Наблюдение, что функции расположены
попарно, нам еще пригодится. Пригодятся нам еще и наши общие выводы.
50
Мы должны теперь перейти к сказкам вплотную, к отдельным текстам. Вопрос, как
применяется данная схема к текстам, что такое представляют собой отдельные
сказки по отношению к схеме, может быть разрешен только на анализе текстов.
Обратный же вопрос -- вопрос, чем является данная схема по отношению к сказкам
-- может быть разрешен сейчас. Она для отдельных сказок является единицей мерки.
Подобно тому, как материю можно приложить к метру и этим определить ее длину,
сказки могут прилагаться к схеме, и этим они определяются. Из приложения же
разных сказок к данной схеме может быть определено и отношение сказок между
собою. Мы уже предвидим, что вопрос о родстве сказок, вопрос о сюжетах и
вариантах благодаря этому может получить новое разрешение.
IV. Асимиляции. Случаи двойного морфологического значения одной функции
Выше было указано, что функции должны определяться независимо от того, кому
приписано их выполнение. Из перечисления функций можно было убедиться, что они
должны определяться и независимо от того, как, каким способом они выполняются.
Это иногда затрудняет определение отдельных случаев, так как разные функции
могут выполняться совершенно одинаково. По-видимому, здесь имеется влияние одних
форм на другие. Это явление может быть названо ассимиляцией способов исполнения
функций.
В полном объеме это сложное явление здесь не может быть освещено. Оно может быть
рассмотрено лишь постольку, поскольку это необходимо для последующих анализов.
Возьмем такой случай (160): Иван просит у яги коня. Она предлагает выбрать
лучшего из табуна равных жеребят. Он выбирает верно и берет коня. Действие у яги
представляет собой испытание героя дарителем, после чего следует получение
волшебного средства. Но вот мы видим, что в другой сказке (219) герой хочет
жениться на дочери Водяного. Тот требует, чтобы герой выбрал невесту из
двенадцати равных девиц. Может ли этот случай так же быть определен, как
испытание дарителя? Ясно, что, несмотря на одинаковость действий, перед нами
элемент совершенно другой, а именно трудная задача в связи с сватовством. Можно
предположить, что произошла ассимиляция одной формы с другой. Не задаваясь
вопросом о первичности
51
того или другого значения, мы, однако, должны найти критерий, который позволил
бы во всех подобных случаях произвести точное разграничение элементов, несмотря
на одинаковость поступков. В этих случаях всегда можно руководствоваться
принципом определения функции по ее последствиям. Если за решением задачи
следует получение волшебного средства, то мы имеем испытание дарителя (Д). Если
следует добыча невесты и брак, мы имеем трудную задачу (З).
Этим же способом трудная задача может быть отличена от отсылки завязочного
характера. Посылка за оленем-золотые рога и пр. также может быть названа
"трудной задачей", но морфологически подобная отсылка представляет собою иной
элемент, чем задача царевны и задача яги. Если отсылка вызывает отправку,
длительные поиски (C{), встречу с дарителем и пр., -- то перед нами завязочный
элемент (я, В -- недостача и отсылка). Если задача разрешается немедленно и
сразу ведет к браку, перед нами трудная задача и ее решение (3--Р).
Если за решением задачи следует брак, то это значит, что невеста решением задачи
заслужена или добыта. Таким образом, последствием задачи (а по последствиям
определяется элемент) является добыча искомого персонажа (resp. предмета, но не
волшебного средства). Могут быть зафиксированы трудные задачи в связи с
сватовством и вне этой связи. Последний случай встречается очень редко (в нашем
материале лишь два раза, No 249, 239). За решением следует добыча искомого.
Таким образом, мы приходим к следующему итогу: все задачи, вызывающие поиски,
должны рассматриваться, как В, все задачи, вызывающие получение волшебного
средства, рассматриваются как Д. Все остальные задачи рассматриваются как
трудные задачи (З), с двумя разновидностями: задачи в связи с сватовством и
браком и задачи вне связи с сватовством.
Рассмотрим еще несколько случаев более простых ассимиляции. Трудные задачи
представляют собой наиболее благодарную область для самых разнообразных
ассимиляций. Царевна иногда требует постройки волшебного дворца, который обычно
сразу же выстраивается героем при помощи волшебного средства. Но постройка
волшебного дворца может фигурировать и в совершенно другом значении. Герой после
всех подвигов в мгновение ока выстраивает дворец и обнаруживается царевичем. Это
уже особый вид преображения, апофеоза, а не решение трудной задачи. Одна форма
ассимилировалась с другой, причем вопрос о первичности этой формы в том или
другом значении здесь опять должен остаться открытым, он должен решаться
историком сказки.
