На крыльцо выходит Вадонк Гетордю. Он щелкает пальцами, подзывая меня к себе.
— Вы отвезете няню с ребенком, — говорит он и вынимает из кармана бумагу. — Доставите их по этому адресу и там оставите. Ночь проведете где хотите, а сюда приедете завтра, скажем, к девятнадцати часам.
Я изображаю радость от короткого, но скорого отпуска.
— Месье, — бормочу я, — прошу прощения, но не могли бы вы выдать мне авансом сотню франков? Это меня бы очень устроило, я.., э-э… Вы понимаете?
Такие маленькие детали придают образу особую правдоподобность.
Если у Вадонка Гетордю еще оставались какие-нибудь подозрения на мой счет, то они только что развеялись.
Он достает бумажник и протягивает мне купюру.
— Большое спасибо, месье, — благодарю я.
— Еще один момент, — перебивает он. — Завтра будьте в парадной ливрее. Его превосходительство отправится на официальный прием.
Я снимаю фуражку:
— Слушаюсь, месье.
— Хорошо. Идите помогите няне.
Я возвращаюсь в холл, где Клэр Байе ждет меня с младенцем на руках, беру чемодан хорошенькой няни, чемодан мальца и веду мою очаровательную пассажирку к машине. Укладывая вещи в багажник под ледяным взглядом Вадонка, слышу доносящийся из дома пронзительный крик.
Я смотрю в ту сторону, но Вадонк, улыбаясь, качает головой.
— Не волнуйтесь! — говорит он. — Это радио. Сейчас передают детективную пьесу.
Его объяснение говорит о не слишком богатом воображении, но я делаю вид, что оно меня удовлетворило.
И вот мы в пути. Я смотрю на бумагу, переданную секретарем, и читаю: “Кло Флери”, Верней-сюр-Авр. Я еду в направлении Сен-Жермена, чтобы выехать на западную автостраду. Клэр с мальцом села сзади. Он молчит.
— Он спит? — спрашиваю.
— Да.
— Вам не трудно пересесть вперед?
— Зачем? — удивляется (или притворяется удивленной) Клэр.
— Я терпеть не могу все время смотреть в зеркало заднего обзора.
Кроме того, это опасно. Если бы вы сидели рядом со мной, мне не пришлось бы смотреть на вас в зеркало.
Поскольку она не отвечает, я настаиваю, бросив на нее через плечо самый что ни на есть бархатный взгляд:
— Подумайте о своей безопасности и о безопасности доверенного вам ребенка, Клэр.
— Без фамильярностей! — сухо отрезает она. — Терпеть не могу лакеев, строящих из себя покорителей сердец. Что называется — по всей морде.
Как она меня отшила, эта малышка! Сердитая красотка… Жаль, она мне приглянулась. Я всегда любил все красивое. Я гоню в сторону Нормандии.
Это не та провинция, где я появился на свет, но все равно приятный уголок. Молчание давит мне на нервы. Эта сильнее меня: когда в моем жизненном пространстве оказывается красивая куколка, я никак не могу молчать. Через десять километров я нахожу тему для беседы.
— Мне кажется, мы попали в странное место, а? — говорю я. — Эти алабанцы веселые люди.
— Это верно, — соглашается Несравненная. — Лично я нисколько не расстроена отъездом из этого мрачного дома.
Она успокаивает малыша, который проявляет признаки нетерпения. Я смотрю в зеркало заднего обзора, очарованный ее нежными движениями.
— У вас никогда не было желания работать на себя? — спрашиваю.
— В каком смысле?
— Я хочу сказать: вам не хочется ухаживать за своим собственным ребенком?
— Я об этом думаю, — соглашается Клэр.
— Когда примете окончательное решение, дайте знать мне. Я вам с удовольствием помогу. Уверен, что у нас с вами получится нечто очень милое.
