- Э-э-э... Ральф, я же точно знаю, что это не так.
- А вы уверены, Заккур?
- Нет, но...
- Вот видите! Правда о его собственных соображениях известна только
ему самому и Господу. Мы же только можем строить догадки. Но динамическая
сила предположения является совершенно другим делом. Заккур, когда слухи
дойдут до вас в третий или четвертый раз, вы сами начнете сомневаться. -
Психометрист замолчал и уставился в пространство невидящими глазами. Он
еще раз спрашивал совета у своей интуиции, отточенной до блеска почти
столетним изучением тонкостей человеческого поведения. - Да, это должно
сработать. Если вы все согласны, то мы сможем сделать публичное заявление
уже через двадцать четыре часа.
- К делу! - призвал кто-то.

Через несколько минут Барстоу попросил Лазаруса пригласить на
собрание Форда. Лазарус не стал объяснять тому, зачем требуется его
присутствие.
Форд зашел в каюту как человек, ожидающий суда и уверенный, что добра
ему здесь ничего не сулит. Поведение его выдавало полное отсутствие
надежды, частично подавляемое силой воли. Глаза его были печальны.
Лазарус уже успел привыкнуть к тоске в этих глазах за долгие часы,
проведенные с Фордом в рубке. В них застыло выражение, которое Лазарусу
приходилось уже не раз видеть в жизни. Это был взгляд приговоренного,
которому больше не на что надеяться; взгляд затравленного человека,
окончательно решившегося на самоубийство; взгляд зверя, захваченного
стальной пружиной капкана и уставшего бороться с ней, - все эти взгляды
несли на себе печать безысходной муки и уверенности в близости конца.
У Форда в глазах читалось то же самое.
Лазарус заметил, что состояние тоски у Администратора прогрессирует,
и это озадачило его. Все сто тысяч человек на корабле находились в
одинаково опасной ситуации, и Форд рисковал ничуть не меньше остальных. А
ведь сознание опасности обычно оживляет человека, а не угнетает. Так
почему же в глазах Форда нарастала смертная тоска?
В конце концов Лазарус пришел к выводу, что это следствие состояния,
предшествующего самоубийству. Тупик. Но почему? Лазарус долго обдумывал
причины во время своих дежурств в рубке и наконец сумел, к собственному
удовлетворению, уловить логику подобных переживаний. Там, на Земле, Форд
был важной персоной среди себе подобных, влачащих недолговечную жизнь,
людей. И чувство привилегированности делало его почти невосприимчивым к
чувствам уязвленного скоротечностью своего века человечества, узнавшего о
существовании долгожителей. А теперь он - всего-навсего мотылек-однодневка
среди расы мафусаилов.
Форд не обладал ни опытом старших, ни честолюбием младших; он
чувствовал себя чуждым и тем и другим - одним словом, деклассированным
парией. Справедливо или нет, но он ощущал себя бесполезным пенсионером,
которого содержат только из милости...
Для такого человека, как Форд, который привык к деловой активности,
подобное положение было совершенно невыносимо. И именно гордость и сила
характера толкали его на самоубийство.
Придя на совещание, Форд сразу же отыскал глазами Заккура Барстоу:
- Вы посылали за мной, сэр?
- Да, мистер Администратор.
Барстоу кратко изложил ситуацию и меру той ответственности, которую
они собирались возложить на него, Форда.
- Вас никто не заставляет, - закончил он, - но, если вы согласны
служить нам, мы были бы очень рады этому. Так как?
На сердце у Лазаруса сразу стало легче, как только он заметил, что
тоска на лице Форда сменилась изумлением.
- Вы говорите серьезно? - с расстановкой спросил Форд. - Не шутите?
- Да Бог с вами!
Форд отозвался не сразу, а когда заговорил, то сначала попросил
разрешения сесть.
Ему нашли место. Он тяжело опустился в кресло и закрыл лицо руками. В
конце концов он поднял голову и твердо сказал:
- Если такова ваша воля, то я сделаю все, что в моих силах.

Кроме гражданского Администратора, экипажу корабля требовался и
капитан. До сих пор капитаном фактически являлся Лазарус, но он, как
только Барстоу предложил ему эту должность официально, стал отнекиваться:
- Нет уж! Только не я. Лучше я проведу время, играя в картишки. Кто
вам подойдет, так это Либби. Серьезный, ответственный, бывший офицер
Космического Флота - как раз то, что нужно.
Все посмотрели на Либби, и он покраснел.
- Ну что вы, в самом деле!! - запротестовал он. - Мне действительно
приходилось иногда командовать кораблем во время службы, но мне это всегда
было не по душе. По натуре я скорее подчиненный, чем начальник. Я не
чувствую себя способным командовать кораблем.
- На мой взгляд, сейчас тебе не отвертеться, - настаивал Лазарус. -
Ведь это именно ты изобрел усилитель, и ты единственный, кто в нем
разбирается. Кажется, тебе нашлась работенка, сынок.
- Это же совсем разные вещи, - взмолился Либби. - Я предпочел бы быть
просто астронавигатором, поскольку это отвечает моим возможностям. Но
только служить я хотел бы под чьим-нибудь руководством.
В глубине души Лазарус был доволен тем, как мгновенно Слэйтон Форд
взял дело в свои руки. Приговоренный к смерти исчез, перед собравшимися
снова предстал руководитель.
- Здесь не играет никакой роли то, что думаете вы сами, командир
Либби. Каждый из нас должен делать то, на что он способен. Я, например,
согласился руководить социальной и гражданской сферами жизни. Я этому
обучен. Но я не могу командовать кораблем. Меня к этому не готовили. А вас
учили. И вы обязаны согласиться.
Либби совсем побагровел и, заикаясь, произнес:
- Я бы внял вашим доводам, если бы был единственным космонавтом на
борту. Но ведь их здесь сотни, к тому же наверняка десятки из них обладают
способностями к управлению и куда более обширным опытом работы в космосе,
чем я. Если как следует поискать, то обязательно найдется подходящий
человек.
- А что вы скажете, Лазарус? - спросил Форд.
- Пожалуй, в словах Энди есть резон. Капитан либо вдохнет жизнь в
корабль, либо этого не произойдет. Такие случаи тоже бывали. Если Либби
чувствует, что командир из него выйдет никудышный, то, может, надо
действительно поискать кого-нибудь другого.
Джастин Фут прихватил с собой миниатюрное запоминающее устройство, в
котором хранились сведения обо всех обитателях корабля. Но в каюте
отсутствовал подходящий экран, на котором можно было бы просмотреть
списки. Тем не менее память присутствующих позволила им назвать множество
имен. В конце концов они сошлись на кандидатуре Руфуса Кинга по прозвищу
Свирепый.

Либби объяснял новому командиру нюансы управления, возникающие в
связи с применением привода светового давления.
- Предел досягаемости для нашего корабля определяется группой
параболоидов с осями, перпендикулярными к нашему нынешнему курсу. Отсюда
следует, что ускорение, достигаемое с помощью основных двигателей корабля,
всегда надо складывать так, чтобы величина нашего нынешнего вектора
движения при околосветовой скорости оставалась постоянной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61