«Нам не дают возможности пользоваться вашими аэродинамическими трубами. Мы хотим, но не можем поставить эксперименты на стенде для проверки новой схемы двигательной установки. А как мы можем доказать, что привод турбины за счет отбора газов прямо из камеры - это реальное дело? Расчетами такие схемы не подтверждают. Нужен эксперимент. По радиосистеме нужны полигонные и самолетные испытания. Но мы здесь сделать современную аппаратуру не способны».
Я теперь уже не помню всех упреков, но перечень был достаточно убедительный. Затем Греттруп перешел на спокойный доверительный тон. Он попросил, чтобы я, советский человек, которому он доверяет, хотя он все больше убеждается, что его обманывают, откровенно сказал, какую будущность имеет их работа.
Мог ли я откровенно в 1948 году сказать все, что я думал? Конечно, того, что я говорил Победоносцеву, Ветошкину, Гонору - о перспективе работы немцев - высказать Греттрупу я не смел ни по формально-служебным, ни по чисто человеческим соображениям.
Я считал, что не имею права убивать у него надежду на хотя бы частичную реализацию задуманного. Греттруп был по-настоящему увлеченным работой инженером. Он потерял, по крайней мере надолго, так он полагал, свою родину. Теперь, кроме семьи, в жизни была единственная услада и цель - интересная, рискованная, на грани возможного, но чертовски увлекательная задача: создать ракету, которую не могли, не успели придумать в Пенемюнде. Пусть для русских. Черт с ними. Но это творение его, Греттрупа, и его коллектива. Половина Германии все равно подвластна сталинской России. Значит, такая ракета может пригодиться не только русским, но и немцам. Так, мне представляется, рассуждал Греттруп. Честно должен признать, что и как человек, и как талантливый инженер он мне нравился. Была у него эта самая «искра Божия».
В это зимнее и еще одно последующее посещение «немецкого острова» я детально знакомился с работами по системе управления. Кроме Сергеева, который сам был активным участником разработки системы радиоуправления, со мной работал Калашников, мой заместитель по отделу в институте и руководитель разработок электрогидравлических рулевых машин.
Мы убедились, что, несмотря на весьма примитивное производственное оборудование, были изготовлены и проходили испытания основные новые приборы системы: суммирующий гироскоп с шаровым ротором и электрической пружиной, предложенный докторами Магнусом и Хохом, усилитель-преобразователь на магнитных усилителях вместо электронных ламп, которые стояли в «мишгерете» ракеты А-4, программный механизм и пневматическая рулевая машинка. Из наземного оборудования заканчивалось изготовление стартового пульта и пульта испытаний системы управления перед стартом.
Пневматическую рулевую машинку разрабатывал инженер Блазиг, имевший опыт работы на фирме «Аскания». Эта работа вызывала наибольшую критику с нашей стороны. Особенно любил спорить с Блазигом Калашников. Будучи убежденным сторонником гидравлических приводов, он не допускал даже мысли о применении на ракетах пневматических рулевых машин.
Стоит напомнить, что последующее развитие нашей и зарубежной техники рулевых приводных механизмов подтвердило нашу правоту. Во всех больших ракетах, наших и американских, использовались различные схемы и конструкции только гидравлических приводов. И для этого было много оснований.
К концу 1948 года проект Г-1 был доведен по всем показателям до требований к эскизному проекту. Мы к этому времени вернулись из Капъяра, обогащенные опытом полигонных испытаний первой серии ракет Р-1.
Под самый Новый год, 28 декабря 1948 года, вновь собрался большой НТС НИИ-88 для обсуждения проекта Г-1.
Вел заседание на этот раз уже не Гонор, а и.о. директора НИИ-88 Спиридонов. В команду Греттрупа, приехавшую на защиту, вошли доктора Вольф, Умпфенбах, Альбринг, Хох, Бласс, Мюллер и Рудольф.
Рецензентами проекта были Бушуев, Лапшин, Исаев, Глушко и я.
Греттруп в самом начале решил «взять быка за рога» и заявил: «Большинство элементов конструкции можно будет назвать годными лишь после тщательной проверки и испытаний…»
Новая ракета в своем эскизном проекте получила дополнительные преимущества по сравнению с качествами, доложенными более года назад. Основным показателем была дальность - уже не 600, а 810 км! Максимальные ошибки у цели: ±2 км по азимуту и ±3 км по дальности.
Значительно более детально и тщательно были проработаны отдельные наиболее оригинальные элементы конструкции. В частности, отделение боевой головки происходило без всякого механизма - за счет различия аэродинамических сил, и для надежности на корпусе включались две тормозящие твердотопливные ракеты. Для обоих компонентов использовался один несущий бак, разделенный на две емкости промежуточным днищем.
Стоит сказать, что это конструктивное предложение так и не было затем принято в ракетах конструкции Королева. Им много лет спустя воспользовался В.Н. Челомей.
Новым было предложение использовать отработанный газ после турбины для наддува спиртового бака.
Переходя к доработкам проекта двигательной установки, Греттруп не упустил возможности сказать с упреком в адрес критиков: «Мы произвели теоретические расчеты намного подробнее, чем это делалось в Пенемюнде, но, конечно, было бы намного лучше, если бы вместо излишне подробных теоретических исследований были бы произведены эксперименты на стенде».
Несмотря на критику, которая была на первом НТС в адрес системы радиоуправления, Греттруп, получавший в течение последнего года реальную помощь и консультации Сергеева, заявил: «Чисто автономная система управления - нерентабельна. Мы предусмотрели применение на земле приборов, которые уже прошли многочисленные испытания, а именно радиолокаторов». Немцы не имели материалов по нашим радиолокаторам, и всю основную наземную радиочасть разработки проекта проделал отдел управления, которым я руководил.
Предлагались дальнейшие упрощения в наземном пусковом и заправочном оборудовании.
«Мне кажется, - сказал в заключение доклада Греттруп, - можно признать, что решение поставленной задачи найдено и что у ракеты Р-10, кроме увеличения дальности, есть еще и другие значительные преимущества по сравнению с А-4: технологичность и дешевизна производства, простота обслуживания и надежность в эксплуатации… Даже если бы ракета не вызывала никакого интереса как оружие, она была бы необходима в качестве объекта для испытаний названных выше нововведений (отделяющаяся головка, несущие баки, усовершенствованная турбина ЖРД, новое управление), которые имеют очень большое значение для дальнейшего развития БРДД…»
По порядку обсуждения докладывались заключения всех секций, предварительно рассматривавших проект. Все заключения в основном были положительными и доброжелательными. Наибольшее число замечаний выпало на долю секции управления, которые я вынужден был огласить. Наиболее серьезными из них я считал наличие в системе таких уязвимых мест: надежность пневматических рулевых машин при низких температурах, передача с автомата человеку последних электрических операций перед стартом, отсутствие в автоматике подготовки схемы защиты от ошибок оператора, увеличение по сравнению с А-4 числа пневматических связей земля - борт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133