Но больше всего, разумеется, мы старались разобраться в причинах, повлекших за собой прошлогодние нападки на Тухачевского. Из долгой этой беседы я вынес твердое убеждение, что Тухачевский - человек честный, искренний, хотя вокруг него плетут интриги. Есть люди, которые завидуют ему. В годы гражданской войны он чувствовал внимание к себе со стороны Владимира Ильича и очень гордился тем, что выполнял ряд важных ленинских поручений. Иногда это делалось вопреки желанию руководителей военного ведомства, и с годами у них сложилась стойкая неприязнь к Тухачевскому".
Казалось бы, в неискренности в данном случае можно заподозрить или Телятникова, или самого Тухачевского. Ведь мы уже неоднократно убеждались, что в период гражданской войны командарм военкомов не слишком-то жаловал и отстаивал право командиров-коммунистов командовать без надзора со стороны бдительных комиссаров. Но мне представляется, что не лукавили ни мемуарист, ни его собеседник. Одним из основных качеств Тухачевского, обеспечивших стремительное развитие его карьеры, многие историки считают будто бы присущую ему "чрезвычайную способность подстраиваться". Именно этими словами охарактеризовал Тухачевского неоднократно встречавшийся с Михаилом Николаевичем немецкий генерал Карл Шпальке, оценивая его стремительную карьеру при большевиках:
"Он помимо прочих талантов принес с собой и чрезвычайную способность подстраиваться, позволившую ему обойти стороной неисчислимые рифы в водовороте революции, добраться до поначалу неприступного поста".
В какой-то степени это так, хотя ничего чрезвычайного в "подстраивании" самого молодого марашала Красной Армии на самом деле не было. Тухачевский, как человек умный и воспитанный, несомненно, строил разговор с любым собеседником так, чтобы без нужды его не раздражать, а тем более озлоблять. Вот и беседуя с секретарем партбюро, он, конечно же, не стал говорить ему о ненужности института комиссаров в армии, а постарался найти "точки соприкосновения", подчеркнул, что сам начал службу военкомом... Да и не мог Михаил Николаевич отрицать роль партийных организаций в Красной Армии, если сам вступил в партию после Октябрьской революции и именно в большевистской партии видел средство к возрождению мощи русской армии, по крайней мере в первые годы Советской власти. Другое дело, что "подстраивание" под собеседника у Тухачевского не было никак связано со склонностью к интриганству. Наоборот, если вспомнить его перемещения по фронтам гражданской войны, часто вызванные конфликтами с членами Реввоенсовета и вышестоящими начальниками, то видно, что ни разу противники молодого командарма не поплатились в результате стычки с ним своими постами. Да и на новые должности Тухачевский назначался только вследствие своих организаторских, волевых и полководческих качеств и никоим образом не способствовал смещению предшественников, чтобы освободить место себе. Он не плел интриги против других, а сам становился жертвой зависти и интриганства. И последняя интрига против Тухачевского, как мы знаем, привела его к гибели.
При том, что Михаил Николаевич оставался в большой мере чужим для командиров и комиссаров рабоче-крестьянского происхождения и с дореволюционным партийным стажем, он уже не был своим и для основной массы служивших в Красной Армии бывших царских офицеров и генералов. Об этом хорошо пишет Лидия Норд: "Долгую и упорную борьбу вел Тухачевский, отстаивая права "квалифицированного состава армии", беспартийных военных специалистов из бывших офицеров. Многие комиссары и политработники не скрывали своего недоверия к ним и при первом удобном случае бежали жаловаться на них в Особые отделы. Бывшие офицеры в большинстве случаев жаловаться туда не бегали, а когда становилось невтерпеж, подавали рапорт по начальству о невозможности работать в таких условиях. Тухачевский очень внимательно относился к таким рапортам и немедленно приказывал разобрать каждое дело и доложить ему. Успешно отстаивал он и тех, кого хотели по необоснованным доносам демобилизовать из армии. Он разбивал логическими доводами все вздорные обвинения и, в случае необходимости, писал рапорт в Реввоенсовет в Москву...
Но у Тухачевского было много недоброжелателей и из среды бывших офицеров... Отчасти играла роль обида, что бывшему генералу или полковнику, которые считали, что их военный опыт и знания намного превосходят опыт и военную подготовку Тухачевского, приходится подчиняться 29-летнему командарму, "щелкоперу из поручиков". Особенно остро почувствовалась обида, когда дошли слухи, что Тухачевский просил в Москве об откомандировании из его армии (а позже, когда он был начальником Ленинградского Военного Округа, то и из некоторых частей этого округа) наиболее пожилых строевых командиров. Тухачевский ходатайствовал о назначении их в военные академии и на курсы усовершенствования командного состава, где они могли бы принести большую пользу своими знаниями.
