Написал же письмо от руки почему-то помощник Сигеру - Арао. Текст документа гласил:
"Об установлении связи с видным советским деятелем. 12 апреля 1937 года. Военный атташе в Польше Саваду Сигеру. По вопросам, указанным в заголовке, удалось установить связь с тайным посланцем маршала Красной Армии Тухачевского. Суть беседы заключалась в том, чтобы обсудить (далее два иероглифа и один знак переводчику НКВД прочитать не удалось. - Б. С.) относительно известного Вам тайного посланца от Красной Армии No304".
Это письмо людям Ежова удалось сфотографировать во время перевозки дипломатической почты из Польши в Японию по советской территории. Качество фото оказалось низким. Поэтому часть текста прочитать так и не удалось.
20 апреля Ежов доложил о перехвате Ворошилову, а тот на следующий день - Сталину. Любопытно, что для перевода столь интересного документа пришлось обратиться к... незадолго до этого, 2 апреля, арестованному по подозрению в шпионаже в пользу Японии бывшему сотруднику Иностранного отдела НКВД Р. Н. Киму - крупнейшему знатоку японского языка. Ему посчастливилось уцелеть, и в 60-е годы он дал показания Комиссии ЦК. Ким сообщил, что за расшифровку документа ему обещали значительное облегчение его участи. Снимок был очень смазанный, и перевести текст удалось только ценой огромных усилий. По словам Кима, письмо было на служебном бланке военного атташе и писал его не сам Сигеру, а его помощник Арао, почерк которого бывший сотрудник НКВД знал очень хорошо, поскольку ранее переводил многие исполненные им документы. Одновременно с текстом перевода Ким представил письменное заключение, что документ поддельный и подброшен японцами с провокационной целью. Он не без оснований полагал, что не стали бы столь важную и секретную информацию, непосредственно касающуюся Красной Армии, везти в незашифрованном виде через советскую территорию без дипкурьера, просто в опечатанном мешке с дипломатической почтой, с которым еще неизвестно что в пути случится (и действительно случалось: НКВД регулярно производил выемку японской диппочты и читал ее, как свою собственную). Ким был уверен: если бы японцы захотели надежно скрыть содержание документа от глаз советской разведки, они бы передали его шифром или с дипкурьером. А в данном случае у японской разведки была другая цель: довести до сведения советской стороны содержание документа. Возможно, таким образом хотели проверить, действительно ли японская дипломатическая почта перлюстрируется.
Скорее всего, японская записка о Тухачевском была не более чем возвращением в Москву в несколько измененном виде слухов, распущенных Скоблиным по заданию НКВД. Похоже, это был единственный реальный вариант не существовавшего в природе немецкого "досье", будто бы сработанного по заданию Гейдриха. Что Тухачевский не был японским агентом, доказывает доклад помощника военного атташе Японии в Москве Коотани, выступившего в июле 37-го с анализом дела Тухачевского перед политической и военной элитой Страны восходящего солнца. Он совершенно справедливо заявил:
"Неправильно рассматривать расстрел Тухачевского и нескольких других руководителей Красной Армии как результат вспыхнувшего в армии антисталинского движения. Правильно будет видеть в этом явлении вытекающее из проводимой Сталиным в течение некоторого времени работы по чистке, пронизывающей всю страну".
Ежов быстро понял, что перед ним дезинформация. Потому-то и не вменил на суде Ульрих Тухачевскому работу на японскую разведку. И в газетах об этом не писали, дабы японцы не поняли, что чекисты ознакомились с посланием Сигеру Тецудзо. А вот в стенограмму задним числом признание Тухачевского в связях с японским Генштабом внесли - как заготовку на будущее.
Кстати сказать, история с письмом японского военного атташе из Варшавы - еще одно доказательство, что немецкой папки с компроматом на Тухачевского Ежов и Сталин никогда не получали. Если даже короткое письмо на одну страницу оставило заметный в архивах и в памяти уцелевших свидетелей (кроме Кима, о нем рассказал и бывший чекист М. Е. Соколов, непосредственно передававший документ Киму, и те люди, что непосредственно вынимали письмо из почтового вагона), то объемистая папка тем более не могла испариться в воздухе.
Второй своеобразный аналог "красной папки" Гейдриха - это доносы на Тухачевского одного из архитекторов операции "Трест", бывшего начальника Иностранного отдела НКВД (то есть разведки), а затем заместителя начальника Разведуправления Красной Армии А. X. Артузова. Еще в конце 1932 года из Германии агент по кличке "Сюрприз" сообщил со ссылкой на представителя абвера Германа фон Берга, будто в СССР существует "военная партия", готовящаяся к "большой исторической задаче" - "взять на себя в нужный момент роль спасителя отечества в форме сильной и авторитетной военной диктатуры". Агент докладывал:
"Идеологической головой этого течения Берг называет "генерала Турдеева". Турдеев якобы бывший царский офицер около 46 лет, в этом году (1932) приезжал в Германию на маневры. Турдеев в штабе Ворошилова является одним из наиболее ответственных организаторов Красной Армии. Турдеев в большой дружбе с Нидермайером, с которым он на "ты". Берг говорит, что Турдеев произвел на него впечатление определенного националиста".
