Весь доход - жалкая "стипешка", а туда же! Живут в общежитии, сушат пеленки прямо в комнате, отделены от другого семейства прозрачной простыней, и вся эта, прости, несостоятельность прикрывается фразеологией, демагогической болтовней о любви, о зове природы. Милая женушка, зов природы можно и обуздать, направить в нужное русло, как упрямую горную речку, что мы с тобой успешно и доказали.
Светлана радостно внимала мужу, согласно кивала головой. Могла ли она не соглашаться с этими мудрыми, разумными доводами? Аркадий не то, чтобы распалялся, - ему просто нравилось рассуждать на эту тему. И он не отказывал себе в таком удовольствии.
- А разве мало вокруг примеров, когда юный муж, на усах которого не обсохло молоко, стыдится катать в коляске собственного ребенка? Не способен расстаться с собственным эгоизмом, чтобы встать в очередь, помыть посуду, помочь молодой жене? Послушай-ка, милая женушка, разве тебе нужно объяснять, что такое разделение быта? И разве не ты знаешь лучше меня, сколько семей распалось только потому, что муж и жена были слишком молоды и совершенно не готовы к семейной жизни?
Он прохаживался по комнате, закидывал за спину руки, казалось, он читает лекцию с университетской кафедры, а не говорит дома с собственной женой.
- Я убежден, что к семейной жизни человек должен готовиться. А слово "готовиться" означает: готовить себя.
Светлане порой казалось, что математика коснулась даже житейских рассуждений Аркадия. Но это только порой. Она тут же отмахивалась от критических придирок. Аркадий нравился ей во всем. А когда человек по-настоящему нравится, когда он истинно любим, его рассуждения, правые и неправые, хочется воспринимать как истину в последней инстанции. Да и сказал ли Аркадий хоть одно слово всуе, не по справедливости, был ли он хоть в чем-то не прав, хоть в чем-то покривил душой?
Нет!
Светлана видела, как буйная студенческая вольница отряхивает веселье, выходит из розовых снов, сталкиваясь с реальностью, не всегда гладкой и ровной, как шибает ее об острые углы быта, как мокнут и тонут бумажные кораблики легковесного счастья, оставляя после себя безотцовщину, которую смело можно назвать студенческой.
Студенческая безотцовщина! Мальчики и девочки, родители которых были студентами, а потом расстались. Первый угар прошел, истаяла начальная любовь, такая непрочная на поверку, а дети-то, дети остались. И велико ли им дело до того, что, оказывается, мать и отец их были просто в весеннем полусне, полюбили впервой, а потом разобрались, что это понарошку, что это не настоящее.
Нет, у Светланы все было настоящее. Все было выстраданное. Все было проверено жизнью и строгим ее Аркадием.
Олег рос. Рассуждая о нем, Аркадий Андреевич часто повторял:
- Мы живем благополучно во всех отношениях. Но надо, чтобы Олег, когда он подрастет, всего добился сам.
- Следует ему помочь! - восклицала Светлана.
- В том-то и дело, - строго и властно рассуждал Аркадий Андреевич, надо, чтобы он взял лучшее от нас, чтобы наш опыт стал его опытом.
Он часто задумывался, размышляя об этом, Аркадий Андреевич. Видно, вспоминал себя, свое детство и свою юность, когда рос один у матери, а неизвестный ему отец был где-то вдали, никогда не возникал в его жизни. Ни разу не помог ему ни словом, ни делом.
Не стоит над этим иронизировать - это очень серьезный момент мировоззрения Аркадия Андреевича.
Ведь что такое мальчишка без отца? Ни строгого тебе слова, ни жесткого ремня, ни твердой руки, когда она так требуется, так нужна. Исследуя психологию Аркадия Андреевича, надо признать: это был его пунктик. Вороша свою юность, вспоминая себя, Аркадий Андреевич давал, видно, клятву: собственного сына ни рукой, ни советом, ни наказом не обделять.
Олег был обыкновенным ребенком, ничем особо не выдающимся, прекрасно, видно, усвоил генетическую обыкновенность собственных родителей. Классе в восьмом, как это часто бывает, он вышел из повиновения. Как-то раз надерзил отцу, получил хорошего ремня, и это послужило тревожным звонком для Аркадия Андреевича. Прежде всего для него.
Светлана пыталась пригладить конфликт, сровнять углы, вызвать у мужа снисхождение, но в Аркадии Андреевиче что-то замкнулось. Какой-то сработал невидимый рычажок. После домашнего скандала они пошли прогуляться по скверику вдвоем, Светлана и Аркадий, и муж без конца повторял одну и ту же фразу:
- Мы должны с ним что-то сделать!
К тому времени отношения Аркадия Андреевича со Светланой Петровной как бы вернулись в старое русло. Только русло это пролегло где-то в горах, на высоте гораздо большей, чем та, что была вначале. Светлана преподавала географию в школе. Считала Аркадия Андреевича своей стенкой и, как правило, решительно соглашалась с ним во всем, свято охраняя один оазис оазис их любви.