Задачи, наконец, могут ассимилироваться и со змееборством. Бой со змеем,
похитившим девушку или разоряющим царства, и
52
задачи царевны -- элементы совершенно различные. Но в одной сказке царевна
требует, чтобы герой победил змея, если хочет получить ее руку. Следует ли этот
случай рассматривать как 3 (задачу), или как Б (борьбу, бой)? Этот случай
представляет собою задачу, так как, во первых, следует брак, во вторых же бой
определен нами выше как бой с антагонистом-вредителем, а змей в этом случае не
является вредителем, он введен ad hoc и мог бы без всякого ущерба для хода
действия замениться другим существом, которое следует убить или укротить (ср.:
задачу укротить коня, победить соперника).
Другие элементы, которые также часто ассимилируются, это -- начальное
вредительство и преследование вредителя. Сказка No 93 начинается с того, что
сестра Ивана (ведьма, названа также змеихой) стремится съесть брата. Он бежит из
дому, и отсюда развивается действие. Сестра змея (обычный преследующий персонаж)
здесь превращена в сестру героя, а преследование перенесено к началу и
использовано как А (вредительство), в частности -- как АXVII. Если вообще
сравнить, как действуют при преследовании змеихи, с тем, как в начале сказки
действует мачеха, то получатся параллели, которые бросают некоторый свет на
начала, где мачеха мучает падчерицу. Такое сопоставление становится особенно
рельефным, если прибавить к этому изучение атрибутов этих персонажей. При
привлечении большего материала можно показать, что мачеха есть змеиха,
перенесенная к началу сказки, принявшая некоторые черты яги и некоторые бытовые
черты. Гонение иногда может быть сравниваемо непосредственно с преследованием.
Укажем, что случай, когда змеиха обращается в яблоню и становится на пути героя,
соблазняя его прекрасными, но смертоносными плодами, вполне может быть
сопоставлен с предложением мачехой отравленных яблок, посланных вослед
падчерице. Можно сравнить превращение змеихи в нищенку и превращение колдуньи,
посланной мачехой, в торговку и т. д.
Другое явление, сходное с ассимиляциями, представляет собой двойное
морфологическое значение одной функции. Простейший пример дает сказка No 265
("Белая уточка').
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
попарно, нам еще пригодится. Пригодятся нам еще и наши общие выводы.
50
Мы должны теперь перейти к сказкам вплотную, к отдельным текстам. Вопрос, как
применяется данная схема к текстам, что такое представляют собой отдельные
сказки по отношению к схеме, может быть разрешен только на анализе текстов.
Обратный же вопрос -- вопрос, чем является данная схема по отношению к сказкам
-- может быть разрешен сейчас. Она для отдельных сказок является единицей мерки.
Подобно тому, как материю можно приложить к метру и этим определить ее длину,
сказки могут прилагаться к схеме, и этим они определяются. Из приложения же
разных сказок к данной схеме может быть определено и отношение сказок между
собою. Мы уже предвидим, что вопрос о родстве сказок, вопрос о сюжетах и
вариантах благодаря этому может получить новое разрешение.
IV. Асимиляции. Случаи двойного морфологического значения одной функции
Выше было указано, что функции должны определяться независимо от того, кому
приписано их выполнение. Из перечисления функций можно было убедиться, что они
должны определяться и независимо от того, как, каким способом они выполняются.
Это иногда затрудняет определение отдельных случаев, так как разные функции
могут выполняться совершенно одинаково. По-видимому, здесь имеется влияние одних
форм на другие. Это явление может быть названо ассимиляцией способов исполнения
функций.
В полном объеме это сложное явление здесь не может быть освещено. Оно может быть
рассмотрено лишь постольку, поскольку это необходимо для последующих анализов.
Возьмем такой случай (160): Иван просит у яги коня. Она предлагает выбрать
лучшего из табуна равных жеребят. Он выбирает верно и берет коня. Действие у яги
представляет собой испытание героя дарителем, после чего следует получение
волшебного средства. Но вот мы видим, что в другой сказке (219) герой хочет
жениться на дочери Водяного. Тот требует, чтобы герой выбрал невесту из
двенадцати равных девиц. Может ли этот случай так же быть определен, как
испытание дарителя? Ясно, что, несмотря на одинаковость действий, перед нами
элемент совершенно другой, а именно трудная задача в связи с сватовством. Можно
предположить, что произошла ассимиляция одной формы с другой. Не задаваясь
вопросом о первичности
51
того или другого значения, мы, однако, должны найти критерий, который позволил
бы во всех подобных случаях произвести точное разграничение элементов, несмотря
на одинаковость поступков. В этих случаях всегда можно руководствоваться
принципом определения функции по ее последствиям. Если за решением задачи
следует получение волшебного средства, то мы имеем испытание дарителя (Д). Если
следует добыча невесты и брак, мы имеем трудную задачу (З).
