Ближе к делу!
- Давайте ближе к делу, - спокойно ответил незнакомец. - Я вас слушаю.
Это "я вас слушаю" понравилось Черноиваненко. Это был язык "своего". Но и это ничего не объясняло, так как могло быть маскировкой.
- Давайте по-честному, - сказал Черноиваненко, прекрасно понимая, что по-честному можно разговаривать только со "своими", а с "чужими" по-честному разговаривать не только бесполезно, но и глупо.
- Давайте по-честному, - улыбаясь странной, напряженной улыбкой, сказал незнакомец.
- Сколько за вашей спиной спрятано вооруженных людей?
- А за вашей?
- Во всяком случае, больше, чем за вашей, - сказал Черноиваненко.
- Предупреждаю, - серьезно заметил незнакомец, - что если кто-нибудь из ваших поднимет голову из-за камня, то за последствия я не ручаюсь.
- Слушайте, Кот, - сказал Черноиваненко раздраженно, - или - или! Кто вы? И не будем морочить друг другу голову.
- Хорошо, - ответил незнакомец решительно. - Я Дружинин. Вас это устраивает?
К этому времени имя Дружинина уже приобрело такую известность среди врагов и среди друзей, что не нужны были никакие дополнительные объяснения. Сердце Черноиваненко радостно дрогнуло. О, если бы это действительно был Дружинин!
- Допустим, - сказал он, - поверю вам на слово.
- А кто вы? - спросил неизвестный.
Черноиваненко выставил вперед плечо, коротко мотнул головой и прищурился:
- А я "Дядя Гаврик". Вас это устраивает?
Имя "Дядя Гаврик" не было столь громким, как имя Дружинина, но все же оно было достаточно известно, особенно в районе села Усатова. И если этот человек был действительно Дружинин, то Черноиваненко мог с достоинством назвать ему свое партизанское имя.
- Допустим, что вы "Дядя Гаврик", - холодно сказал человек, назвавшийся Дружининым. - А как вы это докажете?
Они молча стояли друг против друга, настороженные, решительные, готовые в любой миг поцеловаться или убить друг друга, в зависимости от обстоятельств. Вдруг из-за спины человека, назвавшегося Дружининым, вышла темная фигура и бросилась к Черноиваненко.
- Стой! - крикнул Черноиваненко, вырывая из-за пояса гранату.
Но было уже поздно. Две руки обхватили его плечи, и чей-то незнакомый и вместе с тем мучительно знакомый голос с мягкими черноморскими интонациями воскликнул:
- Чудак, что ты здесь делаешь?
И Черноиваненко узнал этот голос.
- Бачей! - отступая на шаг, сказал Черноиваненко. - Петька?
- Вот именно.
И они трижды обнялись и трижды поцеловались, после каждого поцелуя отступая на шаг, вытирая губы и снова бросаясь вперед с сияющими, смеющимися глазами.
А вокруг них с пистолетами и автоматами в руках, с фонарями, ручными гранатами и ломами, обмотанные пулеметными лентами, серые от подземной пыли, грозные, стояли друг против друга два отряда, все еще подозрительно переглядываясь, но уже чувствуя большое облегчение и радость от сознания, что все обошлось так благополучно и "свои" нашли "своих".
45. ОТЕЦ И СЫН
- Ну, маленький, расскажи, как ты здесь живешь.
- Так и живу, папочка.
Петр Васильевич несколько раз уже произносил эту фразу: "Ну, маленький, расскажи, как ты здесь живешь". Он повторял ее машинально, и так же машинально Петя отвечал: "Так и живу, папочка". Но разве дело было в словах? Они смотрели друг на друга и не могли насмотреться. Со страстной жадностью они изучали друг друга.
