Клинкскейлс уставился на него с недоумением. Канцлер пожал плечами.
– По договору с Мантикорой Протекторат и Звездное Королевство взаимно признают внутренние законы обоих государств, включая брачные, имущественные и наследственные. По законам Мантикоры Девон Харрингтон является наследником леди Хонор: именно к нему переходит ее мантикорский титул. Он станет графом Харрингтон, и…
– Что – и? – нетерпеливо подстегнул Клинкскейлс, поскольку Прествик вдруг замолчал.
– И если он не получит от нас предложения вступить во владение леном, но пожелает этого, ничто не помешает ему обратиться в суд, дабы потребовать Ключ Землевладельца на основании межгосударственного договора.
– Подать в суд на Протектора и Конклав? – изумился Клинкскейлс.
– А почему нет? – пожал плечами канцлер. – У него была бы очень сильная позиция даже перед нашим Верховным судом, и уж совершенно непробиваемая – перед Судом королевской скамьи. Я бы с интересом выслушал его аргументы и наблюдал за слушаньем процесса. Вот уж будет прецедент так прецедент! Хотел бы я посмотреть на вас тогда.
– Но… – Говард, возмущенный и растерянный, обернулся к Протектору. – Ты же Протектор!
– Ну да. Но я, между прочим, еще и реформатор, помнишь? Я если я настаиваю на том, что землевладельцы должны поступиться своей властью и ограничить автономию в пользу Конституции, я обязан подчиняться ей и сам. А Конституция ясно провозглашает приоритет межгосударственных соглашений перед внутренним законодательством. Конечно, Верховный суд, учитывая особенности наших законов о наследовании, может замурыжить это дело на долгие годы – что, замечу, не лучшим образом скажется на ходе реформ, а возможно, и военных действий. Но ведь никто не помешает Девону обратиться в суд на Мантикоре, где моментально, на абсолютно законных основаниях вынесут решение в его пользу. Это породит юридическую коллизию, которая, в разгар войны с хевами, не нужна ни нам, ни Звездному Королевству. Скверно получается, Говард. На редкость скверно.
– Согласен, – буркнул Клинкскейлс.
Он вдруг прищурился, оперся обеими руками о посох, подался вперед, с подозрением глядя на Протектора, и повторил:
– Я согласен, ваша светлость. Только ведь я вас знаю с пеленок. Вы что-то задумали. Вы все обдумали и решили заранее, еще до того, как вызвали меня, верно?
– Ну… в общем, да, – признался Бенджамин.
– Ну колитесь, ваша светлость, – мрачно буркнул старик.
– На самом деле все очень просто, Говард, – начал Протектор.
– Может, хватит уже меня подготавливать, а? Переходи уже к делу, наконец! – прорычал Клинкскейлс. – Ваша светлость, – добавил он, немного подумав.
– Ладно, колюсь. Решение состоит в том, чтобы передать Ключ Харрингтон грейсонцу, который имеет на него больше всего прав… и наибольший опыт в управлении леном, пусть и по доверенности.
Клинкскейлс оторопело уставился на Бенджамина. Секунд пятнадцать он сидел, вытаращив глаза, и лишь потом вскочил на ноги.
– Ни за что! Я был ее регентом, Бенджамин, только ее регентом! Я никогда… Слышишь? Будь оно все проклято! Она доверяла мне! Я никогда, никогда не узурпирую ее Ключ! Это же…
– Сядь, Говард!
Впервые за время разговора в голосе Бенджамина прозвучала интонация приказа, и пламенный монолог Клинкскейлса оборвался. Он закрыл рот, постоял, не сводя глаз с Протектора, и тяжело опустился в кресло. Воцарилась тишина.
