шестьдесят тысяч долларов), Кремль может потратить на оплату пребывания 100 советских психиатров, приглашенных на этот форум. Но никому другому они платить не собираются! Только «Аквариуму»! Вот вам и идеология!
Помните Олимпиаду, Атланту и лошадок? История опять повторилась – лошадками стали мы…
Ах, как долго мы искали – каждый свой партком, который бы взялся за осуществление процедуры.
Про себя могу сказать, что произошло чудо. Не знаю почему, но для меня все подписал рок-клубовский секретарь парткома. Точнее не рок-клубовский, а Дома Народного Творчества, где рок-клуб жил, но какое это имеет значение.
Я ведь там не работал в этом Доме. Это трудно понять, ведь с его точки зрения от нас должны были исходить одни неприятности. Но факт – есть факт! Он все подписал…
И вот через год после первого концерта для психиатров в Москве мы улетели на следующий канадский форум. Начиналась забавная заграничная концертная полоса…
Летать самолетами аэрофлота – занятие привычное любому рокеру. «Великие» ТУ – 154 были самым расхожим средством передвижения в нашей работе. Летали они тогда по всей стране, продолжают летать и по сей день. Непотопляемы, как «Жигули»!
Но есть у этого аэроплана и своя, специфическая особенность – расстояние между кресел. Вроде оно есть, но его столько, что ноги могут там чувствовать себя нормально не больше часа. Потом начинается окостенение и вы вынуждены ёрзать как медведь по клетке. Крутитесь в этом кресле из стороны в сторону… А лететь через океан и всякие иные красоты ни много, ни мало – 9 часов.
Это я к тому, чтоб вы не думали, что заграничные поездки так легко даются. Мучается наш брат от этого «кайфа» с первой же секунды, и до последней. Причем я не преувеличиваю – до последней.
Вообще во всей этой истории нельзя не вспомнить добрым словом Петра Викторовича Морозова, московского психиатра, который занимался нашим отбытием на тот конгресс…
Только по возвращении назад я из разговора с ним узнал, что он рисковал практически своей карьерой под эти «гастроли».
Оказывается было твердое «мнение», что уехав в Канаду, назад в Россию вернется в лучшем случае половина музыкантов. Вот такое, оказывается, существовало мнение у чиновников о своём народе вообще. Заграница в их понимании была как большая «чёрная дыра», поглощающая своих соотечественников. Они боялись её, как проказы, но сделать с ней ничего не могли. Болезнь «заграницы» была неизлечима, она засасывала в свой водоворот…
Времена менялись – и «Аквариум» для них был первый эксперимент. Забегая вперед, сказу, что 100% «возврат» музыкантов вызвал «шок» в рядах чиновников. Образ социально-опасных рокеров таял на глазах, и вернуть его у них уже не было сил. На стадионах выступают, из-за границы возвращаются – ненормальные какие-то…
Со стороны Питера в делах нашего отъезда принимал участие Евгений Викторович Зубков. Личность незаурядная. Является «Первым почетным „митьком“ от советской психиатрии.
Если рассуждать медицинскими категориями – вернул им «здравомыслие» в самом лучшем понимании этого слова.
В моем же конкретном случае, как подтверждает сама история а лице Михаила, он принимал активное участие в получении необходимых медицинских документов для оформления моего загранпаспорта.
В те времена из России, оказывается, могли выезжать только здоровые люди! Я не имею ввиду – психически, речь о заболеваниях вообще…
Глава 20 «Find the coast of freedom…»
И так «Аквариум», поджав коленки и ёрзая в креслах «ТУ-154», приближался к своей новой, ещё малопонятной части истории. Летел в полном составе, только без Бориса – он ждал нас в Монреале. Летел и прилетел.
Это странное чувство, что ты не на родине, возникло сразу же, как только самолет коснулся посадочной полосы и машина побежала по дорожке.
Аэродромные машины были как сказочные великаны. Эти большие, диковинные аэродромные грузовики, что замелькали в иллюминаторах, не имели ничего общего с теми «газиками» и «волгами», к которым мы так привыкли за долгие годы путешествий по стране.
Выход из самолета оказался несколько необычной процедурой. Никакого трапа и в помине не было. Прямо из салона ТУ-154 мы перешли в автобус. Да – в автобус! Он закрыл двери, отъехал от аэроплана и начал опускать свой салон к земле, вниз на колеса. Через несколько секунд мы уже были под фюзеляжем и катили в сторону здания аэровокзала. Ну чем не иллюстрация к Ефремовской «Туманности Андромеды»?
