изгороди стоял Курок и молча смотрел на волчат в загоне. Вид у него был неважный, нижняя часть живота вздувалась, словно была туго набита. До меня сразу дошло, в чем дело, и, подавив желание обласкать его (он лишь рассеянно оглянулся, когда я радостно вскрикнула: «Это ты, Курок!»), я открыла ворота загона.
Он вошел, со всех сторон теснимый волчатами, и, не выискивая, как обычно, места, изрыгнул целую гору свежего мяса. Оно исчезло прежде, чем Крис, которого я тотчас позвала, успел определить, с какой добычей пришел Курок. Крис запоздал на самую малость, приветствуя Курка, который тем временем уже был готов для лобзаний.
Все же Крис углядел ухо какого-то животного как раз в тот момент, когда волчонок пожирал его. На мгновенье Крис задумался. Это был не олень.
Принесенный Курком фарш уже фактически исчез, но я видела, что это было и не мелкое животное.
– Олененок! – сказал Крис.
Не увела ли Серебряная грива Курка далеко отсюда – туда, где находились самки с детенышами? Курок вернулся в неурочный час, – должно быть, волки шли издалека. Но вместо того чтобы поспать в пути и вернуться чуточку позже, Курок стремился вовремя доставить волчатам столь отменный груз. Как правило, когда у волков было что-нибудь особенно вкусное, они ничего не оставляли себе.
Мы дали опустошенному Курку немного затхлого мяса из наших скудных запасов – Леди и Тутч тоже попросили и получили свое, – и он мгновенно завалился спать в свою излюбленную ямку возле логова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Подарок этот произвел в лагере большую суматоху и, как уже не раз случалось, дал Леди повод к ревности. Она положила легкое у изгороди, и мы ринулись открывать загон, чтобы она могла получить моральное удовлетворение.
Второй раз за день Крис распахнул ворота, и волчата гурьбой высыпали наружу.
Двое подбежали к легкому, остальных перехватил Курок. Они повернули и последовали за ним, стоило ему слегка коснуться их своим большим носом. Он уводил их за собой!
– Сюда! Курок! Веди волчат сюда, Курок! – умоляла я его фальшивым, нервозно – прельстительным тоном. Он лишь взглянул на меня и продолжал идти своим путем.
Тут Криса осенила догадка.
– Он что-то принес им.
Курок вел волчат к только что отрыгнутой кучке свежего мяса.
Бедная Леди! Она покинула своих двух волчат и, подняв темные уши, жалобно скуля, побежала смотреть грандиозный успех Курка, сделавшего волчатам богатое подношение. Все три волчонка разошлись с кусками мяса в разные стороны, запрятали их и вернулись за новыми.
Но Курку все было мало, и он повел свою тройку вниз с горы. Леди побежала вместе с ними; обеспокоенные, мы последовали за нею. Курок залез в ивняк и вынес оттуда еще порцию мяса.
Но волчата были уже поперек себя шире и, обнюхивая землю, пошли дальше в сопровождении взрослых волков, которые снова взяли на себя роль нянек. Крис вдруг так и подскочил на месте.
– Тутч! – завопил он. – Те двое волчат!
Я помчалась на гору и впихнула волчат в загон.
Затем случилось нечто такое, что навело меня на странную мысль. Все это время Серебряная грива лежала на своем холме, уткнув морду в лапы, наблюдая и время от времени жалобно скуля. И вдруг она завыла. Курок, Леди – и вместе с ними трое волчат! – с готовностью отозвались. И вот мне подумалось: не ее ли это детеныши?
В конце концов волчата, опять – таки совершенно самостоятельно, вернулись домой.
Под вечер ветер стих. Я окончательно примирилась с мыслью, что сегодня самолет не прилетит. Мы захватили кинокамеру, взрослых волков и Тутч, которая по-прежнему была с ними в контрах и боялась их, но теперь все же робко радовалась свободе, и пошли вниз к реке снимать Серебряную гриву. Она прохаживалась там, поджидая Курка и Леди, чтобы идти с ними на охоту.
Крис сидел на земле под брезентом, заряжая кинокамеру, как вдруг я услышала его голос:
– Не самолет ли это?
Я взглянула на восток. Высоко в небе через горные ворота бесшумно тянулась серебристая струйка дыма.
Крис побежал спускать на воду лодку. Энди делал круг, заходя на посадку. И тут как-то вдруг я ощутила всю прелесть, всю красоту этого вечера. Мягкий солнечный свет и длинные тени, пение ржанок, белохвостые песочники, поднявшие тревожный крик, когда я проходила мимо их гнезда, Тутч, плывущая рядом с лодкой, в которой Крис переправляется через реку, перебирая руками веревку, волки, плывущие от нас вниз по течению…
Серебряная грива исчезла.