Петр Васильевич с наслаждением прикасался к сыну. Отец то ерошил пыльные, плохо стриженные волосы сына, то он брал сына за щеки, притягивал к себе, заглядывал в его карие глаза, грустные, повзрослевшие, с резко определившимися бровями и все еще детскими ресницами. Этот большой мальчик с длинными ногами был его сын, его маленький Петруша. Его трудно было узнать. Странная короткая куртка, сделанная из грубо обрезанного полушубка, старые мужские брюки, стоптанные и много раз неумело заплатанные башмаки, противогаз через плечо и граната, засунутая за пазуху, пыльные волосы, слегка курчавые на висках и на серой от пыли шее, по-детски нежной, теплой, и решительное выражение возмужавшего лица... Да, это его мальчик, его Петушок, и вместе с тем это уже маленький солдат, партизан, самостоятельный человек, подпольщик. Это уже мужчина. С ним можно разговаривать, как с мужчиной, как равный с равным.
- Ну, маленький, расскажи, как ты здесь воюешь.
- Так и воюю, папочка.
Петя смотрел на отца, не отрываясь, - с любовью, с гордостью, с восхищением. Так вот, оказывается, какой у него папа! Друг и помощник самого Дружинина!
Петя сначала не узнал в легендарном Дружинине отца пестрой девочки Галочки, с которым познакомился на Одесском аэродроме в первый, счастливый, незабвенный день своего путешествия. Зато Дружинин узнал его сразу.
- А, вице-президент! Здорово! - сказал он весело. - И ты здесь? Молодцом!
Тогда Петя его узнал и весь залился жаркой краской смущения и удовольствия оттого, что разговаривает с таким знаменитым человеком, - и мало того, что разговаривает, а давно знаком и приятель его дочки.
- Что же ты не спрашиваешь, как поживает Галина? Ага, брат! Покраснел! - Синие глаза Дружинина искрились веселым смехом. - Товарищи! громко сказал он. - Можете себе представить - это кавалер моей дочки.
- Я совершенно не понимаю, про что вы говорите! - забормотал Петя.
- Он не понимает! - подмигнул Дружинин Петру Васильевичу, сделав головой свое неуловимое, озорное движение. - Силен, брат, силен!
- А где сейчас Галочка? - преодолевая смущение, спросил Петя.
- Галину, брат, я отправил еще в первые месяцы войны на самолете обратно в Харьков, к бабушке, да по дороге их обстреляли "мессеры", и они сделали вынужденную посадку в Николаеве. Словом, она застряла в Николаеве, у дедушки. Думаю, не пропадет. Дедушка у нее боевой, я на него надеюсь.
Видно было, что он говорит меньше, чем знает. Но такова была его привычка.
- Так, говоришь, тебе здесь, в катакомбах, нравится? - круто меняя разговор, сказал он, хотя Петя ничего подобного не говорил. - Это хорошо, что тебе здесь нравится. Мне тоже нравится... А ты, брат, вырос за это время. Я тебя с трудом узнал. Крепкий мужик! Молодец! С работой справляешься? - сказал Дружинин уже совсем по-командирски.
- Так точно! - ответил Петя.
- Рад был с тобой опять встретиться. - Дружинин протянул ему свою большую, сильную руку. - Молодец! Старайся!
- Всегда готов! - сказал Петя и косо поднял над головой руку.
И ему стало радостно, потому что это были не просто слова, а все содержание его жизни.
Потом Петя показывал отцу кабинет дяди Гаврика, кухню, кладовку, библиотеку, стенную газету, закуток, где они с Валентиной чистили патроны. Мальчику доставляло громадное удовольствие знакомить отца с бойцами отряда Черноиваненко. То и дело он возбужденно говорил:
- Товарищ Синичкин-Железный, вы не знакомы с моим папой? Папа, познакомься, пожалуйста, с товарищем Синичкиным-Железным... Товарищ Синичкин-Железный, это мой отец, из отряда Дружинина... Пап, а пап, смотри, это наша девушка Валентина, тоже пионерка... Валентина, иди сюда! Это мой папа, из отряда Дружинина. Ты с ним не знакома? Познакомься... А это Серафим Иванович, заместитель по военной части. Он меня стрелять из нагана научил. А это мама Валентины, Матрена Терентьевна. Познакомьтесь!..
Весь охваченный счастьем и гордостью, Петя совсем забыл, что Матрена Терентьевна показывала ему маленькую старую фотографию и называла его папу "Петя".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
- Давайте ближе к делу, - спокойно ответил незнакомец. - Я вас слушаю.
