Прожорливости хозяина оставалось только
удивляться.
После еды они заснули. Лазарус улегся со всей семьей. Спать все
гурьбой завалились там же, где и ели, без всяких кроватей - просто рухнули
вповалку на пол, словно палые листья на дорожке или щенки в питомнике. К
своему удивлению, Лазарус спал очень крепко и не проснулся до тех пор,
пока на лице его не заплясали солнечные блики. Сарлуу еще спал и совсем
по-человечески храпел. Лазарус обнаружил, что один из маленьких
джокайрийцев клубочком свернулся рядом, доверчиво положив ему голову на
живот.
Он услышал шорох у себя за спиной, потом кто-то дотронулся до его
бедра. Он осторожно обернулся и увидел, что другой джокайреныш - малыш по
земным меркам лет шести - вытащил его бластер из кобуры и теперь с
любопытством рассматривал прицел.
Быстро, но осторожно Лазарус отобрал смертоносную игрушку у малыша,
который неохотно расстался с ней. Осмотрев оружие, Лазарус с облегчением
убедился, что защелка предохранителя опущена, и вернул бластер в кобуру.
Тут он заметил, что малыш собирается заплакать.
- Т-ш-ш, - прошептал Лазарус, - а то еще разбудишь своего папашу. Иди
сюда... - Он взял ребенка на руки и стал баюкать его. Джокайреныш прижался
к нему, закрыл глазенки и почти сразу же уснул.
Лазарус взглянул на спящего малыша.
- Ты довольно симпатичный бесенок, - добродушно пробормотал он. - Я
вполне мог бы привязаться к тебе. Вот только к вашему запаху мне никак не
привыкнуть...
Некоторые эпизоды взаимоотношений двух рас были бы даже забавны, если
бы не таили в себе потенциальную угрозу, как, например, случай с
Хьюбертом, сынишкой Элеонор Джонсон. Этот незадачливый карапуз отличался
неуемным любопытством. Однажды он наблюдал за двумя техниками, землянином
и джокайрийцем, которые приспосабливали источник питания местного
производства под нужды земного оборудования. Ребенок, по-видимому,
забавлял джокайрийца, и он, в порыве дружеского расположения, подхватил
малыша.
Хьюберт ударился в рев.
Мать, которая всегда старалась находиться где-нибудь неподалеку от
своего чада, тут же бросилась на выручку. Намерения у нее были самые
кровожадные, но, к счастью, сказалась нехватка сил и навыков; высокий
абориген остался цел и невредим, но ситуация сложилась крайне щекотливая.
Администратору Форду и Оливеру Джонсону стоило огромных усилий
объяснить суть случившегося обескураженным джокайрийцам. К счастью,
туземцы скорее были огорчены, нежели жаждали мщения.
Затем Форд вызвал Элеонор Джонсон.
- По вашей милости вся колония была поставлена под удар...
- Но я...
- Тихо! Если бы вы сами не избаловали своего сына, он вел бы себя как
следует. Если бы вы не были глупой гусыней, вы бы догадались, что руки
надо держать при себе, а не распускать их. Мальчик посещает занятия по
развитию, и вы просто не имеете права держать его постоянно у своей юбки.
Запомните: если с вашей стороны еще хоть раз будут замечены малейшие
признаки враждебности по отношению к местному населению, я подвергну вас
нескольким годам принудительного анабиоза. А теперь убирайтесь!
Почти столь же сурово Форду пришлось обойтись и с Дженис Шмидт.
Интерес, который джокайрийцы проявили к Хэнсу Везерэлу, вскоре
распространился и на всех остальных телепатов - уродов. Аборигены, похоже,
впадали в состояние просто-таки тихого экстаза от того, что кто-то может
общаться с ними непосредственно. Криил Сарлуу довел до сведения Форда, что
он очень хотел бы поместить телепатов в пустующем здании бывшего храма,
отдельно от других дефективных, чтобы джокайрийцы получили возможность
ухаживать за ними. Просьба более походила на требование.
Дженис Шмидт с трудом поддалась на настоятельные уговоры Форда пойти
в этом вопросе навстречу джокайрийцам. Свою настойчивость он мотивировал
тем, что они очень много сделали для землян. И вскоре - джокайрийские
сиделки приступили к своим обязанностям под ревнивым присмотром Дженис.
Оказалось, что у телепатов, умственное развитие которых хоть немного
превосходило полуидиотизм Хэнса Везерэла, быстро начинают развиваться
острые и тяжелые психозы, связанные с присутствием джокайрийских сиделок.
Форду пришлось расхлебывать и это. Дженис Шмидт была куда более
энергичной и здравомыслящей особой, чем Элеонор Джонсон. Чтобы сохранить
мир и покой, Форд был вынужден пригрозить Дженис, что ее могут вообще
отстранить от ухода за ее возлюбленными "детками". Криил Сарлуу, глубоко
огорченный и, можно сказать, потрясенный до глубины души, согласился на
компромисс, в результате которого присмотр за уродами с более высоким
уровнем развития продолжали осуществлять люди, а джокайрийцы стали
ухаживать только за законченными кретинами.