В других донесениях фамилия генерала варьировалась: Тургалов, Тургулов, Тургуев... Сотрудники ОГПУ быстро установили, что как генерал Тургуев в Германию ездил Тухачевский.
Позднее, весной 33-го, из-за гибели одного агента-посредника связь советской разведки с "Сюрпризом" прервалась навсегда. Но история с "генералом Тургуевым" имела продолжение. В январе 1937 года за ряд крупных провалов своей агентуры Артузов был снят с поста заместителя начальника Разведупра РККА и некоторое время оставался без работы, а потом был возвращен в НКВД рядовым сотрудником одного из отделов Главного Управления Государственной Безопасности. Чувствуя, что кольцо вокруг него смыкается (были арестованы многие его друзья и родственники), Артур Христианович попробовал применить старый проверенный способ спасения: свою шею выкупить чужими головами. 25 января 1937 года Артузов направил Ежову записку, где изложил давние донесения "Сюрприза" о "военной партии". К записке опальный чекист приложил "Список бывших сотрудников Разведупра, принимавших активное участие в троцкизме", на 34 фамилии. На записке нарком на следующий день наложил благожелательную для автора резолюцию:
"Тт. Курскому и Леплевскому. Надо учесть этот материал. Несомненно, в армии существует троцкистская организация".
Но ничто уже не могло спасти доносчика. В ночь на 13-е мая Артузова арестовали. Две недели он отрицал, что является давним агентом германской и польской разведок, а 27 мая, не выдержав интенсивных допросов, признался.
О Тухачевском он заявил следующее:
"Штейнбокж (работник НКВД. - Б. С.) стал уверять, что если мы 270-го (агента, через которого поддерживалась связь с "Сюрпризом". - Б. С.) не выдадим, то немцы нас уничтожат. Пришлось на выдачу 270-го согласиться.. Это было тяжелейшим ударом для СССР. Ведь еще в 1932 году из его донесений мы узнали о существующей в СССР широкой военной организации, связанной с рейхсвером и работающей на немцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
"Об установлении связи с видным советским деятелем. 12 апреля 1937 года. Военный атташе в Польше Саваду Сигеру. По вопросам, указанным в заголовке, удалось установить связь с тайным посланцем маршала Красной Армии Тухачевского. Суть беседы заключалась в том, чтобы обсудить (далее два иероглифа и один знак переводчику НКВД прочитать не удалось. - Б. С.) относительно известного Вам тайного посланца от Красной Армии No304".
Это письмо людям Ежова удалось сфотографировать во время перевозки дипломатической почты из Польши в Японию по советской территории. Качество фото оказалось низким. Поэтому часть текста прочитать так и не удалось.
20 апреля Ежов доложил о перехвате Ворошилову, а тот на следующий день - Сталину. Любопытно, что для перевода столь интересного документа пришлось обратиться к... незадолго до этого, 2 апреля, арестованному по подозрению в шпионаже в пользу Японии бывшему сотруднику Иностранного отдела НКВД Р. Н. Киму - крупнейшему знатоку японского языка. Ему посчастливилось уцелеть, и в 60-е годы он дал показания Комиссии ЦК. Ким сообщил, что за расшифровку документа ему обещали значительное облегчение его участи. Снимок был очень смазанный, и перевести текст удалось только ценой огромных усилий. По словам Кима, письмо было на служебном бланке военного атташе и писал его не сам Сигеру, а его помощник Арао, почерк которого бывший сотрудник НКВД знал очень хорошо, поскольку ранее переводил многие исполненные им документы. Одновременно с текстом перевода Ким представил письменное заключение, что документ поддельный и подброшен японцами с провокационной целью. Он не без оснований полагал, что не стали бы столь важную и секретную информацию, непосредственно касающуюся Красной Армии, везти в незашифрованном виде через советскую территорию без дипкурьера, просто в опечатанном мешке с дипломатической почтой, с которым еще неизвестно что в пути случится (и действительно случалось: НКВД регулярно производил выемку японской диппочты и читал ее, как свою собственную). Ким был уверен: если бы японцы захотели надежно скрыть содержание документа от глаз советской разведки, они бы передали его шифром или с дипкурьером. А в данном случае у японской разведки была другая цель: довести до сведения советской стороны содержание документа. Возможно, таким образом хотели проверить, действительно ли японская дипломатическая почта перлюстрируется.
