Он монополизировал права на взаимодействие с разработчиками телеметрии, персоналом службы полигона и доклады руководству.
Наличие такого постоянного недремлющего контроля имело большое значение для всего процесса повышения надежности ракет. Разработчики систем после удачного пуска всегда были весьма оптимистически настроены. Удовлетворение, общественное признание и похвалы за хорошее поведение в полете иногда разрушались последующими докладами телеметристов, из которых следовало, что ракета чудом дошла до цели.
В таких случаях, если замечания относились к системам Пилюгина или Глушко, они возмущались, требовали перепроверок и высказывались в адрес Богуславского: «Это твой „Дон“ опять врет. Ракета хорошо летает, а телеметрия пишет непонятно что».
Но союз, образованный разработчиками телеметрической аппаратуры и анализаторами записей, редко ошибался. После того как в записях поведения Р-5 в полете даже при благополучном исходе обнаружились необъяснимые по амплитуде и частоте колебания, Пилюгин обвинил систему измерений, высказав предположение, что это действие на нее электромагнитных наводок, не имеющих ничего общего с системой управления. После тщательного анализа было показано, что система измерений не ошибалась.
Евгений Богуславский, трудившийся вместе с командой Голунского несколько суток над анализом последнего и всех предыдущих пусков, торжествуя, заявил: «Николай мне друг, но истина дороже. Записи телеметрии соответствуют поведению ракеты и системы управления».
После многочисленных дискуссий на Советах главных и других самых разных уровнях были выработаны положения по надежности, которые меняли традиции, установившиеся за семь лет нашей ракетной деятельности.
Основным мероприятием было введение резервирования в систему управления. Начиная с гироприборов и вплоть до рулевых машин все электрические цепи дублировались. В гироприборах переделывались командные потенциометры так, чтобы любой один обрыв в любом месте не лишал систему управляемости по любому из каналов. Вводилось дублирование в усилитель-преобразователь так, чтобы в параллель работали два контура по каждому из трех каналов стабилизации.
Отказ любого контура меняет параметры системы, но эти изменения должны оставаться в пределах, обеспечивающих устойчивость. Вместо четырех рулевых машин устанавливались шесть, обмотки реле в машинах дублировались, и каждая из них имела свой тракт к УП. Отказ одной рулевой машины не должен был привести к потере управляемости. Этот тезис вызвал много споров. Скептики считали, что, несмотря на положительные результаты моделирования в лаборатории, в реальном полете при отказе рулевой машины все равно авария неизбежна.
Тогда мы с Пилюгиным предложили включить в программу предстоящих летных испытаний один пуск с заведомо отключенной рулевой машиной.
Нас поддержал Мрыкин, но ядовито спросил: «Надеюсь, вы не будете настаивать, чтобы именно на этой ракете была испытана атомная голова?» Мы обещали не настаивать. Эти шутки мы позволяли себе до начала общения с легендарными атомщиками.
Сейчас, когда мы стоим перед фактом, что ракетно-ядерная война может не только уничтожить государство, но привести к гибели жизни на Земле, полезно вспомнить историю появления термина «ракетно-ядерное оружие».
Впервые ядерное оружие было применено американцами в 1945 году.
Ракеты Р-1 и Р-2 были приняты на вооружение соответственно в 1950 и 1951 годах. И только в 1953 году возникли вполне реальные идеи объединения этих двух, ранее совершенно независимо разрабатываемых видов вооружения. Все существовавшие до этого принципы войны, разработанные многими теоретиками, оказались после объединения этих двух достижений человеческой мысли и современной технологии интересными только для историков.
Практическое начало разработки ракеты Р-5М явилось первым шагом к превращению ракеты в средство массового уничтожения.
В августе 1953 года на сессии Верховного Совета СССР с докладом выступил Председатель Совета Министров Маленков. Его доклад содержал много новых положений по внешней и внутренней политике. В конце своего выступления он сказал, что у СССР есть все для обороны, есть своя водородная бомба!
Мы уже имели первые контакты с атомщиками, поскольку приступили к проектированию ракеты Р-5М - носителя атомной бомбы. От них ничего о новом виде оружия - водородной бомбе - еще не слышали. Да и не принято было в нашей среде задавать вопросы, на которые человек не имел права отвечать. Испытания первой водородной бомбы в СССР были произведены 12 августа 1953 года. Скрыть факт испытаний от мира было невозможно. Физики уже тогда научились регистрировать каждый испытательный атомный взрыв, где бы он не происходил.
