Никто не слышит и никогда не узнает того, что произойдет между нами. Если хотите, смотрите на нас, как на двух духовников, нерушимо хранящих вашу тайну. Я говорю — тайну, хотя это слишком явно для нас, так как наш сан предписывает нам читать желания человека в его сердце. Вы любите короля?
— Ваша милость!
Она вздрогнула; яркий румянец покрыл ее бледные щеки и разлился даже по мраморному лбу и красивой шее.
— Вы любите короля?
— Ваша милость… отец мой.
Она в смущении обращалась попеременно то к одному, то к другому из ее собеседников.
— Любить вовсе не стыдно, дочь моя. Стыдно только поддаваться любви. Повторяю, вы любите короля?
— Но никогда не говорила ему этого, — пробормотала она.
— И никогда не скажете?
— Пусть прежде отсохнет мой язык.
— Но подумайте, дочь моя. Такая любовь в душе, подобной вашей, — дар неба, ниспосланный с какой-нибудь мудрой целью. Человеческая любовь слишком часто бывает сорной травой, портящей почву, на которой она произрастает, но в данном случае это прелестный цветок, благоухающий смирением и добродетелью.
— Увы! Я старалась вырвать его из моего сердца.
— Нет, напротив, стремитесь укрепить корни цветка в вашем сердце. Если бы король встретил с вашей стороны немного нежности, какой-нибудь знак того, что его привязанность находит отклик в вашей душе, может быть, вам удалось бы осуществить честолюбивые мечты, и Людовик, подкрепленный близостью к вашей благородной натуре, мог бы пребывать в духе церкви, а не только формально числиться в ее рядах. Все это могло бы вырасти из любви, скрываемой вами, словно носящей на себе печать позора.
Г-жа де Ментенон даже привстала со своего места и глядела то на прелата, то на духовника глазами, в глубине которых светился затаенный ужас.
— Может ли быть, что я правильно поняла вас, — задыхаясь, проговорила она. — Какой смысл скрывается за этими словами? Не можете же вы советовать мне…
Иезуит встал, выпрямившись перед ней во весь рост.
— Дочь моя, мы никогда не даем совета, недостойного нашего сана. Мы имеем в виду интересы святой церкви, а они требуют вашего замужества с королем.
— Замуж за короля?! — Все в комнате завертелось перед ее расширенными от ужаса глазами. — Выйти замуж за короля?!
— Это лучшая надежда на будущее. Мы видим в вас вторую Жанну д'Арк, спасительницу Франции и ее короля.
Г-жа де Ментенон несколько минут сидела молча. Лицо ее приняло обычный спокойный вид. Но взгляд ее, устремленный на вышивание, был рассеянный.
— Но право же… право же, этого не может быть, — наконец проговорила она. — К чему задумывать планы, никогда не осуществимые.
— Почему?
— Кто из королей Франции был женат на своей подданной? Взгляните: каждая из европейских принцесс протягивает ему руку. Королева Франции должна быть особой царской крови, как и последняя покойная королева.
— Все это можно преодолеть.
— А затем интересы государства. Если король намерен жениться, то он должен сделать это ради могущества союза, поддержания дружбы с соседней нацией или, наконец, для приобретения в качестве приданого за невестой какой-либо провинции.
— Вашим приданым, дочь моя, были бы те дары духа и плоти, которыми наградило вас небо. У короля достаточно и денег и владений. Что же касается государства, то чем можно лучше послужить ему, как не уверенностью, что в будущем король будет избавлен от сцен, происходящих нынче в этом дворце?
— О, если бы это действительно было так. Но подумайте, отец мой, об окружающих его: дофине, брате, министрах. Вы знаете, как это не понравится им и как легко этой клике заставить короля изменить его намерения. Нет, нет, это мечта, отец мой; это никогда не может осуществиться.
Лица духовных особ, до сих пор отвергавших ее речь улыбкой и отрицательным жестом, теперь затуманились, как будто де Ментенон действительно коснулась настоящего препятствия.
— Дочь моя, — серьезно проговорил иезуит, — этот вопрос вы должны предоставить церкви. Быть может, и мы имеем некоторое влияние на короля и можем направить его на истинный путь, даже вопреки, если потребуется, желанию его родных. Только будущее может показать, на чьей стороне сила. Но вы? Любовь и долг влекут вас на один и тот же путь, и церковь может всецело положиться на вас.
— До последнего издыхания, отец мой.
— А вы можете рассчитывать на церковь. Она послужит вам, если вы в свою очередь поможете ей.
— У меня не может быть желания выше этого.
— Вы будете нашей дочерью, нашей владычицей, нашей защитницей и залечите раны страдающей церкви.
— Ах, если бы я могла сделать это.
— Да, вы можете. Пока ересь существует в стране, для истинно-верующих не может быть ни мира, ни покоя; это то пятнышко плесени, которое в будущем может испортить весь плод, если своевременно не обратить на него внимания.
