И вам не придется ни нервничать, ни перебивать меня через каждые две минуты, так что позвольте продолжить.
Яковлев напомнил царю, что тот находится под арестом и должен подчиняться. Тем более, что он, Яковлев, только выполняет приказ. Царь в смятении. Он совсем не хочет ехать в Москву, где немцы, превратив семью в заложников, продиктуют ему свои позорные условия. Да, не удивляйтесь, но Николай II именно так понимал создавшуюся ситуацию и был во многом прав. Единственное, чего он не понимал, где сходятся и где расходятся планы немцев и большевиков. В данном случае он объективно играл на руку большевикам, которые отлично знали, зачем он понадобился немцам.
В отчаянии царь обращается за помощью к единственному человеку, которому еще мог в какой-то степени доверять — к начальнику стерегущего его в Тобольске конвоя полковнику Евгению Кобылинскому, чтобы тот сделал все возможное; дабы его, Николая, не увозили в Москву. Полковник Кобылинский, имеющий к тому времени обширную агентуру в регионе, начинает распространять слухи, что целью Яковлева является похищение царя без ведома центра, доставка его во Владивосток и далее за границу. Яковлеву, якобы, за это обещали чуть ли не миллион золотых рублей, которыми он обещал поделиться с Лениным и Свердловым. Уральский облсовет немедленно выставляет требование, чтобы Яковлев передал бывшего царя им, а поскольку тот отказывается, его объявляют вне закона, блокируют железнодорожные пути и предпринимают меры, чтобы он никоим образом не смог увести царя в Европейскую Россию. Совершенно сбитый с толку Яковлев ведет бесконечные переговоры со Свердловым по прямому проводу. При переговорах в Москве рядом со Свердловым находится уже знакомый нам капитан Фокс. Товарищ Свердлов объясняет ему обстановку, делая упор на то, что царь не желает приезжать в Москву, поскольку он не хочет, подобно древним русским князьям, попасть в заложники татарам и умереть в Орде у юрты хана. Тут нужно понимать, что четыре года с немцами шла кровопролитнейшая война на истребление, подобной которой тогдашняя история еще не знала, и отношение к немцам было соответствующее: варвары, гунны и тому подобное. Кстати, та война называлась в России Второй Отечественной, и царь больше ненавидел немцев, чем большевиков, которых, если не считать его отношения к Брестскому договору, совсем не знал, просто не успел еще узнать. К этому времени советская власть только-только успела докатится до Урала. Поэтому, как бы парадоксально это ни звучало, Николай предпочитает отдаться под покровительство большевиков как единственной тогда существующей власти в стране, нежели быть выданным немцам. Он был слишком русским человеком.
Фокс понимает, что даже если он добьется возвращения царя силой в Москву, то это все равно не даст никакого результата: государь никогда не подтвердит Брестского договора. А что немцы в сущности могут с ним сделать? Пытать? Никогда. Убить? Совершенно невероятно, чтобы Вильгельм II мог дать санкцию на что-нибудь подобное. Единственно, что он мог бы себе позволить — это поместить царя в какой-нибудь особняк в окрестностях Берлина, о чем мгновенно узнал бы весь мир, и убеждать его лично или с помощью своих красноречивых министров. Но это долгая и безнадежная тягомотина. Поэтому у немцев созревает другой, поистине дьявольский, план. Пусть царя перевезут в какой-нибудь местный город, имеющий железнодорожную связь с центром, откуда его всегда можно будет забрать, и ужесточат режим. Тогда представители тех сил, которые мечтают о ликвидации статей Брестского мира и возобновлении войны с Германией, не смогут, захватив царя, поднять знамя реваншизма. В этом позиции немцев и большевиков полностью совпадали.
Царя, как известно, перевезли в Екатеринбург, поместили в так называемом Ипатьевском доме, а командовать охраной назначили некоего Авдеева, пьяницу и хулигана.