Но невольно мы, а надо полагать, и не только мы задавались вопросом, а на чем такая бомба будет доставляться до цели?
В 1953 году достаточно успешно разрабатывались ракетные средства противовоздушной обороны. Со своего полигона в Капустином Яре мы имели возможность наблюдать эффективность новых зенитных управляемых ракет Лавочкина, которые испытывались на полигоне ПВО, километрах в 50 от нас. В качестве объекта-цели использовались самолеты, заранее покинутые экипажем и управляемые автопилотом.
Однажды мы увидели идущий на большой высоте Ту-4. Это был самолет, воспроизводивший американский «Боинг-29» - последнюю модель летающей крепости. С таких самолетов были сброшены атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Мы были предупреждены заранее об испытаниях новых зенитных ракет Лавочкина.
В ярких лучах утреннего солнца стремительного полета ракеты я не разглядел. Но когда на фоне синего неба вместо четкого контура самолета образовалось бесформенное серое облачко, из которого высыпались какие-то поблескивающие обломки, мне стало жаль самолет. Такой носитель водородной бомбы не мог быть опасен для США - нашего потенциального противника.
В самом конце 1953 года состоялось заседание президиума ЦК, на котором Вячеслав Александрович Малышев, новый руководитель атомного ведомства - Первого главного управления и одновременно заместитель Председателя Совета Министров СССР делал сообщение о последних достижениях в разработке ядерного оружия.
На этом заседании было принято два постановления. Первое касалось разработки и испытаний термоядерной бомбы. В отличие от водородной бомбы, взорванной 12 августа, эта должна была стать пригодной для транспортировки. Идея этого нового «изделия» была предложена Андреем Сахаровым. Второе постановление обязывало наше министерство (тогда оно уже именовалось Министерством оборонной промышленности) под этот термоядерный заряд разработать межконтинентальную баллистическую ракету, а Министерство авиационной промышленности - межконтинентальную крылатую ракету. В своих «Воспоминаниях» Андрей Сахаров по поводу этих постановлений писал: «Существенно, что вес заряда, а следовательно и весь масштаб ракеты, был принят на основе моей докладной записки. Это предопределило работу всей огромной конструкторско-производственной организации на многие годы. Именно эта ракета вывела на орбиту первый искусственный спутник Земли в 1957 году и космический корабль с Юрием Гагариным на борту в 1961 году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
Наличие такого постоянного недремлющего контроля имело большое значение для всего процесса повышения надежности ракет. Разработчики систем после удачного пуска всегда были весьма оптимистически настроены. Удовлетворение, общественное признание и похвалы за хорошее поведение в полете иногда разрушались последующими докладами телеметристов, из которых следовало, что ракета чудом дошла до цели.
В таких случаях, если замечания относились к системам Пилюгина или Глушко, они возмущались, требовали перепроверок и высказывались в адрес Богуславского: «Это твой „Дон“ опять врет. Ракета хорошо летает, а телеметрия пишет непонятно что».
Но союз, образованный разработчиками телеметрической аппаратуры и анализаторами записей, редко ошибался. После того как в записях поведения Р-5 в полете даже при благополучном исходе обнаружились необъяснимые по амплитуде и частоте колебания, Пилюгин обвинил систему измерений, высказав предположение, что это действие на нее электромагнитных наводок, не имеющих ничего общего с системой управления. После тщательного анализа было показано, что система измерений не ошибалась.
Евгений Богуславский, трудившийся вместе с командой Голунского несколько суток над анализом последнего и всех предыдущих пусков, торжествуя, заявил: «Николай мне друг, но истина дороже. Записи телеметрии соответствуют поведению ракеты и системы управления».
После многочисленных дискуссий на Советах главных и других самых разных уровнях были выработаны положения по надежности, которые меняли традиции, установившиеся за семь лет нашей ракетной деятельности.
Основным мероприятием было введение резервирования в систему управления. Начиная с гироприборов и вплоть до рулевых машин все электрические цепи дублировались. В гироприборах переделывались командные потенциометры так, чтобы любой один обрыв в любом месте не лишал систему управляемости по любому из каналов. Вводилось дублирование в усилитель-преобразователь так, чтобы в параллель работали два контура по каждому из трех каналов стабилизации.
Отказ любого контура меняет параметры системы, но эти изменения должны оставаться в пределах, обеспечивающих устойчивость. Вместо четырех рулевых машин устанавливались шесть, обмотки реле в машинах дублировались, и каждая из них имела свой тракт к УП. Отказ одной рулевой машины не должен был привести к потере управляемости. Этот тезис вызвал много споров. Скептики считали, что, несмотря на положительные результаты моделирования в лаборатории, в реальном полете при отказе рулевой машины все равно авария неизбежна.