— Чего же вы желаете, отец мой?
— Гугенотов не должно быть во Франции. Их нужно изгнать. Козлища да отделятся от овец. Король уже колеблется. Лувуа теперь наш друг. Если и вы будете заодно с нами, все будет в порядке.
— Но, отец мой, представьте, как их много.
— Тем более необходимо удалить.
— И подумайте о тех страданиях, которые им придется перенести в изгнании.
— Исцеление в руках их.
— Это правда. Но все же мне жаль этих людей.
Отец Лашез и епископ покачали головами.
— Так вы покровительствовали бы врагам бога?
— Нет, нет; если они действительно таковы.
— Можете ли вы еще сомневаться в этом? Возможно ли, чтобы ваше сердце еще склонялось к ереси ваших юных лет?
— Нет, отец мой; но жестоко и противоестественно забывать, что мой отец и дед…
— Ну, они ответили сами перед богом за свои прегрешения… Возможно ли, что церковь ошибается в вас? Вы отказываете ей в первой просьбе, обращенной к вам? Вы готовы принять нашу помощь и в то же время не хотите оказать помощи нам.
Г-жа де Ментенон встала с видом окончательно принятого решения.
— Вы мудрее меня, — произнесла она, — и вам вручены интересы церкви. Я исполню ваше приказание.
— Вы обещаете?
— Да.
Оба ее собеседника клятвенно подняли руки кверху.
— Сегодня благословенный день, — промолвили они, — и поколения, еще неродившиеся, будут считать его таковым.
Г-жа де Ментенон сидела, пораженная открывавшейся перед ней перспективой. Как указал иезуит, она всегда была честолюбивой. И отчасти ей уже удавалось удовлетворять свое честолюбие, так как не раз она склоняла короля и его государство туда, куда хотела. Но выйти замуж за короля, человека, ради которого она охотно пожертвовала бы жизнью, любимого в глубине души самой чистой, возвышенной любовью, на какую только способна женщина — это превосходило даже ее мечты. Да, она будет не слабой Марией-Терезией, а, как выразился иезуит, новой Иоанной д'Арк, явившейся, чтобы направить на лучший путь дорогую Францию и обожаемого короля Франции. И если, в достижение этой цели, ей придется ожесточить сердце против гугенотов, то вина — если это действительно так — будет скорее тех, кто выставил это условие, чем ее личная. Жена короля! Сердце женщины и душа энтузиастки затрепетали при одной этой мысли.
Но за радостью внезапно наступило сомнение и уныние. Ведь эта очаровательная перспектива не более как безумная мечта. И как могли эти люди быть настолько уверены, что держат в руках короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Ваша милость!
Она вздрогнула; яркий румянец покрыл ее бледные щеки и разлился даже по мраморному лбу и красивой шее.
— Вы любите короля?
— Ваша милость… отец мой.
Она в смущении обращалась попеременно то к одному, то к другому из ее собеседников.
— Любить вовсе не стыдно, дочь моя. Стыдно только поддаваться любви. Повторяю, вы любите короля?
— Но никогда не говорила ему этого, — пробормотала она.
— И никогда не скажете?
— Пусть прежде отсохнет мой язык.
— Но подумайте, дочь моя. Такая любовь в душе, подобной вашей, — дар неба, ниспосланный с какой-нибудь мудрой целью. Человеческая любовь слишком часто бывает сорной травой, портящей почву, на которой она произрастает, но в данном случае это прелестный цветок, благоухающий смирением и добродетелью.
— Увы! Я старалась вырвать его из моего сердца.
— Нет, напротив, стремитесь укрепить корни цветка в вашем сердце. Если бы король встретил с вашей стороны немного нежности, какой-нибудь знак того, что его привязанность находит отклик в вашей душе, может быть, вам удалось бы осуществить честолюбивые мечты, и Людовик, подкрепленный близостью к вашей благородной натуре, мог бы пребывать в духе церкви, а не только формально числиться в ее рядах. Все это могло бы вырасти из любви, скрываемой вами, словно носящей на себе печать позора.
Г-жа де Ментенон даже привстала со своего места и глядела то на прелата, то на духовника глазами, в глубине которых светился затаенный ужас.
— Может ли быть, что я правильно поняла вас, — задыхаясь, проговорила она. — Какой смысл скрывается за этими словами? Не можете же вы советовать мне…
Иезуит встал, выпрямившись перед ней во весь рост.
— Дочь моя, мы никогда не даем совета, недостойного нашего сана. Мы имеем в виду интересы святой церкви, а они требуют вашего замужества с королем.
— Замуж за короля?! — Все в комнате завертелось перед ее расширенными от ужаса глазами. — Выйти замуж за короля?!
— Это лучшая надежда на будущее. Мы видим в вас вторую Жанну д'Арк, спасительницу Франции и ее короля.
Г-жа де Ментенон несколько минут сидела молча. Лицо ее приняло обычный спокойный вид. Но взгляд ее, устремленный на вышивание, был рассеянный.
