В эту минуту Курок и Леди совершенно преображались. Они улыбались самыми ослепительными улыбками, какие мы у них видели. Леди робко высовывала голову из-под брезента, свисавшего с кровати. Ее глаза были темны и блестели от возбуждения. Заискивающе повизгивая, мелко – мелко шмурыгая носом, она возбужденно обнюхивала бок Кобука.
Курок отважно вылезал из-под кровати, и мы воочию наблюдали волчье ухаживанье. (Волки «ухаживают», прося дружбы.) Плавный, быстрый, грациозный в движеньях, как никакая собака, он кланялся, и это были не тяжелые щенячьи приседанья на передние лапы, а очаровательные легкие поклоны и извиванье, сопровождаемые неподражаемым, чисто волчьим закидываньем вверх головы! Он кокетничал. Он составлял лапы в виде буквы V: «Я ваш покорный слуга!» Он умоляюще закидывал лапу на шею Кобука. Его глаза сияли.
На весь этот шик и изощренность телодвижений Кобук отвечал коротко выдохнутым рыком, кусал ближайшую волчью морду и возвращался к созерцанию костей. Укушенный волк пронзительно взвизгивал и вновь принимался обхаживать его. Ах, этот умоляющий вопль ухаживающего и отвергнутого волка!
Крис теперь выставлял волков на ночь из ванигана. Однажды вечером, когда он стал тащить Леди из-под кровати, на которой лежала я, Леди начала «рассказывать» – впервые в своей жизни; между прочим, это было и наше первое знакомство со столь необычным способом общения у волков. Глядя на меня снизу вверх темными, тревожными глазами, она «рассказывала» так взволнованно и страстно, что мы были тронуты до глубины души.
– Она думает, не заступишься ли ты за нее, – ласково сказал Крис, но все-таки выволок ее за дверь.
Тем, кто не имел дела с дикими животными, может показаться, что я преувеличиваю. Трудно себе представить, если не знаешь по собственному опыту, какие пылкие, сильные чувства способны питать дикие животные к человеку.
Наутро мы впустили волков. Цепи еще болтались на них, когда вошел Кобук. Он выбрал себе кость и отправился восвояси. Низко распластавшись над полом, Леди метнулась за ним в темноту, звеня концом цепи.
Мы не особенно беспокоились за нее, зная, что она не покинет Курка. Мы не знали лишь, что иногда Кобук бегает к Лаборатории арктических исследований, примерно в миле от нас.
Леди не возвращалась. Когда в темноту просочилась серая мгла, Крис надел малицу и отправился на розыски. Он нашел у Лаборатории Кобука, но Леди там не оказалось. Вернулся он мрачный и угрюмый.
– Боюсь, что с Леди все кончено, – сказал он. – Вдоль всего пути от аэродрома до Лаборатории эскимосы ставят капканы на песцов. И там без конца снуют собачьи упряжки.
Он возобновил розыски, время от времени заходя домой справиться, не вернулась ли Леди. Вид у него был усталый, он был бледен. В полдень Крис связался по телефону с поселком Барроу и назначил вознаграждение в пятьдесят долларов тому, кто найдет волчицу. В четыре часа, когда снова стемнело, он увеличил вознаграждение до семидесяти пяти долларов.
Я осушила глаза и твердо решила больше не плакать. Если б только она умерла быстрой и чистой смертью, думала я.
Вечером пришел Дин.
– За убитого волка в поселке дают восемьдесят пять дол ларов, – сказал он.
Крис повысил вознаграждение до ста, и Дин пошел домой сообщить об этом по телефону в местную лавку в поселке Барроу. Полчаса спустя он вернулся обратно.
– Один эскимосский мальчик видел в капкане «большого черного песца», – сказал он. – Мальчик не говорит по-анг лийски. Эскимос сейчас привезет его сюда на вездеходе.