Перемена обстановки по сравнению с режимом в Тобольске была разительной. Царь и его семья постоянно наталкиваются на хамстве и издевательства, слышат матерную ругань и пьяные угрозы. Императрица и ее четыре дочери отныне обязаны даже, извините за выражение, находясь в туалете, держать дверь открытой, чтобы быть под присмотром часового. Между тем, немецкая агентура в городе, используя богатейший опыт организации беспорядков в России, будоражит местную чернь, то есть, простите, пролетариат, требованиями казнить «коронованного палача» и тому подобным. Страсти накаляются до того, что власть вынуждена огородить особняк дополнительным забором и выстроить пулеметные вышки из опасения самосуда толпы. Параллельно распространяются и слух о возможной депортации царя в Москву, якобы для открытого суда над ним, где, как вам, наверное, известно, Троцкий должен был выступать в качестве обвинителя. Таким образом, через свою агентуру и своих людей в ВЧК, немцы, говоря современным языком, доводят царя до кондиции. Он, понимая ситуацию, будет сговорчивее. Тем временем поднимают голову и организуются после короткого шока различные силы сопротивления большевикам. Часть этих сил — вооруженные отряды директории — развертывают при поддержке мятежного чехословацкого корпуса, который попал в совершенно идиотское положение после заключения Брестского мира, наступление на Екатеринбург. Существует опасность, что Николай попадет в их руки, а это, по мнению немцев, немедленно приведет к аннулированию мирного договора и возобновлению войны. Многие немецкие ошибки проистекали из неверного понимания сложнейших социальных процессов, происходивших тогда в России. Следует признать, что по сравнению с событиями, происходящими в 1918 году, годы царствования Николая II уже представлялись чем-то средним между Царством Божьим и коммунизмом, который обещал Ленин. Соответственно росла и популярность царя, особенно среди тех слоев, которые традиционно считались антимонархическими. Все это, наряду с постоянно ухудшающейся обстановкой на Западном фронте, побудило немцев к решительным действиям. В Екатеринбурге вечно пьяного Андреева сменяет холодный и выдержанный Юровский — знаменитый комендант Дома Особого Назначения, как в истории теперь его называют. Пьяные издевательства над семьей бывшего царя прекращаются, и наступает некоторая пауза. Кого же все ждут? А ждут нашего знакомого капитана Фокса, который со взводом немецких солдат — ветеранов боев в Петрограде и на Пулковских высотах — едет в Екатеринбург. Мы об этом узнали из захваченных американцами документов германского МИДа после окончания второй мировой войны. Из них (копии мы добыли с большим трудом, поскольку американцы почти ничего не предают гласности) стало ясно, что после убийства немецкого посла фон Мирбаха в Москве советское правительство не могло уже так сопротивляться немецким требованиям, как раньше, хотя и раньше эти возможности были очень ограниченными. Приходилось прибегать к хитростям, даже к грубому обману с единственной целью — выиграть время.
В начале июля принимается решение направить в Екатеринбург капитана Фокса для передачи непосредственно государю ультиматума: или он соглашается на подтверждение Брестского мира и немецкими штыками восстанавливается на престоле, или Фокс при содействии местных властей ликвидирует Николая и всю семью, чтобы у немцев больше не болела голова по этому поводу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Яковлев напомнил царю, что тот находится под арестом и должен подчиняться. Тем более, что он, Яковлев, только выполняет приказ. Царь в смятении. Он совсем не хочет ехать в Москву, где немцы, превратив семью в заложников, продиктуют ему свои позорные условия. Да, не удивляйтесь, но Николай II именно так понимал создавшуюся ситуацию и был во многом прав. Единственное, чего он не понимал, где сходятся и где расходятся планы немцев и большевиков. В данном случае он объективно играл на руку большевикам, которые отлично знали, зачем он понадобился немцам.
В отчаянии царь обращается за помощью к единственному человеку, которому еще мог в какой-то степени доверять — к начальнику стерегущего его в Тобольске конвоя полковнику Евгению Кобылинскому, чтобы тот сделал все возможное; дабы его, Николая, не увозили в Москву. Полковник Кобылинский, имеющий к тому времени обширную агентуру в регионе, начинает распространять слухи, что целью Яковлева является похищение царя без ведома центра, доставка его во Владивосток и далее за границу. Яковлеву, якобы, за это обещали чуть ли не миллион золотых рублей, которыми он обещал поделиться с Лениным и Свердловым. Уральский облсовет немедленно выставляет требование, чтобы Яковлев передал бывшего царя им, а поскольку тот отказывается, его объявляют вне закона, блокируют железнодорожные пути и предпринимают меры, чтобы он никоим образом не смог увести царя в Европейскую Россию. Совершенно сбитый с толку Яковлев ведет бесконечные переговоры со Свердловым по прямому проводу. При переговорах в Москве рядом со Свердловым находится уже знакомый нам капитан Фокс. Товарищ Свердлов объясняет ему обстановку, делая упор на то, что царь не желает приезжать в Москву, поскольку он не хочет, подобно древним русским князьям, попасть в заложники татарам и умереть в Орде у юрты хана. Тут нужно понимать, что четыре года с немцами шла кровопролитнейшая война на истребление, подобной которой тогдашняя история еще не знала, и отношение к немцам было соответствующее: варвары, гунны и тому подобное. Кстати, та война называлась в России Второй Отечественной, и царь больше ненавидел немцев, чем большевиков, которых, если не считать его отношения к Брестскому договору, совсем не знал, просто не успел еще узнать. К этому времени советская власть только-только успела докатится до Урала. Поэтому, как бы парадоксально это ни звучало, Николай предпочитает отдаться под покровительство большевиков как единственной тогда существующей власти в стране, нежели быть выданным немцам. Он был слишком русским человеком.