Песчаная отмель на том берегу реки была раем цветов: копеечник цвета орхидей, пахнущий сладко, как медовый клевер, синий люпин, полосы зеленовато – белой кастиллеи. Навстречу нам шел человек. Все это было как в раю. Курок подбежал к незнакомцу и понюхал его руку. Энди стоически снес испытание.
Придя к озеру, мы забрались в стоявший на воде «Норсман», чтобы укрыться от комаров, и уселись на полу среди мешков с почтой для Анактувук-Пасс. Непонятно, почему наше исчезновение в самолете страшно волновало Тутч. Быть может, ей уже случалось видеть, как люди навсегда исчезают в самолетах, и она решила, что ее покинули?
Мы безжалостно злоупотребляли гостеприимством нашего сонного, но старавшегося быть любезным друга. Он летал накануне до трех часов ночи. Мы жадно ловили его скупые слова, забивая промежутки своей болтовней. Крис договорился, что через неделю Энди снова будет у нас с грузом припасов. Мы и не подозревали, с какой тяжестью на сердце мы встретимся с ним тогда.
Он улетел. Мы взвалили на плечи поклажу – фрукты и почту – и бодро зашагали домой. Волки и веселая, но державшаяся настороже Тутч гурьбой сопровождали нас, гоняя по пути куропаток.
Между тремя волками образовался треугольник. Волки спариваются примерно в двухлетнем возрасте, но до этого долго ухаживают друг за другом, выбирая партнера уже в возрасте одного года. Серебряной гриве, которая была старше наших волков, приглянулся Курок. Но и Леди имела на него виды. Возможно, если бы диких волков не было так неимоверно мало, она уже нашла бы себе партнера.
Итак, когда волки сходились вечером в тундре, Серебряная грива начинала заигрывать с Курком. Она обольстительно скашивала назад длинные уши, выпячивала грудь и вертелась всем телом, изогнув свою гибкую спину в виде буквы 8. Курок, высокий, настороженный, стоял рядом и медленно помахивал хвостом.
Леди отгоняла Серебряную гриву. Ее хвост при этом струился горизонтально, как зловещий боевой стяг. Серебряная грива убегала – на первых порах, а Леди принималась неистово заигрывать с Курком, мягко прыгая через него.
Как-то днем она осталась сидеть с волчатами. Курок и Серебряная грива вдвоем ушли на охоту. Прошел вечер, они не возвращались. Леди тоскливо выла.
Волчата проголодались, Леди пришла к Крису за мясом и отдала его волчатам.
Крис хотел собственноручно угостить одного из волчат, но Леди взяла мясо и дала волчонку сама. Когда я налила ей молока и отогнала волчат, она с деланно – безразличным видом отвернулась и пошла прочь, показывая свое нежелание кормиться за их счет. Лишь когда волчата заснули в норе, Крису удалось приманить ее изрядным куском мяса, и она поела.
В эту ночь Курок не вернулся. Наутро, примерно в половине одиннадцатого, меня словно что толкнуло выйти наружу – внутренний голос. У изгороди стоял Курок и молча смотрел на волчат в загоне. Вид у него был неважный, нижняя часть живота вздувалась, словно была туго набита. До меня сразу дошло, в чем дело, и, подавив желание обласкать его (он лишь рассеянно оглянулся, когда я радостно вскрикнула: «Это ты, Курок!»), я открыла ворота загона.
Он вошел, со всех сторон теснимый волчатами, и, не выискивая, как обычно, места, изрыгнул целую гору свежего мяса. Оно исчезло прежде, чем Крис, которого я тотчас позвала, успел определить, с какой добычей пришел Курок. Крис запоздал на самую малость, приветствуя Курка, который тем временем уже был готов для лобзаний.
Все же Крис углядел ухо какого-то животного как раз в тот момент, когда волчонок пожирал его. На мгновенье Крис задумался. Это был не олень.
Принесенный Курком фарш уже фактически исчез, но я видела, что это было и не мелкое животное.
– Олененок! – сказал Крис.
Не увела ли Серебряная грива Курка далеко отсюда – туда, где находились самки с детенышами? Курок вернулся в неурочный час, – должно быть, волки шли издалека. Но вместо того чтобы поспать в пути и вернуться чуточку позже, Курок стремился вовремя доставить волчатам столь отменный груз. Как правило, когда у волков было что-нибудь особенно вкусное, они ничего не оставляли себе.
Мы дали опустошенному Курку немного затхлого мяса из наших скудных запасов – Леди и Тутч тоже попросили и получили свое, – и он мгновенно завалился спать в свою излюбленную ямку возле логова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85