Скорее всего, японская записка о Тухачевском была не более чем возвращением в Москву в несколько измененном виде слухов, распущенных Скоблиным по заданию НКВД. Похоже, это был единственный реальный вариант не существовавшего в природе немецкого "досье", будто бы сработанного по заданию Гейдриха. Что Тухачевский не был японским агентом, доказывает доклад помощника военного атташе Японии в Москве Коотани, выступившего в июле 37-го с анализом дела Тухачевского перед политической и военной элитой Страны восходящего солнца. Он совершенно справедливо заявил:
"Неправильно рассматривать расстрел Тухачевского и нескольких других руководителей Красной Армии как результат вспыхнувшего в армии антисталинского движения. Правильно будет видеть в этом явлении вытекающее из проводимой Сталиным в течение некоторого времени работы по чистке, пронизывающей всю страну".
Ежов быстро понял, что перед ним дезинформация. Потому-то и не вменил на суде Ульрих Тухачевскому работу на японскую разведку. И в газетах об этом не писали, дабы японцы не поняли, что чекисты ознакомились с посланием Сигеру Тецудзо. А вот в стенограмму задним числом признание Тухачевского в связях с японским Генштабом внесли - как заготовку на будущее.
Кстати сказать, история с письмом японского военного атташе из Варшавы - еще одно доказательство, что немецкой папки с компроматом на Тухачевского Ежов и Сталин никогда не получали. Если даже короткое письмо на одну страницу оставило заметный в архивах и в памяти уцелевших свидетелей (кроме Кима, о нем рассказал и бывший чекист М. Е. Соколов, непосредственно передававший документ Киму, и те люди, что непосредственно вынимали письмо из почтового вагона), то объемистая папка тем более не могла испариться в воздухе.
Второй своеобразный аналог "красной папки" Гейдриха - это доносы на Тухачевского одного из архитекторов операции "Трест", бывшего начальника Иностранного отдела НКВД (то есть разведки), а затем заместителя начальника Разведуправления Красной Армии А. X. Артузова. Еще в конце 1932 года из Германии агент по кличке "Сюрприз" сообщил со ссылкой на представителя абвера Германа фон Берга, будто в СССР существует "военная партия", готовящаяся к "большой исторической задаче" - "взять на себя в нужный момент роль спасителя отечества в форме сильной и авторитетной военной диктатуры". Агент докладывал:
"Идеологической головой этого течения Берг называет "генерала Турдеева". Турдеев якобы бывший царский офицер около 46 лет, в этом году (1932) приезжал в Германию на маневры. Турдеев в штабе Ворошилова является одним из наиболее ответственных организаторов Красной Армии. Турдеев в большой дружбе с Нидермайером, с которым он на "ты". Берг говорит, что Турдеев произвел на него впечатление определенного националиста".
В других донесениях фамилия генерала варьировалась: Тургалов, Тургулов, Тургуев... Сотрудники ОГПУ быстро установили, что как генерал Тургуев в Германию ездил Тухачевский.
Позднее, весной 33-го, из-за гибели одного агента-посредника связь советской разведки с "Сюрпризом" прервалась навсегда. Но история с "генералом Тургуевым" имела продолжение. В январе 1937 года за ряд крупных провалов своей агентуры Артузов был снят с поста заместителя начальника Разведупра РККА и некоторое время оставался без работы, а потом был возвращен в НКВД рядовым сотрудником одного из отделов Главного Управления Государственной Безопасности. Чувствуя, что кольцо вокруг него смыкается (были арестованы многие его друзья и родственники), Артур Христианович попробовал применить старый проверенный способ спасения: свою шею выкупить чужими головами. 25 января 1937 года Артузов направил Ежову записку, где изложил давние донесения "Сюрприза" о "военной партии". К записке опальный чекист приложил "Список бывших сотрудников Разведупра, принимавших активное участие в троцкизме", на 34 фамилии. На записке нарком на следующий день наложил благожелательную для автора резолюцию:
"Тт. Курскому и Леплевскому. Надо учесть этот материал. Несомненно, в армии существует троцкистская организация".
Но ничто уже не могло спасти доносчика. В ночь на 13-е мая Артузова арестовали. Две недели он отрицал, что является давним агентом германской и польской разведок, а 27 мая, не выдержав интенсивных допросов, признался.
О Тухачевском он заявил следующее:
"Штейнбокж (работник НКВД. - Б. С.) стал уверять, что если мы 270-го (агента, через которого поддерживалась связь с "Сюрпризом". - Б. С.) не выдадим, то немцы нас уничтожат. Пришлось на выдачу 270-го согласиться.. Это было тяжелейшим ударом для СССР. Ведь еще в 1932 году из его донесений мы узнали о существующей в СССР широкой военной организации, связанной с рейхсвером и работающей на немцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127