Это "я вас слушаю" понравилось Черноиваненко. Это был язык "своего". Но и это ничего не объясняло, так как могло быть маскировкой.
- Давайте по-честному, - сказал Черноиваненко, прекрасно понимая, что по-честному можно разговаривать только со "своими", а с "чужими" по-честному разговаривать не только бесполезно, но и глупо.
- Давайте по-честному, - улыбаясь странной, напряженной улыбкой, сказал незнакомец.
- Сколько за вашей спиной спрятано вооруженных людей?
- А за вашей?
- Во всяком случае, больше, чем за вашей, - сказал Черноиваненко.
- Предупреждаю, - серьезно заметил незнакомец, - что если кто-нибудь из ваших поднимет голову из-за камня, то за последствия я не ручаюсь.
- Слушайте, Кот, - сказал Черноиваненко раздраженно, - или - или! Кто вы? И не будем морочить друг другу голову.
- Хорошо, - ответил незнакомец решительно. - Я Дружинин. Вас это устраивает?
К этому времени имя Дружинина уже приобрело такую известность среди врагов и среди друзей, что не нужны были никакие дополнительные объяснения. Сердце Черноиваненко радостно дрогнуло. О, если бы это действительно был Дружинин!
- Допустим, - сказал он, - поверю вам на слово.
- А кто вы? - спросил неизвестный.
Черноиваненко выставил вперед плечо, коротко мотнул головой и прищурился:
- А я "Дядя Гаврик". Вас это устраивает?
Имя "Дядя Гаврик" не было столь громким, как имя Дружинина, но все же оно было достаточно известно, особенно в районе села Усатова. И если этот человек был действительно Дружинин, то Черноиваненко мог с достоинством назвать ему свое партизанское имя.
- Допустим, что вы "Дядя Гаврик", - холодно сказал человек, назвавшийся Дружининым. - А как вы это докажете?
Они молча стояли друг против друга, настороженные, решительные, готовые в любой миг поцеловаться или убить друг друга, в зависимости от обстоятельств. Вдруг из-за спины человека, назвавшегося Дружининым, вышла темная фигура и бросилась к Черноиваненко.
- Стой! - крикнул Черноиваненко, вырывая из-за пояса гранату.
Но было уже поздно. Две руки обхватили его плечи, и чей-то незнакомый и вместе с тем мучительно знакомый голос с мягкими черноморскими интонациями воскликнул:
- Чудак, что ты здесь делаешь?
И Черноиваненко узнал этот голос.
- Бачей! - отступая на шаг, сказал Черноиваненко. - Петька?
- Вот именно.
И они трижды обнялись и трижды поцеловались, после каждого поцелуя отступая на шаг, вытирая губы и снова бросаясь вперед с сияющими, смеющимися глазами.
А вокруг них с пистолетами и автоматами в руках, с фонарями, ручными гранатами и ломами, обмотанные пулеметными лентами, серые от подземной пыли, грозные, стояли друг против друга два отряда, все еще подозрительно переглядываясь, но уже чувствуя большое облегчение и радость от сознания, что все обошлось так благополучно и "свои" нашли "своих".
45. ОТЕЦ И СЫН
- Ну, маленький, расскажи, как ты здесь живешь.
- Так и живу, папочка.
Петр Васильевич несколько раз уже произносил эту фразу: "Ну, маленький, расскажи, как ты здесь живешь". Он повторял ее машинально, и так же машинально Петя отвечал: "Так и живу, папочка". Но разве дело было в словах? Они смотрели друг на друга и не могли насмотреться. Со страстной жадностью они изучали друг друга.