– Так-то лучше, – сказал через некоторое время Протектор с почти шокирующим спокойствием. – Я понимаю твои сомнения, Говард. Собственно, именно такой реакции я и ожидал. Именно поэтому я и пытался тебя, как ты выразился, «подготовить». Но о какой «узурпации» ты говоришь? Господь испытующий, Говард, опомнись! Многие ли на Грейсоне имеют перед Мечом хотя бы половину – да хотя бы десятую часть твоих заслуг? Выбрать тебя – это лучшее решение, как ни посмотри. Ты достоин любой награды, какую я сумею тебе предложить. Ты был регентом леди Харрингтон. De facto ты и был землевладельцем всегда, когда служебный долг удерживал ее вдали от планеты. Она доверяла тебе. Ты, как никто другой, знал все ее планы и надежды, ты воплощал их в жизнь. Что еще можно добавить к этому? И ведь она любила тебя, Говард!
Голос Бенджамина смягчился. В глазах Клинкскейлса, прежде чем старик успел отвести взгляд, Протектор успел заметить подозрительный блеск.
– На Грейсоне нет человека, которого она предпочла бы тебе. Только тебя она пожелала бы видеть своим преемником. Она ждала бы, что ты позаботишься о ее людях. Ради нее.
– Я… – начал было Клинкскейлс, но умолк и глубоко вздохнул.
Несколько секунд он смотрел в сторону, потом снова встретился взглядом с Протектором.
– Возможно, ты и прав, – тихо сказал он. – Во всяком случае, насчет того, как решила бы она сама. Ради нее я был бы счастлив заботиться о ее людях до своего смертного часа. Но прошу тебя, Бен, не проси меня занять ее место! Ради Бога!
– Но, Говард, – попытался возразить Прествик. Клинкскейлс жестом заставил его замолчать и с непередаваемым достоинством посмотрел прямо в глаза Бенджамину.
– Ты мой Протектор, Бенджамин, – сказал он – Я чту и уважаю тебя, я готов повиноваться тебе во всем, что не противоречит закону, это мой долг. Но умоляю, не проси меня об этом. Ты сказал, что она меня любила, и, надеюсь, оно так и было, ибо я, Господь Испытующий свидетель, тоже ее любил. Она была мне как дочь. Я никогда не займу ее место, не приму ее Ключ, ибо отец не должен наследовать лен от своего сына. Это было бы… неправильно.
Снова воцарилась тишина. Наконец Бенджамин прокашлялся.
– По крайней мере, ты согласишься сохранить за собой регентство?
– Сохраню, если ты не станешь принуждать меня к чему-то иному.
– Генри, – Бенджамин повернулся к канцлеру, – это сработает?
– На первое время, ваша светлость? – Канцлер скорчил гримасу. – Пожалуй, да. Но в конечном счете… – Он покачал головой и повернулся к Клинкскейлсу. – Если вы официально не примете Ключ, Говард, мы лишь отсрочим кризис/ Конечно, такой вариант тоже не лишен смысла: если продержаться лет десять, то проблема, возможно, утратит остроту. Возможно, закончится война, над головой не будет висеть Хевен, все намного упростится… Но у нас все равно не будет законного, всеми признанного наследника, и рано или поздно гроза все же разразится. К тому же, уж простите за резкость, Говард, но человек вы немолодой, и десять лет…
Он пожал плечами, и Клинкскейлс нахмурился.
– Знаю, – буркнул он. – Для своих лет я в приличной форме, но даже под наблюдением прибывших к нам мантикорских врачей…
Внезапно старик осекся, и глаза его расширились. Протектор переглянулся с канцлером. Прествик собрался что-то сказать, но Клинкскейлс предостерегающе поднял руку. Собеседники выжидающе смотрели на него. Ждать им пришлось больше двух минут; наконец Клинкскейлс виновато улыбнулся Бенджамину и сказал:
– Прошу прощения, ваша светлость, но у меня появилась одна идея.
– Это мы заметили, – отозвался Бенджамин так сухо, что старик хихикнул. – Узнать бы еще, в чем она заключается.
– Видите ли, ваша светлость, у нашей проблемы имеется еще одно решение. Оно не противоречит закону, ни нашему, ни, надеюсь, мантикорскому, и при этом, благодарение Испытующему, не требует от меня принять Ключ в свои руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191