Этим же способом трудная задача может быть отличена от отсылки завязочного
характера. Посылка за оленем-золотые рога и пр. также может быть названа
"трудной задачей", но морфологически подобная отсылка представляет собою иной
элемент, чем задача царевны и задача яги. Если отсылка вызывает отправку,
длительные поиски (C{), встречу с дарителем и пр., -- то перед нами завязочный
элемент (я, В -- недостача и отсылка). Если задача разрешается немедленно и
сразу ведет к браку, перед нами трудная задача и ее решение (3--Р).
Если за решением задачи следует брак, то это значит, что невеста решением задачи
заслужена или добыта. Таким образом, последствием задачи (а по последствиям
определяется элемент) является добыча искомого персонажа (resp. предмета, но не
волшебного средства). Могут быть зафиксированы трудные задачи в связи с
сватовством и вне этой связи. Последний случай встречается очень редко (в нашем
материале лишь два раза, No 249, 239). За решением следует добыча искомого.
Таким образом, мы приходим к следующему итогу: все задачи, вызывающие поиски,
должны рассматриваться, как В, все задачи, вызывающие получение волшебного
средства, рассматриваются как Д. Все остальные задачи рассматриваются как
трудные задачи (З), с двумя разновидностями: задачи в связи с сватовством и
браком и задачи вне связи с сватовством.
Рассмотрим еще несколько случаев более простых ассимиляции. Трудные задачи
представляют собой наиболее благодарную область для самых разнообразных
ассимиляций. Царевна иногда требует постройки волшебного дворца, который обычно
сразу же выстраивается героем при помощи волшебного средства. Но постройка
волшебного дворца может фигурировать и в совершенно другом значении. Герой после
всех подвигов в мгновение ока выстраивает дворец и обнаруживается царевичем. Это
уже особый вид преображения, апофеоза, а не решение трудной задачи. Одна форма
ассимилировалась с другой, причем вопрос о первичности этой формы в том или
другом значении здесь опять должен остаться открытым, он должен решаться
историком сказки.
Задачи, наконец, могут ассимилироваться и со змееборством. Бой со змеем,
похитившим девушку или разоряющим царства, и
52
задачи царевны -- элементы совершенно различные. Но в одной сказке царевна
требует, чтобы герой победил змея, если хочет получить ее руку. Следует ли этот
случай рассматривать как 3 (задачу), или как Б (борьбу, бой)? Этот случай
представляет собою задачу, так как, во первых, следует брак, во вторых же бой
определен нами выше как бой с антагонистом-вредителем, а змей в этом случае не
является вредителем, он введен ad hoc и мог бы без всякого ущерба для хода
действия замениться другим существом, которое следует убить или укротить (ср.:
задачу укротить коня, победить соперника).
Другие элементы, которые также часто ассимилируются, это -- начальное
вредительство и преследование вредителя. Сказка No 93 начинается с того, что
сестра Ивана (ведьма, названа также змеихой) стремится съесть брата. Он бежит из
дому, и отсюда развивается действие. Сестра змея (обычный преследующий персонаж)
здесь превращена в сестру героя, а преследование перенесено к началу и
использовано как А (вредительство), в частности -- как АXVII. Если вообще
сравнить, как действуют при преследовании змеихи, с тем, как в начале сказки
действует мачеха, то получатся параллели, которые бросают некоторый свет на
начала, где мачеха мучает падчерицу. Такое сопоставление становится особенно
рельефным, если прибавить к этому изучение атрибутов этих персонажей. При
привлечении большего материала можно показать, что мачеха есть змеиха,
перенесенная к началу сказки, принявшая некоторые черты яги и некоторые бытовые
черты. Гонение иногда может быть сравниваемо непосредственно с преследованием.
Укажем, что случай, когда змеиха обращается в яблоню и становится на пути героя,
соблазняя его прекрасными, но смертоносными плодами, вполне может быть
сопоставлен с предложением мачехой отравленных яблок, посланных вослед
падчерице. Можно сравнить превращение змеихи в нищенку и превращение колдуньи,
посланной мачехой, в торговку и т. д.
Другое явление, сходное с ассимиляциями, представляет собой двойное
морфологическое значение одной функции. Простейший пример дает сказка No 265
("Белая уточка').
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36