Когда он туда вошел, то встретил там и остальных капитанов. Войдя, он поздоровался, но капитаны очень вяло ответили на его поклон. Они явно были смущены и смотрели в пол, не поднимая глаз.
Адмирал протянул Баренцу бумагу и сказал властным, не требующим возражения, тоном:
— Подпиши!
Баренц взял бумагу и начал читать. Вся кровь бросилась ему в лицо. Вот почему, как побитые псы, стоят капитаны. В бумаге было написано: «Мы, нижеподписав-
шиеся, объявляем перед богом и перед миром, что мы сделали все, что от нас зависело, чтобы проникнуть через Северное море в Китай и Японию, как нам приказано в наших инструкциях. Наконец мы увидели, что богу неугодно, чтобы мы продолжали наш путь и что надо отказаться от предприятия. Посему мы решили как можно скорее вернуться в Голландию».
Под документом была витиеватая подпись адмирала и подписи остальных капитанов.
Несколько секунд Баренц молчал. В салоне стало тихо. Все ждали, что скажет он. В эти несколько секунд Баренц обдумал все. Он знал, что наживает себе на всю жизнь смертельного врага, который никогда не простит ему этого. Но он сказал:
— Я не подпишу этого документа, адмирал. Путь на восток открыт! — Он поклонился и вышел.
Как ясно вспомнил Баренц теперь все, что было.
— Ну что же, адмирал, в тундре гнус кусает и больнее. История нас рассудит! — сказал он тихо.
Третья голландская экспедиция состоялась.
Уже в июне, войдя в Ледовитое море, суда встретили первые льды. Плывя, они наткнулись на остров, где было много медведей. Остров был назван Медвежьим. Спустя несколько дней суда подошли к большой земле. Это был Шпицберген, который давно освоили русские поморы, называя его Грумант. Голландцы попали сюда первый раз и приняли его за Гренландию.
В экспедиции было два судна, но история не сохранила их имен. В Шпицбергене суда разъединились и пошли в разные стороны: одно ушло на север, другое — на
восток.Баренц отправился на восток. Во время похода он составил подробную карту, изучал скорость течения, наблюдал за поведением магнитной стрелки. Корабль часто попадал в критическое положение. Льды могли его раздавить, но благодаря Баренцу моряки избегали этих опасностей.
К середине августа они подошли к самому северному мысу Новой Земли. Баренц назвал его мысом Желания. Это название сохранилось и до сих пор. Баренц не знал, что до этого русские поморы часто плавали к этому мысу и назвали его мысом Доходы.
Обогнув мыс, экспедиция вошла в Карское море.Разыгрался шторм. Нанесло много льда и стало сжимать судно. Шпангоуты затрещали. Спасаясь, Баренцу удалось пробраться в первую попавшуюся гавань. Там он и укрылся.
Штормы следовали один за другим. Лед наторосило так, что пробиться обратно было нельзя. У судна сломало руль. Потом судно подняло наверх и опрокинуло набок. Наступили морозы. Надвигалась полярная ночь. Шла зима на север. Надо было думать о зимовке. Экспедиция вышла на берег и стала искать подходящего места для зимовки. Собрали имеющиеся бревна, выброшенные морем, и построили дом. Перенесли все продовольствие, какое было на судне, но его оказалось мало. Пожалели голландские купцы дать много продовольствия, больше дали всякого товару. Продовольствие стали делить по порциям.
Началась зимовка. Тяжелая она была для голландцев. В гости к голландцам стали приходить страшные арктические стражи: голод, холод и пурга. Нормы продуктов приходилось все урезать и урезать. Холод пробрался внутрь дома.
Посетила голландцев и еще одна гостья — цинга. Многие стали болеть; заболел и Баренц. Но он был настоящий полярный исследователь, и, когда всем было очень трудно и очень плохо, он находил в себе силы, как мог скрашивал тяжелые условия жизни и успокаивал людей. Он вселял надежду в людей на хороший исход и успех. В период гнетущего безделья полярной ночи Баренц как-то умудрялся находить всем полезную работу и отвлекал от мрачных мыслей. Он приостанавливал ссоры и сразу же их тушил, не давая разгораться пожару. С ним было легче переносить все невзгоды зимовки и не так страшило будущее.
Сам Баренц в это же время невыносимо страдал от цинги, хотя об этом почти никто не знал. Какой нужно было обладать силой воли, чтобы заставить себя не сдаться. Он не бросил научных занятий и каждый день производил метеорологические наблюдения.
Так прошла полярная ночь. Наконец показалось и солнце, показалось только краешком и скрылось. Появилась надежда на спасение. Люди стали готовить шлюпки на тот случай, если не удастся починить корабль.
Наступили весна. Баренц уже не мог ходить. Да и остальные участники были не лучше. Силы осталось у каждого «на полчеловека». Когда все уже подготовили к отплытию, произошло одно событие, которое чуть не сгубило половину людей. Появились белые медведи. Одного из них удалось убить. Матросы сварили медвежью печенку и съели. Они не знали, что печень медведя ядовита. Все, кто ел, отравились. Стала сходить с лица и рук кожа, причиняя страшные страдания. Но и это несчастие моряки вынесли. Истощенные и почти без продуктов, бросив корабль, голландцы отправились в обратный путь.