Петр Васильевич с наслаждением прикасался к сыну. Отец то ерошил пыльные, плохо стриженные волосы сына, то он брал сына за щеки, притягивал к себе, заглядывал в его карие глаза, грустные, повзрослевшие, с резко определившимися бровями и все еще детскими ресницами. Этот большой мальчик с длинными ногами был его сын, его маленький Петруша. Его трудно было узнать. Странная короткая куртка, сделанная из грубо обрезанного полушубка, старые мужские брюки, стоптанные и много раз неумело заплатанные башмаки, противогаз через плечо и граната, засунутая за пазуху, пыльные волосы, слегка курчавые на висках и на серой от пыли шее, по-детски нежной, теплой, и решительное выражение возмужавшего лица... Да, это его мальчик, его Петушок, и вместе с тем это уже маленький солдат, партизан, самостоятельный человек, подпольщик. Это уже мужчина. С ним можно разговаривать, как с мужчиной, как равный с равным.
- Ну, маленький, расскажи, как ты здесь воюешь.
- Так и воюю, папочка.
Петя смотрел на отца, не отрываясь, - с любовью, с гордостью, с восхищением. Так вот, оказывается, какой у него папа! Друг и помощник самого Дружинина!
Петя сначала не узнал в легендарном Дружинине отца пестрой девочки Галочки, с которым познакомился на Одесском аэродроме в первый, счастливый, незабвенный день своего путешествия. Зато Дружинин узнал его сразу.
- А, вице-президент! Здорово! - сказал он весело. - И ты здесь? Молодцом!
Тогда Петя его узнал и весь залился жаркой краской смущения и удовольствия оттого, что разговаривает с таким знаменитым человеком, - и мало того, что разговаривает, а давно знаком и приятель его дочки.
- Что же ты не спрашиваешь, как поживает Галина? Ага, брат! Покраснел! - Синие глаза Дружинина искрились веселым смехом. - Товарищи! громко сказал он. - Можете себе представить - это кавалер моей дочки.
- Я совершенно не понимаю, про что вы говорите! - забормотал Петя.
- Он не понимает! - подмигнул Дружинин Петру Васильевичу, сделав головой свое неуловимое, озорное движение. - Силен, брат, силен!
- А где сейчас Галочка? - преодолевая смущение, спросил Петя.
- Галину, брат, я отправил еще в первые месяцы войны на самолете обратно в Харьков, к бабушке, да по дороге их обстреляли "мессеры", и они сделали вынужденную посадку в Николаеве. Словом, она застряла в Николаеве, у дедушки. Думаю, не пропадет. Дедушка у нее боевой, я на него надеюсь.
Видно было, что он говорит меньше, чем знает. Но такова была его привычка.
- Так, говоришь, тебе здесь, в катакомбах, нравится? - круто меняя разговор, сказал он, хотя Петя ничего подобного не говорил. - Это хорошо, что тебе здесь нравится. Мне тоже нравится... А ты, брат, вырос за это время. Я тебя с трудом узнал. Крепкий мужик! Молодец! С работой справляешься? - сказал Дружинин уже совсем по-командирски.
- Так точно! - ответил Петя.
- Рад был с тобой опять встретиться. - Дружинин протянул ему свою большую, сильную руку. - Молодец! Старайся!
- Всегда готов! - сказал Петя и косо поднял над головой руку.
И ему стало радостно, потому что это были не просто слова, а все содержание его жизни.
Потом Петя показывал отцу кабинет дяди Гаврика, кухню, кладовку, библиотеку, стенную газету, закуток, где они с Валентиной чистили патроны. Мальчику доставляло громадное удовольствие знакомить отца с бойцами отряда Черноиваненко. То и дело он возбужденно говорил:
- Товарищ Синичкин-Железный, вы не знакомы с моим папой? Папа, познакомься, пожалуйста, с товарищем Синичкиным-Железным... Товарищ Синичкин-Железный, это мой отец, из отряда Дружинина... Пап, а пап, смотри, это наша девушка Валентина, тоже пионерка... Валентина, иди сюда! Это мой папа, из отряда Дружинина. Ты с ним не знакома? Познакомься... А это Серафим Иванович, заместитель по военной части. Он меня стрелять из нагана научил. А это мама Валентины, Матрена Терентьевна. Познакомьтесь!..
Весь охваченный счастьем и гордостью, Петя совсем забыл, что Матрена Терентьевна показывала ему маленькую старую фотографию и называла его папу "Петя".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98