Тухачевский тянул вверх наиболее молодых и способных, предпочитая их более опытным "старикам". Он считал, что предельный возраст командира полка не должен превышать 50 лет.
"В этом возрасте уже человек изнашивается, начинает страдать подагрой, ревматизмом, сердцем и прочим, - говорил он. - Куда же ему при нынешней маневренности командовать частью?"
Старые строевики сочли свой перевод на преподавательские должности "равносильным отставке".
Не ладил Тухачевский и с теми, кто устроился в Красную Армию, как на хорошо оплачиваемое, гарантирующее известную безопасность место, и потом оказался нерадивым хозяином своей части.
Командарм очень часто и неожиданно появлялся в расположении того или иного полка. Прежде чем идти в штаб, он осматривал матчасть, заглядывал в конюшни, говорил с бойцами, потом появлялся на полковых занятиях и, попросив продолжать их, садился и внимательно наблюдал. Оттуда он шел на кухню, в склады. Докладывать о своем прибытии он запрещал. Когда до командира доходила весть о визите командарма, Тухачевский уже успевал все осмотреть и сделать свои выводы. Найдя в части большие упущения, Тухачевский уезжал, не повидавшись с ее командиром. Командир вызывался к командарму. Тухачевский не распекал его, а говорил очень коротко:
"Ваш полк в безобразном состоянии. Если не приведете его в течение трех недель в полный порядок - поедете командовать "полчком" (очевидно, кадрированной территориальной частью, имевшей в мирное время лишь очень немногочисленный постоянный состав бойцов и командиров. - Б. С.)..."
Возражать и оправдываться в таких случаях было бесполезно. Тухачевский поднимался, одергивал свой пояс и сухо бросал: "Это всё. Вы свободны"".
Словом, слуга партии, отец солдатам. Беда, однако, заключалась в том, что, искренне заботясь о рядовых бойцах и пользуясь среди них немалой популярностью, Тухачевский был довольно одинок среди высшего и среднего комсостава, встречал там зависть и скрытую враждебность. Молодой командарм действительно способствовал удалению со строевых постов бывших генералов и штаб-офицеров царской армии. Однако руководство партии во главе со Сталиным вело дело к чистке Красной Армии от беспартийных "старорежимных" офицеров вообще, в том числе и от младших, на которых думал опереться Тухачевский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Казалось бы, в неискренности в данном случае можно заподозрить или Телятникова, или самого Тухачевского. Ведь мы уже неоднократно убеждались, что в период гражданской войны командарм военкомов не слишком-то жаловал и отстаивал право командиров-коммунистов командовать без надзора со стороны бдительных комиссаров. Но мне представляется, что не лукавили ни мемуарист, ни его собеседник. Одним из основных качеств Тухачевского, обеспечивших стремительное развитие его карьеры, многие историки считают будто бы присущую ему "чрезвычайную способность подстраиваться". Именно этими словами охарактеризовал Тухачевского неоднократно встречавшийся с Михаилом Николаевичем немецкий генерал Карл Шпальке, оценивая его стремительную карьеру при большевиках:
"Он помимо прочих талантов принес с собой и чрезвычайную способность подстраиваться, позволившую ему обойти стороной неисчислимые рифы в водовороте революции, добраться до поначалу неприступного поста".
В какой-то степени это так, хотя ничего чрезвычайного в "подстраивании" самого молодого марашала Красной Армии на самом деле не было. Тухачевский, как человек умный и воспитанный, несомненно, строил разговор с любым собеседником так, чтобы без нужды его не раздражать, а тем более озлоблять. Вот и беседуя с секретарем партбюро, он, конечно же, не стал говорить ему о ненужности института комиссаров в армии, а постарался найти "точки соприкосновения", подчеркнул, что сам начал службу военкомом... Да и не мог Михаил Николаевич отрицать роль партийных организаций в Красной Армии, если сам вступил в партию после Октябрьской революции и именно в большевистской партии видел средство к возрождению мощи русской армии, по крайней мере в первые годы Советской власти. Другое дело, что "подстраивание" под собеседника у Тухачевского не было никак связано со склонностью к интриганству. Наоборот, если вспомнить его перемещения по фронтам гражданской войны, часто вызванные конфликтами с членами Реввоенсовета и вышестоящими начальниками, то видно, что ни разу противники молодого командарма не поплатились в результате стычки с ним своими постами. Да и на новые должности Тухачевский назначался только вследствие своих организаторских, волевых и полководческих качеств и никоим образом не способствовал смещению предшественников, чтобы освободить место себе. Он не плел интриги против других, а сам становился жертвой зависти и интриганства. И последняя интрига против Тухачевского, как мы знаем, привела его к гибели.