— Но право же… право же, этого не может быть, — наконец проговорила она. — К чему задумывать планы, никогда не осуществимые.
— Почему?
— Кто из королей Франции был женат на своей подданной? Взгляните: каждая из европейских принцесс протягивает ему руку. Королева Франции должна быть особой царской крови, как и последняя покойная королева.
— Все это можно преодолеть.
— А затем интересы государства. Если король намерен жениться, то он должен сделать это ради могущества союза, поддержания дружбы с соседней нацией или, наконец, для приобретения в качестве приданого за невестой какой-либо провинции.
— Вашим приданым, дочь моя, были бы те дары духа и плоти, которыми наградило вас небо. У короля достаточно и денег и владений. Что же касается государства, то чем можно лучше послужить ему, как не уверенностью, что в будущем король будет избавлен от сцен, происходящих нынче в этом дворце?
— О, если бы это действительно было так. Но подумайте, отец мой, об окружающих его: дофине, брате, министрах. Вы знаете, как это не понравится им и как легко этой клике заставить короля изменить его намерения. Нет, нет, это мечта, отец мой; это никогда не может осуществиться.
Лица духовных особ, до сих пор отвергавших ее речь улыбкой и отрицательным жестом, теперь затуманились, как будто де Ментенон действительно коснулась настоящего препятствия.
— Дочь моя, — серьезно проговорил иезуит, — этот вопрос вы должны предоставить церкви. Быть может, и мы имеем некоторое влияние на короля и можем направить его на истинный путь, даже вопреки, если потребуется, желанию его родных. Только будущее может показать, на чьей стороне сила. Но вы? Любовь и долг влекут вас на один и тот же путь, и церковь может всецело положиться на вас.
— До последнего издыхания, отец мой.
— А вы можете рассчитывать на церковь. Она послужит вам, если вы в свою очередь поможете ей.
— У меня не может быть желания выше этого.
— Вы будете нашей дочерью, нашей владычицей, нашей защитницей и залечите раны страдающей церкви.
— Ах, если бы я могла сделать это.
— Да, вы можете. Пока ересь существует в стране, для истинно-верующих не может быть ни мира, ни покоя; это то пятнышко плесени, которое в будущем может испортить весь плод, если своевременно не обратить на него внимания.
— Чего же вы желаете, отец мой?
— Гугенотов не должно быть во Франции. Их нужно изгнать. Козлища да отделятся от овец. Король уже колеблется. Лувуа теперь наш друг. Если и вы будете заодно с нами, все будет в порядке.
— Но, отец мой, представьте, как их много.
— Тем более необходимо удалить.
— И подумайте о тех страданиях, которые им придется перенести в изгнании.
— Исцеление в руках их.
— Это правда. Но все же мне жаль этих людей.
Отец Лашез и епископ покачали головами.
— Так вы покровительствовали бы врагам бога?
— Нет, нет; если они действительно таковы.
— Можете ли вы еще сомневаться в этом? Возможно ли, чтобы ваше сердце еще склонялось к ереси ваших юных лет?
— Нет, отец мой; но жестоко и противоестественно забывать, что мой отец и дед…
— Ну, они ответили сами перед богом за свои прегрешения… Возможно ли, что церковь ошибается в вас? Вы отказываете ей в первой просьбе, обращенной к вам? Вы готовы принять нашу помощь и в то же время не хотите оказать помощи нам.
Г-жа де Ментенон встала с видом окончательно принятого решения.
— Вы мудрее меня, — произнесла она, — и вам вручены интересы церкви. Я исполню ваше приказание.
— Вы обещаете?
— Да.
Оба ее собеседника клятвенно подняли руки кверху.
— Сегодня благословенный день, — промолвили они, — и поколения, еще неродившиеся, будут считать его таковым.
Г-жа де Ментенон сидела, пораженная открывавшейся перед ней перспективой. Как указал иезуит, она всегда была честолюбивой. И отчасти ей уже удавалось удовлетворять свое честолюбие, так как не раз она склоняла короля и его государство туда, куда хотела. Но выйти замуж за короля, человека, ради которого она охотно пожертвовала бы жизнью, любимого в глубине души самой чистой, возвышенной любовью, на какую только способна женщина — это превосходило даже ее мечты. Да, она будет не слабой Марией-Терезией, а, как выразился иезуит, новой Иоанной д'Арк, явившейся, чтобы направить на лучший путь дорогую Францию и обожаемого короля Франции. И если, в достижение этой цели, ей придется ожесточить сердце против гугенотов, то вина — если это действительно так — будет скорее тех, кто выставил это условие, чем ее личная. Жена короля! Сердце женщины и душа энтузиастки затрепетали при одной этой мысли.
Но за радостью внезапно наступило сомнение и уныние. Ведь эта очаровательная перспектива не более как безумная мечта. И как могли эти люди быть настолько уверены, что держат в руках короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81