Молоха с Твигом обосновались в самом дальнем углу сада и развлекались тем, что потешались над вычурными туалетами дам. Каждый раз, когда мимо проходил официант, разносивший шампанское, они утягивали с подноса по два бокала «на рыло» – по одному в каждую руку. Когда к ним подошел Зиллах, они были уже «хороши» и не признали в нем своего. Но им понравилось, что он красивый. И его изящный костюм из белого льна им тоже понравился. Они увлекли его в дом, думая, что обольщают очередную жертву, и попытались напасть на него в «охотничьей» гостиной наверху, где на полу были шкуры зверей, а на стенах – головы-чучела. Зиллах отшвырнул их так, что они отлетели к дальней стене, потом поднял их обоих за шкирку и сшиб головами под чучелом льва с навечно разинутой пастью. Потом он вскрыл вену у себя на запястье и дал им выпить своей крови. После этого они уже не расставались. Они принадлежали ему всецело. Ну или почти всецело.
Они так и не нашли загородную кафешку, которую Молоха вроде бы видел однажды, когда проезжал по этому шоссе, и решили остановиться у «7-11». Молоха набрал целый пакет конфет и пирожных. Твиг взял себе упаковку нарезанной копченой колбасы и бутылку дешевого вина.
Кассирша буквально пожирала их глазами, глядя на них чуть ли не с благоговением. Она ерзала на стуле своей объемистой задницей и то и дело поправляла разноцветные пластмассовые заколки в жиденьких волосах. Когда Зиллах встретился с ней глазами, ей показалось, что внутри у нее все растекается. Потайное, неведомое местечко у нее между ног вдруг увлажнилось, и там прошла странная судорога.
Все лицо у нее было в оспинах, и она явно страдала от ожирения, и в этом году ей исполняется сорок, и она уже смирилась с мыслью, что у нее никогда не будет мужчины. Но что-то во взгляде этих зеленых глаз заставило ее почувствовать то же самое, что она чувствовала, разглядывая фотографии в Penthouse и Playboy, которые продавались у них в магазине, пока не осаживала себя: мол, ей это неинтересно, – и не начинала опять ходить в церковь. Что-то во взгляде этих зеленых глаз заставило ее задуматься, а каково это – почувствовать, как мужчина лежит на тебе и вбивает в тебя свою штуку. Она нащупала под кассой свою пачку «More», закурила и жадно затянулась дымом, с тоской наблюдая за тем, как черный фургон выруливает на шоссе. Интересно, этот зеленоглазый ангел еще когда-нибудь заглянет сюда?
Снова в дороге. Твиг вскрыл упаковку колбасы и принялся отправлять в рот ломтик за ломтиком, запрокинув голову, как леопард на кормежке; он глотал мягкое мясо, почти не жуя. Молоха налегал на пирожные с кремом. Зиллах лизнул полупрозрачный ломтик колбасы, откусил кусочек пирожного, отпил вина. Ни то, ни другое, ни третье не поперло.
– Мы доберемся до вечера до Вашингтона? – спросил Молоха, слизывая с пальцев шоколад.
Твиг смотрел прямо перед собой на дорогу.
– Да, блин, мы уже через час там будем. Но до ночи придется поголодать. – Никто не спрашивал почему. Все знали, где взять самое лучшее в этом городе – в ночных клубах, на темных улицах, под полуночной луной.
– Ага. – Молоха выдавил липкую улыбку, размышляя о бурных ночах в больших городах. – Как я понимаю, на пару ночей мы задержимся в Вашингтоне. А потом?
Твиг на секунду задумался.
– Можем снова наведаться в Калифорнию. Тебе, я помню, понравились кафе-мороженое в китайском квартале.
– Но это же так далеко. И по пустыне придется ехать. Нечего есть. Нечего пить. Людей нет. Крови нет.
Зиллах закрыл глаза и провел по ресницам кончиком блестящего черного ногтя.
– Может быть, съездим в Новый Орлеан, – предложил Он. – Навестим Кристиана.
Глаза у Твига загорелись.
– Кристиан! Помните Кристиана?
– Старина Кристиан!
– Он не пьет… вина!
Они все рассмеялись.
– Да, но вдруг он по-прежнему держит бар? Бесплатная выпивка для друзей!
– И вся кровь Нового Орлеана, насыщенная вином, пивом, виски…
– И шартрезом, – добавил Зиллах.
Они на миг замолчали, вспоминая вкус горьких трав, вкус райского сада.
– Да, давайте поедем.
– Навестим старину Кристиана.
– Старину Крисси, – сказал Молоха.
– Крисси! – Твиг согнулся от смеха.
Зиллах передал вино Молохе.
– И начнем собирать стеклотару. С сегодняшней ночи будем запасаться кровью. После Вашингтона места будут засушливые .