Она снова насупливается. Вы ни за что меня не убедите, что у нее нет парня, с которым она познакомилась совсем недавно, а потому хранит ему верность. В отличие от того, что воображают многие, верность — это не призвание, а каприз. Если девчонке нравится какой-нибудь парень, она кладет на него лапу и играет в эксклюзив. Она как будто связана контрактом. Не дает до себя даже дотронуться. Потом, однажды, малый ей надоедает и она превращает свою кровать в проходной двор. Но до того ломает комедию. Носит свои прелести, как священные реликвии. Не трожьте, это для него, единственного! Куколки любят кино и в жизни ведут себя, как героини с экрана.
— Вы помолвлены? — спрашиваю я.
— Нет, — отвечает она.
— Не хотите же вы сказать, что живете одиноко, как в пустыне Гоби?
— У меня есть подруга.
У меня перехватывает горло. Она сказала “подруга”, да? В женском роде? Я попал на охотницу до розовой любви? Мадемуазель работает языком! Чисто женское занятие. Так она не скоро получит своего собственного мальца. Даже старикашка лет семидесяти пяти и то сделал бы пи-пи в носки от досады! Видеть такую красотку, как Клэр, и знать, что она потеряна для страдающего человечества! Да от этого свихнуться можно. Так и хочется взять посох паломника и идти в Лурд молиться о ее исцелении.
— Вы меня разочаровали, — удается мне выговорить. Ее это не расстраивает.
— Правда?
— Такая богиня, как вы, и вдруг пальцем… Это печально. Скажите, а вы никогда не пробовали с мужчиной?
— Пробовала, но результаты меня не удовлетворили.
— Это потому, что вам попался какой-нибудь доходяга. Хотя у каждого свои вкусы.
"Кло Фрели” — это миленький нормандский пансион, расположенный посреди парка на берегу Арвы. Заведение содержат две чистенькие старые девы, которые начинают кричать от восторга, едва увидев младенца. Они щекочут ему подбородок и придумывают для него экзотические имена, постанывая от восхищения.
Я удивлен, потому что этот приличный дом совершенно не соответствует тому, что я себе представлял. Я ожидал увидеть подозрительное место, но здесь, наоборот, все чисто, дышит здоровьем и покоем. Тихая провинция во всей ее прелести.
Пока Клэр обустраивает своего подопечного, я расспрашиваю одну из хозяек:
— Вы знакомы с его превосходительством?
— Нет. Договариваться о найме приезжал его секретарь. Обязательно передайте господину консулу, что мы, моя сестра Ортанс и я, безмерно счастливы этим выбором. Оказав такую честь нашему скромному дому, он…
И т.д, и т.п.
— Вы знаете алабанский гимн? — спрашиваю я.
— Нет…
— Придется выучить. Его превосходительство хочет, чтобы вы пели его каждое утро его сыну, когда тот проснется.
Оставив старую деву сильно встревоженной, я еду назад, в Париж.
Глава 15
Я заезжаю в Сен-Клу переодеться. Мама широко раскрывает глаза, увидев меня в форме шофера.
— Антуан, сынок, — вздыхает она, — чего тебе только не приходится делать! Я целую ее.
— Это даже смешно, ма.
Я с нежностью смотрю на нее. За последнее время Фелиси немного постарела. Морщины вокруг глаз и на висках стали резче, волосы еще больше поседели, глаза грустные. Мое сердце подкатывает к горлу. Я говорю себе, что она стареет от волнений за своего любимого отпрыска.
Однажды она исчезнет навсегда, и я останусь с вечными угрызениями совести за то, что проводил с ней так мало времени.
— Я тебя очень люблю, ма.
Она улыбается счастливой улыбкой и вместо ответа гладит меня по щеке кончиками пальцев.
— Слушай, ма, я знаю, что часто даю обещания, которые потом не выполняю, но это решено. Как только я закончу дело, которое веду сейчас, мы с тобой уедем на две недельки в деревню.
Она делает вид, что верит.
— Ну конечно, Антуан.
— Я не помню, когда брал отпуск. Если бы я взял все отпуска, которые мне должны, то досрочно вышел бы в отставку! Мы поедем куда-нибудь недалеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24