Оазис охранялся. Ограничимся лишь констатацией этого факта. Аркадий и Светлана любили друг друга, включая в орбиту своей любви и собственного сына. Доказывая какую-нибудь теорему из их семейной жизни, доказывая, как всегда, свою безукоризненную правоту, Аркадий Андреевич часто восклицал в конце своей тирады: "Во имя нашей любви! Во имя нашей любви!"
Светлана замирала. Эти слова гипнотизировали ее. И в семейном быту стали как-то привычными эти фразы, будто пароль - "Во имя нашей любви!", когда речь шла об отношениях Аркадия и Светланы, когда речь шла об их отношениях к Олегу.
В тот вечер они долго ходили вокруг клумбы в скверике. И Аркадий Андреевич не раз повторял эту выспреннюю фразу: "Во имя нашей любви!"
- Я должен что-то сделать с ним! - восклицал Аркадий Андреевич. - Во имя нашей любви к сыну!
Перед этим он держал страстный монолог. Суть сводилась примерно к следующему:
- Мы не имеем права, чтобы Олег повторял наши ошибки, даже невольные. Я человек средних способностей, не скрою, это доставляло мне много мучений в жизни. Не думаю, чтоб наш Олег был уникальнее нас. А поэтому ему следует много трудиться. Его отношение к урокам, к школе, его непослушание, эта выходка! Или мы подчиним его себе, или!.. - он многозначительно умолк. И Светлана виновато опустила голову, точно далее следовало самое ужасное: или несчастье, или болезнь, или тюрьма.
Они рассуждали и об этом. Вокруг полно подростков, они сбиваются в какие-то подозрительные стайки, распивают плодово-ягодное вино в подъездах, дерутся между собой, а потом, случается, нападают на прохожих.
Дальнейшее всегда рисовалось им крайне мрачно: пьяный Олег, избитый прохожий, скамья подсудимых. Что и говорить, газеты пестрели подобными историями. И здравомыслящим родителям было о чем порассуждать и чем обеспокоиться.
От клумбы в скверике они уходили просветленные, приняв определенное решение: бороться за сына. Выход Аркадий Андреевич видел только в одном наставить Олега на истинный путь. А истинный путь - это хорошая учеба. Иные педагоги наносят немалый урон детям, когда внушают им, что будущее их прекрасно и необычно. Нет, трезво считал отец, жизнь не безоблачна и не прекрасна. Прекрасную и безоблачную жизнь надо еще заработать. Страшным, адским трудом. Этот адский труд - он сам, Аркадий Андреевич, вся его жизнь, вся ее суть.
А это значит, что Олег должен быть похожим на отца. Это значит, что Олег должен трудиться еще больше, ибо сегодня попасть в вуз гораздо сложнее, чем раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
Светлана радостно внимала мужу, согласно кивала головой. Могла ли она не соглашаться с этими мудрыми, разумными доводами? Аркадий не то, чтобы распалялся, - ему просто нравилось рассуждать на эту тему. И он не отказывал себе в таком удовольствии.
- А разве мало вокруг примеров, когда юный муж, на усах которого не обсохло молоко, стыдится катать в коляске собственного ребенка? Не способен расстаться с собственным эгоизмом, чтобы встать в очередь, помыть посуду, помочь молодой жене? Послушай-ка, милая женушка, разве тебе нужно объяснять, что такое разделение быта? И разве не ты знаешь лучше меня, сколько семей распалось только потому, что муж и жена были слишком молоды и совершенно не готовы к семейной жизни?
Он прохаживался по комнате, закидывал за спину руки, казалось, он читает лекцию с университетской кафедры, а не говорит дома с собственной женой.
- Я убежден, что к семейной жизни человек должен готовиться. А слово "готовиться" означает: готовить себя.
Светлане порой казалось, что математика коснулась даже житейских рассуждений Аркадия. Но это только порой. Она тут же отмахивалась от критических придирок. Аркадий нравился ей во всем. А когда человек по-настоящему нравится, когда он истинно любим, его рассуждения, правые и неправые, хочется воспринимать как истину в последней инстанции. Да и сказал ли Аркадий хоть одно слово всуе, не по справедливости, был ли он хоть в чем-то не прав, хоть в чем-то покривил душой?
Нет!
Светлана видела, как буйная студенческая вольница отряхивает веселье, выходит из розовых снов, сталкиваясь с реальностью, не всегда гладкой и ровной, как шибает ее об острые углы быта, как мокнут и тонут бумажные кораблики легковесного счастья, оставляя после себя безотцовщину, которую смело можно назвать студенческой.
Студенческая безотцовщина! Мальчики и девочки, родители которых были студентами, а потом расстались. Первый угар прошел, истаяла начальная любовь, такая непрочная на поверку, а дети-то, дети остались. И велико ли им дело до того, что, оказывается, мать и отец их были просто в весеннем полусне, полюбили впервой, а потом разобрались, что это понарошку, что это не настоящее.
Нет, у Светланы все было настоящее. Все было выстраданное. Все было проверено жизнью и строгим ее Аркадием.