И вот Дин, Крис и два эскимоса отправились на вездеходе в ночь. Я ждала дома и молилась: «Лишь бы Леди не сделала глупости. Лишь бы Крис не сделал глупости». Если в капкане и вправду Леди, она может вырваться и, искалеченная, убежать навсегда, завидя желтые огни приближающегося вездехода или испугавшись Криса, если он бросится к ней.
Через некоторое время неулыбчивое розовощекое лицо Дина показалось в дверном окне.
Вы не выйдете, Лоис?
Она сильно изувечена?
Нет.
Вездеход стоял во тьме перед дверью дома Дина. Темные фигуры людей входили в дом. Я подошла к вездеходу. С заднего сиденья Крис просовывал мне в окно – единственный выход – что-то большое и темное.
– Ты не примешь Леди?
Я намотала цепь на руку, обтянутую кожаной рукавицей с шерстяной подкладкой.
Какую-то долю секунды я держала, несла это огромное, пушистое, дорогое мне существо, потом Леди вырвалась и стремительно потащила меня вдоль вереницы пустых вани – ганов. Она неуверенно сунулась к первому из них, потом узнала наш. Ее сильное тело метнулось к маленькому окошку, окошко разбилось вдребезги. Я стащила ее вниз, рванула дверь. Леди влетела в ваниган и забилась под кровать.
Крис уплатил вознаграждение и тотчас вернулся. Его глаза сияли от счастья. На его малице, на полу, где пробежала Леди, виднелась кровь, но рана была пустяковой. Крис рассказал мне, как все произошло.
В свете фар вездехода они увидели черного волка, стоящего одной лапой в капкане. Вокруг капкана обмоталась цепь. Крис подошел к Леди, ласково успокаивая ее, поднял капкан вместе с лапой и поставил его себе на колено.
Пружина была слишком туга, чтобы можно было открыть капкан одному, и он попросил эскимоса помочь. Но тот побоялся подойти к волку. Тогда подошел Дин и развел капкан. Крис тем временем держал Леди.
– Она даже не думала кусаться, не хныкала и вообще не издала ни звука, – с гордым удивлением сказал он. – Собака на ее месте визжала бы как зарезанная.
Леди немного поспала, потом Крис открыл дверь, и на пороге показался Курок. В суматохе возвращения Леди он держал себя так, словно его не было.
Весь день он оставался на воле и не хотел входить в дом. Один раз он подошел к двери, испытующе заглянул внутрь, задержался долгим взглядом на «логове».
Он все время смотрел на юг, в ту сторону, куда, скорее всего, направилась Леди, и несколько раз издал звук, новый и для меня, и для него, – зов горюющего волка.
Леди вылезла из-под кровати, и они с Курком проделали нечто такое, что и удивило, и растрогало нас. Они нежно коснулись друг друга носами и стали водить ими один поперек другого.
– Они лижутся! – сказал Крис.
В эту ночь он и не думал выставлять Леди за дверь. Она спала на своей оленьей шкуре под кроватью. Утром она целых полчаса в мучительной, спазматической нерешительности металась, скуля, от логова к двери и обратно, прежде чем вышла наружу. Там к ней подбежали Брауни и Курок и принялись без конца обнюхивать ее.
Однако этим дело не кончилось. Леди была глубоко травмирована. Целыми днями она неподвижно лежала под кроватью, если не считать коротких промежутков, когда мы выводили ее на воздух. Меня начал брать страх. До бесконечности так продолжаться не может, перелом неминуем. Не разрешится ли ее замкнутость неистовой агрессивностью?
Я попробовала помочь ей, но допустила ошибку. Я положила у кровати кусок картона, рассчитывая, что она станет рвать его и развлечется. Вскоре она и в самом деле тайком подтянулась к картонке и принялась ее рвать.
«Господи боже!» – воскликнула я, и она мгновенно замерла без движения.
Однако несколько дней спустя Леди преподнесла мне приятный сюрприз. Я легла на пол у кровати, чтобы составить ей компанию, и закрыла глаза.
Внезапно я почувствовала легкое покалывание в веках, как от множества иголок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85