К сожалению, в Советском Союзе в 30-е годы вновь начали увлекаться строительством линкоров и тяжелых крейсеров. Играло роль и то, что к этим кораблям благоволил сам Сталин. В результате к началу второй мировой войны Красный Флот оказался избыточен для борьбы с флотами "лимитрофов" и даже с теми весьма ограниченными силами, которые мог выделить против него германский флот. Тем не менее и на Балтике, и на Черном море советские военно-морские силы понесли тяжелые потери от немецких самолетов и подводных лодок.
После же окончания войны СССР развернул полномасштабную гонку морских вооружений, сначала - линкоров, потом - атомных подводных лодок, ракетных крейсеров и авианосцев, но так и не догнал флот главного потенциального противника - США.
И сегодня в России флот слишком велик для возможных локальных конфликтов с соседями, но заведомо обречен при полномасштабном конфликте с тем же НАТО. И опять призывы к усилению российского флота - это не более чем, говоря словами Тухачевского,
"морской патриотизм морских работников",
несоизмеримый с реальными возможностями страны.
Укажу, что иногда в своих прогнозах относительно отдельных видов вооружений Тухачевский ошибался. Например, он ратовал за скорейшее вытеснение обычной артиллерии безоткатной. Но тут слишком опередил свое время. Эпоха безоткатной артиллерии наступила уже после второй мировой войны. Зато Тухачевский очень рано увидел перспективу развития ракетного оружия. Еще в ноябре 1932 года он добился начала работ по конструированию ракетных двигателей на жидком топливе, а в сентябре 1933 года добился создания Реактивного научно-исследовательского института, занимавшегося разработкой ракетного оружия в СССР. Тухачевский также оценил значение радаров. В начале 1933 года он поручил Управлению ПВО определить, какие институты и конструкторские бюро могут заняться использованием электромагнитных волн для обнаружения самолетов. А 7 октября 1934 года писал своему старому знакомому - лидеру ленинградских коммунистов С. М. Кирову:
"Проведенные опыты по обнаружению самолетов с помощью электромагнитного луча подтвердили правильность положенного в основу принципа. Итоги проведенной научно-исследовательской работы в этой части делают возможным приступить к сооружению опытной разведывательной станции ПВО, обслуживающей обнаружение самолетов в условиях плохой видимости, ночью, а также на больших высотах (до 10 тыс. метров и выше) и при дальности 50-200 км. Ввиду крайней актуальности для современной противовоздушной обороны развития названного вопроса очень прошу Вас не отказать помочь инженеру-изобретателю тов. Ощепкову в продвижении и всемерном ускорении его заказов на ленинградских заводах..."
Как известно, и радиолокационные станции, и ракетное оружие были использованы уже во второй мировой войне. Радары использовались для обнаружения как самолетов, так и подводных лодок. В войсках появились реактивные минометы (советские "катюши" и немецкие шестиствольные), в авиации появились реактивные снаряды, а немцам под конец войны удалось даже наладить выпуск крылатых и баллистических ракет - "Фау-1" и "Фау-2".
До этого времени Тухачевскому дожить не довелось. После его ареста и казни многие военно-научные разработки были прекращены, а ряд ученых, в том числе будущий главный конструктор первых советских космических ракет С. П. Королев, репрессированы, как имевшие частые деловые контакты с "врагом народа" Тухачевским. Тем самым конструирование и внедрение в производство ряда образцов вооружений было задержано на несколько лет.
Внешне карьера Тухачевского развивалась вполне гладко. 21 февраля 1933 года его наградили орденом Ленина "за исключительные личные заслуги перед революцией в деле организации обороны Союза ССР на внешних и внутренних фронтах в период гражданской войны и последующие организационные мероприятия по укреплению мощи РККА". В том же году доверили принимать 7 ноября военный парад на Красной площади. В 1934 году на XVII съезде партии Михаила Николаевича избрали кандидатом в члены ЦК ВКП (б). 20 ноября 1935 года Тухачевский вместе с Ворошиловым, Буденным, Егоровым и Блюхером был удостоен высшего воинского звания Маршала Советского Союза, а менее чем через год, 9 апреля 36-го, стал первым заместителем наркома обороны и начальником Управления боевой подготовки РККА. Однако за стремительным восхождением самого молодого "красного маршала" к вершинам военной власти, вплоть до второго по значению поста в иерархии наркомата обороны, скрывалась борьба группировок. Ворошилов и поддерживающие его командиры Первой Конной противостояли Тухачевскому, вокруг которого группировались коммунисты из числа бывших офицеров, а также некоторые военные руководители, офицерских званий в царской армии не имевшие, но находившиеся в напряженных отношениях с Ворошиловым и другими "конармейцами".
Сам Климент Ефремович к новациям своего молодого заместителя относился очень подозрительно. В частности, нарком на пленуме Реввоенсовета критиковал отстаиваемую Тухачевским теорию глубокого боя. В связи с этим тот 20 ноября 1933 года обратился к Ворошилову с письмом, где отмечал:
"После Вашего выступления на Пленуме РВС у многих создалось впечатление, что, несмотря на новое оружие в армии, тактика должна остаться старой... Я потому решил написать это письмо, что после Пленума началось брожение в умах командиров. Идут разговоры об отказе от новых форм тактики, от их развития, и, так как... это целиком расходится с тем, что Вы неоднократно высказывали, я решил Вас поставить в известность о происходящем разброде..."
Разброд действительно был, но не только среди командиров среднего звена, но и среди высших военачальников. Рано или поздно открытое столкновение в руководстве наркомата обороны становилось неизбежным.
Лидия Норд приводит обращенные к ней слова Тухачевского, объясняющие побудительные мотивы его действий по преобразованию Красной Армии:
"Меня сильно волнует судьба моей работы. Но это не честолюбие. Скажу тебе откровенно- я приложил все старания, чтобы сделать ее хорошо... Я иду упорно к своей цели. Поверь мне, что никто из военного руководства, кроме Фрунзе, не жил и не живет так армией, как живу ею я. Никто так ясно не представляет себе ее будущую структуру, численность и ту ступень, на которую армия должна стать. Фрунзе, к несчастью, нет в живых. Сергей Сергеевич Каменев - отличный военный специалист, но только чиновник. Ворошилов - хороший человек, но дуб, и у него нет глубоких военных знаний, нет той самостоятельности и решительности, которые были у Михаила Васильевича. Поэтому... мне надо добиваться того, чтобы стать во главе руководства армией. Иначе ее развитие будет идти не так, как надо, и к нужному моменту она не будет готова".
Себя Михаил Николаевич считал наиболее подходящим человеком для поста наркома обороны, а под "нужным моментом" подразумевал время неизбежного военного столкновения с Германией.
"Оно неминуемо. Может, это произойдет не так уж скоро - лет через 10-13 (разговор происходил в Ленинграде в конце 20-х или в начале 30-х годов. - Б. С.). Я знаю немцев. Ту победу над Россией, которая им случайно досталась, они не забудут. Когда Германия поотдохнет и ремилитаризуется она снова попытается напасть на нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127