Но самые большие затруднения были вызваны... фамилиями.
У каждого джокайрийца были имя и фамилия. Фамилий было немного, как и
у членов Семей. Фамилия аборигена указывала одновременно и его
принадлежность к определенному племени, и на храм, который он посещал.
Криил Сарлуу как-то затронул этот вопрос в разговоре с Фордом.
- Верховный Отец Странных Братьев, - обратился он. - Настало время
тебе и твоим детям выбрать фамилии. - Естественно, Сарлуу говорил на
родном языке, поэтому при переводе некоторые понятия теряли свою
адекватность вкладываемому в них смыслу.
Форд уже привык к особенностям общения с джокайрийцами.
- Сарлуу, брат и друг, - ответил он, - я слышу твои слова, но не
понимаю. Говори, прошу тебя, более полно.
Сарлуу начал заново:
- Странный Брат, времена года приходят и уходят, но рано или поздно
наступает сезон созревания. Боги говорят нам, что вы, Странные Братья, в
своем развитии достигли момента, когда вам пристало выбрать себе племя и
храм. Я пришел к тебе с тем, чтобы договориться о приготовлениях
(церемониях), на которых каждый из вас выберет себе фамилию. Я передаю
тебе все это от имени богов. А от себя позволь добавить, что я буду
счастлив, если ты, брат мой Форд, предпочтешь для себя храм Криила.
Форд некоторое время молчал, напряженно пытаясь вникнуть в смысл
услышанного.
- Я счастлив взаимно, что ты предлагаешь мне свою фамилию. Но у моих
людей уже есть их собственные фамилии.
Сарлуу отверг этот довод, чмокнув губами.
- Их нынешние фамилии - пустые слова и ничего более. А теперь они
должны выбрать для себя настоящие, указывающие на определенный храм и имя
бога, которому им предстоит поклоняться. Ведь дети растут и постепенно
взрослеют.
Форд решил, что без советчиков ему не обойтись.
- Ты предлагаешь нам сделать это немедленно?
- Не сегодня, конечно, но в ближайшее время.
Форд вызвал Заккура Барстоу, Оливера Джонсона, Лазаруса Лонга, Ральфа
Шульца и передал им содержание беседы. Джонсон прокрутил запись и
попытался точнее установить значение слов. Он подготовил несколько
возможных вариантов перевода, но так и не смог пролить свет на суть
проблемы.
- Похоже, - высказался Лазарус, - нам предлагают или примкнуть к их
церкви, или выметаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
удивляться.
После еды они заснули. Лазарус улегся со всей семьей. Спать все
гурьбой завалились там же, где и ели, без всяких кроватей - просто рухнули
вповалку на пол, словно палые листья на дорожке или щенки в питомнике. К
своему удивлению, Лазарус спал очень крепко и не проснулся до тех пор,
пока на лице его не заплясали солнечные блики. Сарлуу еще спал и совсем
по-человечески храпел. Лазарус обнаружил, что один из маленьких
джокайрийцев клубочком свернулся рядом, доверчиво положив ему голову на
живот.
Он услышал шорох у себя за спиной, потом кто-то дотронулся до его
бедра. Он осторожно обернулся и увидел, что другой джокайреныш - малыш по
земным меркам лет шести - вытащил его бластер из кобуры и теперь с
любопытством рассматривал прицел.
Быстро, но осторожно Лазарус отобрал смертоносную игрушку у малыша,
который неохотно расстался с ней. Осмотрев оружие, Лазарус с облегчением
убедился, что защелка предохранителя опущена, и вернул бластер в кобуру.
Тут он заметил, что малыш собирается заплакать.
- Т-ш-ш, - прошептал Лазарус, - а то еще разбудишь своего папашу. Иди
сюда... - Он взял ребенка на руки и стал баюкать его. Джокайреныш прижался
к нему, закрыл глазенки и почти сразу же уснул.
Лазарус взглянул на спящего малыша.
- Ты довольно симпатичный бесенок, - добродушно пробормотал он. - Я
вполне мог бы привязаться к тебе. Вот только к вашему запаху мне никак не
привыкнуть...
Некоторые эпизоды взаимоотношений двух рас были бы даже забавны, если
бы не таили в себе потенциальную угрозу, как, например, случай с
Хьюбертом, сынишкой Элеонор Джонсон. Этот незадачливый карапуз отличался
неуемным любопытством. Однажды он наблюдал за двумя техниками, землянином
и джокайрийцем, которые приспосабливали источник питания местного
производства под нужды земного оборудования. Ребенок, по-видимому,
забавлял джокайрийца, и он, в порыве дружеского расположения, подхватил
малыша.
Хьюберт ударился в рев.
Мать, которая всегда старалась находиться где-нибудь неподалеку от
своего чада, тут же бросилась на выручку. Намерения у нее были самые
кровожадные, но, к счастью, сказалась нехватка сил и навыков; высокий
абориген остался цел и невредим, но ситуация сложилась крайне щекотливая.