Фокс понимает, что даже если он добьется возвращения царя силой в Москву, то это все равно не даст никакого результата: государь никогда не подтвердит Брестского договора. А что немцы в сущности могут с ним сделать? Пытать? Никогда. Убить? Совершенно невероятно, чтобы Вильгельм II мог дать санкцию на что-нибудь подобное. Единственно, что он мог бы себе позволить — это поместить царя в какой-нибудь особняк в окрестностях Берлина, о чем мгновенно узнал бы весь мир, и убеждать его лично или с помощью своих красноречивых министров. Но это долгая и безнадежная тягомотина. Поэтому у немцев созревает другой, поистине дьявольский, план. Пусть царя перевезут в какой-нибудь местный город, имеющий железнодорожную связь с центром, откуда его всегда можно будет забрать, и ужесточат режим. Тогда представители тех сил, которые мечтают о ликвидации статей Брестского мира и возобновлении войны с Германией, не смогут, захватив царя, поднять знамя реваншизма. В этом позиции немцев и большевиков полностью совпадали.
Царя, как известно, перевезли в Екатеринбург, поместили в так называемом Ипатьевском доме, а командовать охраной назначили некоего Авдеева, пьяницу и хулигана.
Перемена обстановки по сравнению с режимом в Тобольске была разительной. Царь и его семья постоянно наталкиваются на хамстве и издевательства, слышат матерную ругань и пьяные угрозы. Императрица и ее четыре дочери отныне обязаны даже, извините за выражение, находясь в туалете, держать дверь открытой, чтобы быть под присмотром часового. Между тем, немецкая агентура в городе, используя богатейший опыт организации беспорядков в России, будоражит местную чернь, то есть, простите, пролетариат, требованиями казнить «коронованного палача» и тому подобным. Страсти накаляются до того, что власть вынуждена огородить особняк дополнительным забором и выстроить пулеметные вышки из опасения самосуда толпы. Параллельно распространяются и слух о возможной депортации царя в Москву, якобы для открытого суда над ним, где, как вам, наверное, известно, Троцкий должен был выступать в качестве обвинителя. Таким образом, через свою агентуру и своих людей в ВЧК, немцы, говоря современным языком, доводят царя до кондиции. Он, понимая ситуацию, будет сговорчивее. Тем временем поднимают голову и организуются после короткого шока различные силы сопротивления большевикам. Часть этих сил — вооруженные отряды директории — развертывают при поддержке мятежного чехословацкого корпуса, который попал в совершенно идиотское положение после заключения Брестского мира, наступление на Екатеринбург. Существует опасность, что Николай попадет в их руки, а это, по мнению немцев, немедленно приведет к аннулированию мирного договора и возобновлению войны. Многие немецкие ошибки проистекали из неверного понимания сложнейших социальных процессов, происходивших тогда в России. Следует признать, что по сравнению с событиями, происходящими в 1918 году, годы царствования Николая II уже представлялись чем-то средним между Царством Божьим и коммунизмом, который обещал Ленин. Соответственно росла и популярность царя, особенно среди тех слоев, которые традиционно считались антимонархическими. Все это, наряду с постоянно ухудшающейся обстановкой на Западном фронте, побудило немцев к решительным действиям. В Екатеринбурге вечно пьяного Андреева сменяет холодный и выдержанный Юровский — знаменитый комендант Дома Особого Назначения, как в истории теперь его называют. Пьяные издевательства над семьей бывшего царя прекращаются, и наступает некоторая пауза. Кого же все ждут? А ждут нашего знакомого капитана Фокса, который со взводом немецких солдат — ветеранов боев в Петрограде и на Пулковских высотах — едет в Екатеринбург. Мы об этом узнали из захваченных американцами документов германского МИДа после окончания второй мировой войны. Из них (копии мы добыли с большим трудом, поскольку американцы почти ничего не предают гласности) стало ясно, что после убийства немецкого посла фон Мирбаха в Москве советское правительство не могло уже так сопротивляться немецким требованиям, как раньше, хотя и раньше эти возможности были очень ограниченными. Приходилось прибегать к хитростям, даже к грубому обману с единственной целью — выиграть время.
В начале июля принимается решение направить в Екатеринбург капитана Фокса для передачи непосредственно государю ультиматума: или он соглашается на подтверждение Брестского мира и немецкими штыками восстанавливается на престоле, или Фокс при содействии местных властей ликвидирует Николая и всю семью, чтобы у немцев больше не болела голова по этому поводу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103