Лежа в шлюпке, больной Баренц все же заставил себя исправлять карту Новой Земли, им самим же составленную. Силы его угасали, и вот 20 июня 1597 года сердце этого отважного полярного исследователя Арктики перестало биться.
Но имя его не было забыто и оно украсило карту. Капризное, штормовое море, то, что стоит первым на пути на восток, носит имя Баренца.
ПОМОРСКАЯ ПОСЛОВИЦА
Поморами назывались русские люди, жившие па берегам Белого моря. Это они были первыми бесстрашными путешественниками по арктическим морям и пробрались далеко на север. Они были большими патриотами своей родины и, когда началась война со шведами, смело встали на ее защиту. Об одной истории того времени я и хочу рассказать. Это произошло в 1701 году.
Иван Савватьевич Рябов был известен по всему Поморью. Рослый, с окладистой русой бородой, широкий в плечах, он производил впечатление очень сильного и, как говорят, крепко сколоченного человека. Несмотря на годы (ему было около шестидесяти), лучшим кормщиком был Иван Савватьевич; он ходил на Грумант, на Новую Землю, промышляя лысуна в Белом море; и не было места на Поморье, где бы он не побывал. Поморы шутили: наверное, в Белом море и мели такой нет, какую не знал бы Рябов.
Поморская ладья возвращалась из похода домой. Уже прошли устье реки Поной, что впадает в Белое море со стороны Кольского берега. Впереди был остров Сос-
новей. От него надо было пересечь горло Белого моря и далее идти домой, в Архангельск. Волны мирно плескались, не предвещая ничего опасного. Как всегда, за кормой кувыркались чайки, хватая зазевавшуюся рыбешку. Попутный ветер надувал паруса, и ладья быстро шла вперед. Скоро в тумане показались очертания острова.
— Кажись, Сосновец!— воскликнул Нил Дмитриевич.
— Он и есть! — пробасил Иван Савватьевич, поворачивая немного руль вправо. — Там и отдохнем.
Когда поморы подошли ближе и стали уже хорошо различать очертания берега, они заметили, что около острова стоит много кораблей.
— Фрегаты, те, что поболе, а вон и яхты, — сказал Иван Савватьевич.— Что за гости пожаловали? Англичане? Голландцы? Шведы? Те нынче злы. Баталия идет с царем Петром. Нам надо схорониться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Адмирал протянул Баренцу бумагу и сказал властным, не требующим возражения, тоном:
— Подпиши!
Баренц взял бумагу и начал читать. Вся кровь бросилась ему в лицо. Вот почему, как побитые псы, стоят капитаны. В бумаге было написано: «Мы, нижеподписав-
шиеся, объявляем перед богом и перед миром, что мы сделали все, что от нас зависело, чтобы проникнуть через Северное море в Китай и Японию, как нам приказано в наших инструкциях. Наконец мы увидели, что богу неугодно, чтобы мы продолжали наш путь и что надо отказаться от предприятия. Посему мы решили как можно скорее вернуться в Голландию».
Под документом была витиеватая подпись адмирала и подписи остальных капитанов.
Несколько секунд Баренц молчал. В салоне стало тихо. Все ждали, что скажет он. В эти несколько секунд Баренц обдумал все. Он знал, что наживает себе на всю жизнь смертельного врага, который никогда не простит ему этого. Но он сказал:
— Я не подпишу этого документа, адмирал. Путь на восток открыт! — Он поклонился и вышел.
Как ясно вспомнил Баренц теперь все, что было.
— Ну что же, адмирал, в тундре гнус кусает и больнее. История нас рассудит! — сказал он тихо.
Третья голландская экспедиция состоялась.
Уже в июне, войдя в Ледовитое море, суда встретили первые льды. Плывя, они наткнулись на остров, где было много медведей. Остров был назван Медвежьим. Спустя несколько дней суда подошли к большой земле. Это был Шпицберген, который давно освоили русские поморы, называя его Грумант. Голландцы попали сюда первый раз и приняли его за Гренландию.
В экспедиции было два судна, но история не сохранила их имен. В Шпицбергене суда разъединились и пошли в разные стороны: одно ушло на север, другое — на
восток.Баренц отправился на восток. Во время похода он составил подробную карту, изучал скорость течения, наблюдал за поведением магнитной стрелки. Корабль часто попадал в критическое положение. Льды могли его раздавить, но благодаря Баренцу моряки избегали этих опасностей.
К середине августа они подошли к самому северному мысу Новой Земли. Баренц назвал его мысом Желания. Это название сохранилось и до сих пор. Баренц не знал, что до этого русские поморы часто плавали к этому мысу и назвали его мысом Доходы.