Олег рос. Рассуждая о нем, Аркадий Андреевич часто повторял:
- Мы живем благополучно во всех отношениях. Но надо, чтобы Олег, когда он подрастет, всего добился сам.
- Следует ему помочь! - восклицала Светлана.
- В том-то и дело, - строго и властно рассуждал Аркадий Андреевич, надо, чтобы он взял лучшее от нас, чтобы наш опыт стал его опытом.
Он часто задумывался, размышляя об этом, Аркадий Андреевич. Видно, вспоминал себя, свое детство и свою юность, когда рос один у матери, а неизвестный ему отец был где-то вдали, никогда не возникал в его жизни. Ни разу не помог ему ни словом, ни делом.
Не стоит над этим иронизировать - это очень серьезный момент мировоззрения Аркадия Андреевича.
Ведь что такое мальчишка без отца? Ни строгого тебе слова, ни жесткого ремня, ни твердой руки, когда она так требуется, так нужна. Исследуя психологию Аркадия Андреевича, надо признать: это был его пунктик. Вороша свою юность, вспоминая себя, Аркадий Андреевич давал, видно, клятву: собственного сына ни рукой, ни советом, ни наказом не обделять.
Олег был обыкновенным ребенком, ничем особо не выдающимся, прекрасно, видно, усвоил генетическую обыкновенность собственных родителей. Классе в восьмом, как это часто бывает, он вышел из повиновения. Как-то раз надерзил отцу, получил хорошего ремня, и это послужило тревожным звонком для Аркадия Андреевича. Прежде всего для него.
Светлана пыталась пригладить конфликт, сровнять углы, вызвать у мужа снисхождение, но в Аркадии Андреевиче что-то замкнулось. Какой-то сработал невидимый рычажок. После домашнего скандала они пошли прогуляться по скверику вдвоем, Светлана и Аркадий, и муж без конца повторял одну и ту же фразу:
- Мы должны с ним что-то сделать!
К тому времени отношения Аркадия Андреевича со Светланой Петровной как бы вернулись в старое русло. Только русло это пролегло где-то в горах, на высоте гораздо большей, чем та, что была вначале. Светлана преподавала географию в школе. Считала Аркадия Андреевича своей стенкой и, как правило, решительно соглашалась с ним во всем, свято охраняя один оазис оазис их любви.
Оазис охранялся. Ограничимся лишь констатацией этого факта. Аркадий и Светлана любили друг друга, включая в орбиту своей любви и собственного сына. Доказывая какую-нибудь теорему из их семейной жизни, доказывая, как всегда, свою безукоризненную правоту, Аркадий Андреевич часто восклицал в конце своей тирады: "Во имя нашей любви! Во имя нашей любви!"
Светлана замирала. Эти слова гипнотизировали ее. И в семейном быту стали как-то привычными эти фразы, будто пароль - "Во имя нашей любви!", когда речь шла об отношениях Аркадия и Светланы, когда речь шла об их отношениях к Олегу.
В тот вечер они долго ходили вокруг клумбы в скверике. И Аркадий Андреевич не раз повторял эту выспреннюю фразу: "Во имя нашей любви!"
- Я должен что-то сделать с ним! - восклицал Аркадий Андреевич. - Во имя нашей любви к сыну!
Перед этим он держал страстный монолог. Суть сводилась примерно к следующему:
- Мы не имеем права, чтобы Олег повторял наши ошибки, даже невольные. Я человек средних способностей, не скрою, это доставляло мне много мучений в жизни. Не думаю, чтоб наш Олег был уникальнее нас. А поэтому ему следует много трудиться. Его отношение к урокам, к школе, его непослушание, эта выходка! Или мы подчиним его себе, или!.. - он многозначительно умолк. И Светлана виновато опустила голову, точно далее следовало самое ужасное: или несчастье, или болезнь, или тюрьма.
Они рассуждали и об этом. Вокруг полно подростков, они сбиваются в какие-то подозрительные стайки, распивают плодово-ягодное вино в подъездах, дерутся между собой, а потом, случается, нападают на прохожих.
Дальнейшее всегда рисовалось им крайне мрачно: пьяный Олег, избитый прохожий, скамья подсудимых. Что и говорить, газеты пестрели подобными историями. И здравомыслящим родителям было о чем порассуждать и чем обеспокоиться.
От клумбы в скверике они уходили просветленные, приняв определенное решение: бороться за сына. Выход Аркадий Андреевич видел только в одном наставить Олега на истинный путь. А истинный путь - это хорошая учеба. Иные педагоги наносят немалый урон детям, когда внушают им, что будущее их прекрасно и необычно. Нет, трезво считал отец, жизнь не безоблачна и не прекрасна. Прекрасную и безоблачную жизнь надо еще заработать. Страшным, адским трудом. Этот адский труд - он сам, Аркадий Андреевич, вся его жизнь, вся ее суть.
А это значит, что Олег должен быть похожим на отца. Это значит, что Олег должен трудиться еще больше, ибо сегодня попасть в вуз гораздо сложнее, чем раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147