Тогда мы с Пилюгиным предложили включить в программу предстоящих летных испытаний один пуск с заведомо отключенной рулевой машиной.
Нас поддержал Мрыкин, но ядовито спросил: «Надеюсь, вы не будете настаивать, чтобы именно на этой ракете была испытана атомная голова?» Мы обещали не настаивать. Эти шутки мы позволяли себе до начала общения с легендарными атомщиками.
Сейчас, когда мы стоим перед фактом, что ракетно-ядерная война может не только уничтожить государство, но привести к гибели жизни на Земле, полезно вспомнить историю появления термина «ракетно-ядерное оружие».
Впервые ядерное оружие было применено американцами в 1945 году.
Ракеты Р-1 и Р-2 были приняты на вооружение соответственно в 1950 и 1951 годах. И только в 1953 году возникли вполне реальные идеи объединения этих двух, ранее совершенно независимо разрабатываемых видов вооружения. Все существовавшие до этого принципы войны, разработанные многими теоретиками, оказались после объединения этих двух достижений человеческой мысли и современной технологии интересными только для историков.
Практическое начало разработки ракеты Р-5М явилось первым шагом к превращению ракеты в средство массового уничтожения.
В августе 1953 года на сессии Верховного Совета СССР с докладом выступил Председатель Совета Министров Маленков. Его доклад содержал много новых положений по внешней и внутренней политике. В конце своего выступления он сказал, что у СССР есть все для обороны, есть своя водородная бомба!
Мы уже имели первые контакты с атомщиками, поскольку приступили к проектированию ракеты Р-5М - носителя атомной бомбы. От них ничего о новом виде оружия - водородной бомбе - еще не слышали. Да и не принято было в нашей среде задавать вопросы, на которые человек не имел права отвечать. Испытания первой водородной бомбы в СССР были произведены 12 августа 1953 года. Скрыть факт испытаний от мира было невозможно. Физики уже тогда научились регистрировать каждый испытательный атомный взрыв, где бы он не происходил.
Но невольно мы, а надо полагать, и не только мы задавались вопросом, а на чем такая бомба будет доставляться до цели?
В 1953 году достаточно успешно разрабатывались ракетные средства противовоздушной обороны. Со своего полигона в Капустином Яре мы имели возможность наблюдать эффективность новых зенитных управляемых ракет Лавочкина, которые испытывались на полигоне ПВО, километрах в 50 от нас. В качестве объекта-цели использовались самолеты, заранее покинутые экипажем и управляемые автопилотом.
Однажды мы увидели идущий на большой высоте Ту-4. Это был самолет, воспроизводивший американский «Боинг-29» - последнюю модель летающей крепости. С таких самолетов были сброшены атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Мы были предупреждены заранее об испытаниях новых зенитных ракет Лавочкина.
В ярких лучах утреннего солнца стремительного полета ракеты я не разглядел. Но когда на фоне синего неба вместо четкого контура самолета образовалось бесформенное серое облачко, из которого высыпались какие-то поблескивающие обломки, мне стало жаль самолет. Такой носитель водородной бомбы не мог быть опасен для США - нашего потенциального противника.
В самом конце 1953 года состоялось заседание президиума ЦК, на котором Вячеслав Александрович Малышев, новый руководитель атомного ведомства - Первого главного управления и одновременно заместитель Председателя Совета Министров СССР делал сообщение о последних достижениях в разработке ядерного оружия.
На этом заседании было принято два постановления. Первое касалось разработки и испытаний термоядерной бомбы. В отличие от водородной бомбы, взорванной 12 августа, эта должна была стать пригодной для транспортировки. Идея этого нового «изделия» была предложена Андреем Сахаровым. Второе постановление обязывало наше министерство (тогда оно уже именовалось Министерством оборонной промышленности) под этот термоядерный заряд разработать межконтинентальную баллистическую ракету, а Министерство авиационной промышленности - межконтинентальную крылатую ракету. В своих «Воспоминаниях» Андрей Сахаров по поводу этих постановлений писал: «Существенно, что вес заряда, а следовательно и весь масштаб ракеты, был принят на основе моей докладной записки. Это предопределило работу всей огромной конструкторско-производственной организации на многие годы. Именно эта ракета вывела на орбиту первый искусственный спутник Земли в 1957 году и космический корабль с Юрием Гагариным на борту в 1961 году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133