Обогнув мыс, экспедиция вошла в Карское море.Разыгрался шторм. Нанесло много льда и стало сжимать судно. Шпангоуты затрещали. Спасаясь, Баренцу удалось пробраться в первую попавшуюся гавань. Там он и укрылся.
Штормы следовали один за другим. Лед наторосило так, что пробиться обратно было нельзя. У судна сломало руль. Потом судно подняло наверх и опрокинуло набок. Наступили морозы. Надвигалась полярная ночь. Шла зима на север. Надо было думать о зимовке. Экспедиция вышла на берег и стала искать подходящего места для зимовки. Собрали имеющиеся бревна, выброшенные морем, и построили дом. Перенесли все продовольствие, какое было на судне, но его оказалось мало. Пожалели голландские купцы дать много продовольствия, больше дали всякого товару. Продовольствие стали делить по порциям.
Началась зимовка. Тяжелая она была для голландцев. В гости к голландцам стали приходить страшные арктические стражи: голод, холод и пурга. Нормы продуктов приходилось все урезать и урезать. Холод пробрался внутрь дома.
Посетила голландцев и еще одна гостья — цинга. Многие стали болеть; заболел и Баренц. Но он был настоящий полярный исследователь, и, когда всем было очень трудно и очень плохо, он находил в себе силы, как мог скрашивал тяжелые условия жизни и успокаивал людей. Он вселял надежду в людей на хороший исход и успех. В период гнетущего безделья полярной ночи Баренц как-то умудрялся находить всем полезную работу и отвлекал от мрачных мыслей. Он приостанавливал ссоры и сразу же их тушил, не давая разгораться пожару. С ним было легче переносить все невзгоды зимовки и не так страшило будущее.
Сам Баренц в это же время невыносимо страдал от цинги, хотя об этом почти никто не знал. Какой нужно было обладать силой воли, чтобы заставить себя не сдаться. Он не бросил научных занятий и каждый день производил метеорологические наблюдения.
Так прошла полярная ночь. Наконец показалось и солнце, показалось только краешком и скрылось. Появилась надежда на спасение. Люди стали готовить шлюпки на тот случай, если не удастся починить корабль.
Наступили весна. Баренц уже не мог ходить. Да и остальные участники были не лучше. Силы осталось у каждого «на полчеловека». Когда все уже подготовили к отплытию, произошло одно событие, которое чуть не сгубило половину людей. Появились белые медведи. Одного из них удалось убить. Матросы сварили медвежью печенку и съели. Они не знали, что печень медведя ядовита. Все, кто ел, отравились. Стала сходить с лица и рук кожа, причиняя страшные страдания. Но и это несчастие моряки вынесли. Истощенные и почти без продуктов, бросив корабль, голландцы отправились в обратный путь.
Лежа в шлюпке, больной Баренц все же заставил себя исправлять карту Новой Земли, им самим же составленную. Силы его угасали, и вот 20 июня 1597 года сердце этого отважного полярного исследователя Арктики перестало биться.
Но имя его не было забыто и оно украсило карту. Капризное, штормовое море, то, что стоит первым на пути на восток, носит имя Баренца.
ПОМОРСКАЯ ПОСЛОВИЦА
Поморами назывались русские люди, жившие па берегам Белого моря. Это они были первыми бесстрашными путешественниками по арктическим морям и пробрались далеко на север. Они были большими патриотами своей родины и, когда началась война со шведами, смело встали на ее защиту. Об одной истории того времени я и хочу рассказать. Это произошло в 1701 году.
Иван Савватьевич Рябов был известен по всему Поморью. Рослый, с окладистой русой бородой, широкий в плечах, он производил впечатление очень сильного и, как говорят, крепко сколоченного человека. Несмотря на годы (ему было около шестидесяти), лучшим кормщиком был Иван Савватьевич; он ходил на Грумант, на Новую Землю, промышляя лысуна в Белом море; и не было места на Поморье, где бы он не побывал. Поморы шутили: наверное, в Белом море и мели такой нет, какую не знал бы Рябов.
Поморская ладья возвращалась из похода домой. Уже прошли устье реки Поной, что впадает в Белое море со стороны Кольского берега. Впереди был остров Сос-
новей. От него надо было пересечь горло Белого моря и далее идти домой, в Архангельск. Волны мирно плескались, не предвещая ничего опасного. Как всегда, за кормой кувыркались чайки, хватая зазевавшуюся рыбешку. Попутный ветер надувал паруса, и ладья быстро шла вперед. Скоро в тумане показались очертания острова.
— Кажись, Сосновец!— воскликнул Нил Дмитриевич.
— Он и есть! — пробасил Иван Савватьевич, поворачивая немного руль вправо. — Там и отдохнем.
Когда поморы подошли ближе и стали уже хорошо различать очертания берега, они заметили, что около острова стоит много кораблей.
— Фрегаты, те, что поболе, а вон и яхты, — сказал Иван Савватьевич.— Что за гости пожаловали? Англичане? Голландцы? Шведы? Те нынче злы. Баталия идет с царем Петром. Нам надо схорониться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53