Молоха и Твиг приумолкли, задумавшись о предстоящем периоде долгого вынужденного воздержания. Потом Твиг пожал плечами:
– А ебись оно все конем… мы едем в Новый Орлеан! Молоха опять включил музыку, и они принялись подпевать Боуи, прислонившись друг к другу. Их мягкие и мелодичные голоса становились все мелодичней и мягче по мере того, как они накачивались вином. Зиллах перебирал волосы Молохи, разбирая спутанные пряди. Твиг улыбался, глядя на дорогу: длинная, ровная и волшебная, она разворачивалась перед ним, как ковер, – до самого Нового Орлеана, до самого бара Кристиана.
4
По дороге домой – обратно на юг, прочь от границы с Виргинией, – Стив свернул на боковую дорогу, что вела к холму. Духу всегда очень нравился Роксборо, маленький городок при электростанции, и когда они заезжали сюда, он обычно смотрел в окно как завороженный, разглядывая все крошечные кафешки, и парикмахерские, и мойку машин на южной окраине с загадочной вывеской «МЫ МЫСЛИМ – СЛЕДОВАТЕЛЬНО, СУЩЕСТВУЕМ», и единственный в городе ночной клуб совершенно затрапезного вида, у входа в который всегда ошивались какие-то темные личности, независимо от погоды и времени суток.
Но сегодня Дух не смотрел в окно. Он притих и сидел, глядя прямо перед собой совершенно невидящими глазами. Похоже, он все еще пребывал во власти своего сна. Стиву хотелось как-то отвлечь его от этих проклятых близнецов из сна – мертвых или умирающих. Слишком часто бывало, что призраки из снов Духа не отпускали его даже после того, как он просыпался, и требовали внимания к себе и даже частичку его души.
Эти видения беспокоили Стива, но при этом и завораживали. Буквально с первых же дней, когда они подружились с Духом, Стив взял на себя роль защитника и покровителя, потому что, во-первых, он был на год старше, а во-вторых, ему слишком часто казалось, что Дух балансирует на грани реальности в опасной близости от края. Дух жил как бы в двух мирах сразу: в Стивовом мире пива, гитар и друзей и в бледном призрачном мире своих видений. Реальный мир слишком часто давил на Духа: приводил его в замешательство и даже ранил.
Иногда Стиву казалось, что Дух мирится с тем, чтобы жить в мире реальности, исключительно из-за него, из-за Стива, и что Дух никогда не оставит его одного. Пожалуйста, Господи, или кто там есть на небесах, – Стив скрестил пальцы на руле, – пусть так будет и дальше. Я не хочу, чтобы когда-нибудь он передумал и ушел от меня в свой мир.
Дух был слишком ценен и слишком важен. Когда он был рядом, самые обычные вещи – палатка с пиццей, пустынное шоссе, уходящее вдаль, – становились какими-то странными и нездешними, иногда – угрожающими, иногда – бешеными и красивыми. Дух раскрашивал реальность. И Стиву это безумно нравилось, потому что он видел такие вещи, которые бы никогда не увидел без Духа, – вещи, которым он не всегда доверял и которые не всегда понимал. Можно даже сказать, что Дух спасал его от смертной скуки, страшной болезни воображения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Они так и не нашли загородную кафешку, которую Молоха вроде бы видел однажды, когда проезжал по этому шоссе, и решили остановиться у «7-11». Молоха набрал целый пакет конфет и пирожных. Твиг взял себе упаковку нарезанной копченой колбасы и бутылку дешевого вина.
Кассирша буквально пожирала их глазами, глядя на них чуть ли не с благоговением. Она ерзала на стуле своей объемистой задницей и то и дело поправляла разноцветные пластмассовые заколки в жиденьких волосах. Когда Зиллах встретился с ней глазами, ей показалось, что внутри у нее все растекается. Потайное, неведомое местечко у нее между ног вдруг увлажнилось, и там прошла странная судорога.
Все лицо у нее было в оспинах, и она явно страдала от ожирения, и в этом году ей исполняется сорок, и она уже смирилась с мыслью, что у нее никогда не будет мужчины. Но что-то во взгляде этих зеленых глаз заставило ее почувствовать то же самое, что она чувствовала, разглядывая фотографии в Penthouse и Playboy, которые продавались у них в магазине, пока не осаживала себя: мол, ей это неинтересно, – и не начинала опять ходить в церковь. Что-то во взгляде этих зеленых глаз заставило ее задуматься, а каково это – почувствовать, как мужчина лежит на тебе и вбивает в тебя свою штуку. Она нащупала под кассой свою пачку «More», закурила и жадно затянулась дымом, с тоской наблюдая за тем, как черный фургон выруливает на шоссе. Интересно, этот зеленоглазый ангел еще когда-нибудь заглянет сюда?
Снова в дороге. Твиг вскрыл упаковку колбасы и принялся отправлять в рот ломтик за ломтиком, запрокинув голову, как леопард на кормежке; он глотал мягкое мясо, почти не жуя. Молоха налегал на пирожные с кремом. Зиллах лизнул полупрозрачный ломтик колбасы, откусил кусочек пирожного, отпил вина. Ни то, ни другое, ни третье не поперло.