При том, что Михаил Николаевич оставался в большой мере чужим для командиров и комиссаров рабоче-крестьянского происхождения и с дореволюционным партийным стажем, он уже не был своим и для основной массы служивших в Красной Армии бывших царских офицеров и генералов. Об этом хорошо пишет Лидия Норд: "Долгую и упорную борьбу вел Тухачевский, отстаивая права "квалифицированного состава армии", беспартийных военных специалистов из бывших офицеров. Многие комиссары и политработники не скрывали своего недоверия к ним и при первом удобном случае бежали жаловаться на них в Особые отделы. Бывшие офицеры в большинстве случаев жаловаться туда не бегали, а когда становилось невтерпеж, подавали рапорт по начальству о невозможности работать в таких условиях. Тухачевский очень внимательно относился к таким рапортам и немедленно приказывал разобрать каждое дело и доложить ему. Успешно отстаивал он и тех, кого хотели по необоснованным доносам демобилизовать из армии. Он разбивал логическими доводами все вздорные обвинения и, в случае необходимости, писал рапорт в Реввоенсовет в Москву...
Но у Тухачевского было много недоброжелателей и из среды бывших офицеров... Отчасти играла роль обида, что бывшему генералу или полковнику, которые считали, что их военный опыт и знания намного превосходят опыт и военную подготовку Тухачевского, приходится подчиняться 29-летнему командарму, "щелкоперу из поручиков". Особенно остро почувствовалась обида, когда дошли слухи, что Тухачевский просил в Москве об откомандировании из его армии (а позже, когда он был начальником Ленинградского Военного Округа, то и из некоторых частей этого округа) наиболее пожилых строевых командиров. Тухачевский ходатайствовал о назначении их в военные академии и на курсы усовершенствования командного состава, где они могли бы принести большую пользу своими знаниями.
Тухачевский тянул вверх наиболее молодых и способных, предпочитая их более опытным "старикам". Он считал, что предельный возраст командира полка не должен превышать 50 лет.
"В этом возрасте уже человек изнашивается, начинает страдать подагрой, ревматизмом, сердцем и прочим, - говорил он. - Куда же ему при нынешней маневренности командовать частью?"
Старые строевики сочли свой перевод на преподавательские должности "равносильным отставке".
Не ладил Тухачевский и с теми, кто устроился в Красную Армию, как на хорошо оплачиваемое, гарантирующее известную безопасность место, и потом оказался нерадивым хозяином своей части.
Командарм очень часто и неожиданно появлялся в расположении того или иного полка. Прежде чем идти в штаб, он осматривал матчасть, заглядывал в конюшни, говорил с бойцами, потом появлялся на полковых занятиях и, попросив продолжать их, садился и внимательно наблюдал. Оттуда он шел на кухню, в склады. Докладывать о своем прибытии он запрещал. Когда до командира доходила весть о визите командарма, Тухачевский уже успевал все осмотреть и сделать свои выводы. Найдя в части большие упущения, Тухачевский уезжал, не повидавшись с ее командиром. Командир вызывался к командарму. Тухачевский не распекал его, а говорил очень коротко:
"Ваш полк в безобразном состоянии. Если не приведете его в течение трех недель в полный порядок - поедете командовать "полчком" (очевидно, кадрированной территориальной частью, имевшей в мирное время лишь очень немногочисленный постоянный состав бойцов и командиров. - Б. С.)..."
Возражать и оправдываться в таких случаях было бесполезно. Тухачевский поднимался, одергивал свой пояс и сухо бросал: "Это всё. Вы свободны"".
Словом, слуга партии, отец солдатам. Беда, однако, заключалась в том, что, искренне заботясь о рядовых бойцах и пользуясь среди них немалой популярностью, Тухачевский был довольно одинок среди высшего и среднего комсостава, встречал там зависть и скрытую враждебность. Молодой командарм действительно способствовал удалению со строевых постов бывших генералов и штаб-офицеров царской армии. Однако руководство партии во главе со Сталиным вело дело к чистке Красной Армии от беспартийных "старорежимных" офицеров вообще, в том числе и от младших, на которых думал опереться Тухачевский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127