Администратору Форду и Оливеру Джонсону стоило огромных усилий
объяснить суть случившегося обескураженным джокайрийцам. К счастью,
туземцы скорее были огорчены, нежели жаждали мщения.
Затем Форд вызвал Элеонор Джонсон.
- По вашей милости вся колония была поставлена под удар...
- Но я...
- Тихо! Если бы вы сами не избаловали своего сына, он вел бы себя как
следует. Если бы вы не были глупой гусыней, вы бы догадались, что руки
надо держать при себе, а не распускать их. Мальчик посещает занятия по
развитию, и вы просто не имеете права держать его постоянно у своей юбки.
Запомните: если с вашей стороны еще хоть раз будут замечены малейшие
признаки враждебности по отношению к местному населению, я подвергну вас
нескольким годам принудительного анабиоза. А теперь убирайтесь!
Почти столь же сурово Форду пришлось обойтись и с Дженис Шмидт.
Интерес, который джокайрийцы проявили к Хэнсу Везерэлу, вскоре
распространился и на всех остальных телепатов - уродов. Аборигены, похоже,
впадали в состояние просто-таки тихого экстаза от того, что кто-то может
общаться с ними непосредственно. Криил Сарлуу довел до сведения Форда, что
он очень хотел бы поместить телепатов в пустующем здании бывшего храма,
отдельно от других дефективных, чтобы джокайрийцы получили возможность
ухаживать за ними. Просьба более походила на требование.
Дженис Шмидт с трудом поддалась на настоятельные уговоры Форда пойти
в этом вопросе навстречу джокайрийцам. Свою настойчивость он мотивировал
тем, что они очень много сделали для землян. И вскоре - джокайрийские
сиделки приступили к своим обязанностям под ревнивым присмотром Дженис.
Оказалось, что у телепатов, умственное развитие которых хоть немного
превосходило полуидиотизм Хэнса Везерэла, быстро начинают развиваться
острые и тяжелые психозы, связанные с присутствием джокайрийских сиделок.
Форду пришлось расхлебывать и это. Дженис Шмидт была куда более
энергичной и здравомыслящей особой, чем Элеонор Джонсон. Чтобы сохранить
мир и покой, Форд был вынужден пригрозить Дженис, что ее могут вообще
отстранить от ухода за ее возлюбленными "детками". Криил Сарлуу, глубоко
огорченный и, можно сказать, потрясенный до глубины души, согласился на
компромисс, в результате которого присмотр за уродами с более высоким
уровнем развития продолжали осуществлять люди, а джокайрийцы стали
ухаживать только за законченными кретинами.
Но самые большие затруднения были вызваны... фамилиями.
У каждого джокайрийца были имя и фамилия. Фамилий было немного, как и
у членов Семей. Фамилия аборигена указывала одновременно и его
принадлежность к определенному племени, и на храм, который он посещал.
Криил Сарлуу как-то затронул этот вопрос в разговоре с Фордом.
- Верховный Отец Странных Братьев, - обратился он. - Настало время
тебе и твоим детям выбрать фамилии. - Естественно, Сарлуу говорил на
родном языке, поэтому при переводе некоторые понятия теряли свою
адекватность вкладываемому в них смыслу.
Форд уже привык к особенностям общения с джокайрийцами.
- Сарлуу, брат и друг, - ответил он, - я слышу твои слова, но не
понимаю. Говори, прошу тебя, более полно.
Сарлуу начал заново:
- Странный Брат, времена года приходят и уходят, но рано или поздно
наступает сезон созревания. Боги говорят нам, что вы, Странные Братья, в
своем развитии достигли момента, когда вам пристало выбрать себе племя и
храм. Я пришел к тебе с тем, чтобы договориться о приготовлениях
(церемониях), на которых каждый из вас выберет себе фамилию. Я передаю
тебе все это от имени богов. А от себя позволь добавить, что я буду
счастлив, если ты, брат мой Форд, предпочтешь для себя храм Криила.
Форд некоторое время молчал, напряженно пытаясь вникнуть в смысл
услышанного.
- Я счастлив взаимно, что ты предлагаешь мне свою фамилию. Но у моих
людей уже есть их собственные фамилии.
Сарлуу отверг этот довод, чмокнув губами.
- Их нынешние фамилии - пустые слова и ничего более. А теперь они
должны выбрать для себя настоящие, указывающие на определенный храм и имя
бога, которому им предстоит поклоняться. Ведь дети растут и постепенно
взрослеют.
Форд решил, что без советчиков ему не обойтись.
- Ты предлагаешь нам сделать это немедленно?
- Не сегодня, конечно, но в ближайшее время.
Форд вызвал Заккура Барстоу, Оливера Джонсона, Лазаруса Лонга, Ральфа
Шульца и передал им содержание беседы. Джонсон прокрутил запись и
попытался точнее установить значение слов. Он подготовил несколько
возможных вариантов перевода, но так и не смог пролить свет на суть
проблемы.
- Похоже, - высказался Лазарус, - нам предлагают или примкнуть к их
церкви, или выметаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61