– Мы доберемся до вечера до Вашингтона? – спросил Молоха, слизывая с пальцев шоколад.
Твиг смотрел прямо перед собой на дорогу.
– Да, блин, мы уже через час там будем. Но до ночи придется поголодать. – Никто не спрашивал почему. Все знали, где взять самое лучшее в этом городе – в ночных клубах, на темных улицах, под полуночной луной.
– Ага. – Молоха выдавил липкую улыбку, размышляя о бурных ночах в больших городах. – Как я понимаю, на пару ночей мы задержимся в Вашингтоне. А потом?
Твиг на секунду задумался.
– Можем снова наведаться в Калифорнию. Тебе, я помню, понравились кафе-мороженое в китайском квартале.
– Но это же так далеко. И по пустыне придется ехать. Нечего есть. Нечего пить. Людей нет. Крови нет.
Зиллах закрыл глаза и провел по ресницам кончиком блестящего черного ногтя.
– Может быть, съездим в Новый Орлеан, – предложил Он. – Навестим Кристиана.
Глаза у Твига загорелись.
– Кристиан! Помните Кристиана?
– Старина Кристиан!
– Он не пьет… вина!
Они все рассмеялись.
– Да, но вдруг он по-прежнему держит бар? Бесплатная выпивка для друзей!
– И вся кровь Нового Орлеана, насыщенная вином, пивом, виски…
– И шартрезом, – добавил Зиллах.
Они на миг замолчали, вспоминая вкус горьких трав, вкус райского сада.
– Да, давайте поедем.
– Навестим старину Кристиана.
– Старину Крисси, – сказал Молоха.
– Крисси! – Твиг согнулся от смеха.
Зиллах передал вино Молохе.
– И начнем собирать стеклотару. С сегодняшней ночи будем запасаться кровью. После Вашингтона места будут засушливые .
Молоха и Твиг приумолкли, задумавшись о предстоящем периоде долгого вынужденного воздержания. Потом Твиг пожал плечами:
– А ебись оно все конем… мы едем в Новый Орлеан! Молоха опять включил музыку, и они принялись подпевать Боуи, прислонившись друг к другу. Их мягкие и мелодичные голоса становились все мелодичней и мягче по мере того, как они накачивались вином. Зиллах перебирал волосы Молохи, разбирая спутанные пряди. Твиг улыбался, глядя на дорогу: длинная, ровная и волшебная, она разворачивалась перед ним, как ковер, – до самого Нового Орлеана, до самого бара Кристиана.
4
По дороге домой – обратно на юг, прочь от границы с Виргинией, – Стив свернул на боковую дорогу, что вела к холму. Духу всегда очень нравился Роксборо, маленький городок при электростанции, и когда они заезжали сюда, он обычно смотрел в окно как завороженный, разглядывая все крошечные кафешки, и парикмахерские, и мойку машин на южной окраине с загадочной вывеской «МЫ МЫСЛИМ – СЛЕДОВАТЕЛЬНО, СУЩЕСТВУЕМ», и единственный в городе ночной клуб совершенно затрапезного вида, у входа в который всегда ошивались какие-то темные личности, независимо от погоды и времени суток.
Но сегодня Дух не смотрел в окно. Он притих и сидел, глядя прямо перед собой совершенно невидящими глазами. Похоже, он все еще пребывал во власти своего сна. Стиву хотелось как-то отвлечь его от этих проклятых близнецов из сна – мертвых или умирающих. Слишком часто бывало, что призраки из снов Духа не отпускали его даже после того, как он просыпался, и требовали внимания к себе и даже частичку его души.
Эти видения беспокоили Стива, но при этом и завораживали. Буквально с первых же дней, когда они подружились с Духом, Стив взял на себя роль защитника и покровителя, потому что, во-первых, он был на год старше, а во-вторых, ему слишком часто казалось, что Дух балансирует на грани реальности в опасной близости от края. Дух жил как бы в двух мирах сразу: в Стивовом мире пива, гитар и друзей и в бледном призрачном мире своих видений. Реальный мир слишком часто давил на Духа: приводил его в замешательство и даже ранил.
Иногда Стиву казалось, что Дух мирится с тем, чтобы жить в мире реальности, исключительно из-за него, из-за Стива, и что Дух никогда не оставит его одного. Пожалуйста, Господи, или кто там есть на небесах, – Стив скрестил пальцы на руле, – пусть так будет и дальше. Я не хочу, чтобы когда-нибудь он передумал и ушел от меня в свой мир.
Дух был слишком ценен и слишком важен. Когда он был рядом, самые обычные вещи – палатка с пиццей, пустынное шоссе, уходящее вдаль, – становились какими-то странными и нездешними, иногда – угрожающими, иногда – бешеными и красивыми. Дух раскрашивал реальность. И Стиву это безумно нравилось, потому что он видел такие вещи, которые бы никогда не увидел без Духа, – вещи, которым он не всегда доверял и которые не всегда понимал. Можно даже сказать, что Дух спасал его от смертной скуки, страшной болезни воображения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99