Вообще нам тогда трудно было представить, что хоть что-то из того, что нас могло ждать в Канаде может хоть как-то удивить. За долгие годы общения с нашими питерскими американскими и английскими приятелями представление об их образе жизни сложилось полное и давало возможность не попадать впросак. Не выглядеть, как «советские» туристы, которые никогда не понимают куда идти, на что нажимать, куда садиться… Но не все можно предусмотреть… Жизнь тут же предложила мощный тест на сообразительность.
Первое место, куда нас после встречи с аэропортом «Мирабель» и Борисом привезли – был университет McGill (если правильно помню), где мы оставили инструменты в комнатах местного общежития.
О планировке этого самого общежития интересно вспомнить отдельно. Жилые комнаты нашего этажа располагались по всему его периметру, а так называемые общественные места располагались посередине. Так вот эти «места общего пользования» были общие в буквальном понимании этого слова.
Не было привычного для наших общаг размежевания на «М» и «Ж». Замешательство усугублялось ещё и тем, что комнаты для студентов, доставшиеся нам, были на одного человека каждая. Все, получалось, жили в отдельных номерах.
Только позже я догадался, что там существовали отдельные корпуса для юношей и отдельные корпуса для девушек. Но сразу после России понять это не было никакой возможности. Но это был ещё не шок.
Дальше мы все поехали в ресторан на обед. Встречавший нас «белковский» Кенни Шеффер повез нас в греческий ресторанчик. И вот именно тут и случился первый настоящий шок!
Вы и представить себе не можете, как это здорово и неимоверно удобно, когда подошедшая к вашему столику официантка берёт заказ у каждого клиента в отдельности.
Если серьезно – то иначе во всем мире вообще не бывает! Официантка спрашивает каждого, что он хочет и даёт советы по любому конкретному блюду. С каждым посетителем отдельно!
Это не в пример нам, когда заказ даже в московском «Пекине» в основном состоит их числительных: 5 – «запеченных свинин», 4 – «супа с колобком», 3 – «яйца по-китайски», 2 – «Китайского вишневого вина» и т.п. Здесь же каждый заказывал сам!
Подошедшей ко мне официантке я, проявив чудеса сообразительности, заказал салат по-гречески, шашлык и пиво… Вот здесь меня и подстерегал удар! «What kind of beer?» – прозвучал английский вопрос с французским акцентом.
Почему с французским? Монреаль – столица франкоязычной канадской провинции Квебек. Там вообще все говорят только на французском. Я оторопел. Как разве бывает ещё что-нибудь, кроме «Жигулевского»?…
Как я попал! Ни одного названия, ни одной марки пива, что бывают вне пределов России я не знал. Ну закажи я себе хоть рюмку виски – вот где бы разгулялась фантазия, а с этим пивом и его «kind»'ом – получался кошмар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Помните Олимпиаду, Атланту и лошадок? История опять повторилась – лошадками стали мы…
Ах, как долго мы искали – каждый свой партком, который бы взялся за осуществление процедуры.
Про себя могу сказать, что произошло чудо. Не знаю почему, но для меня все подписал рок-клубовский секретарь парткома. Точнее не рок-клубовский, а Дома Народного Творчества, где рок-клуб жил, но какое это имеет значение.
Я ведь там не работал в этом Доме. Это трудно понять, ведь с его точки зрения от нас должны были исходить одни неприятности. Но факт – есть факт! Он все подписал…
И вот через год после первого концерта для психиатров в Москве мы улетели на следующий канадский форум. Начиналась забавная заграничная концертная полоса…
Летать самолетами аэрофлота – занятие привычное любому рокеру. «Великие» ТУ – 154 были самым расхожим средством передвижения в нашей работе. Летали они тогда по всей стране, продолжают летать и по сей день. Непотопляемы, как «Жигули»!
Но есть у этого аэроплана и своя, специфическая особенность – расстояние между кресел. Вроде оно есть, но его столько, что ноги могут там чувствовать себя нормально не больше часа. Потом начинается окостенение и вы вынуждены ёрзать как медведь по клетке. Крутитесь в этом кресле из стороны в сторону… А лететь через океан и всякие иные красоты ни много, ни мало – 9 часов.
Это я к тому, чтоб вы не думали, что заграничные поездки так легко даются. Мучается наш брат от этого «кайфа» с первой же секунды, и до последней. Причем я не преувеличиваю – до последней.
Вообще во всей этой истории нельзя не вспомнить добрым словом Петра Викторовича Морозова, московского психиатра, который занимался нашим отбытием на тот конгресс…
Только по возвращении назад я из разговора с ним узнал, что он рисковал практически своей карьерой под эти «гастроли».
Оказывается было твердое «мнение», что уехав в Канаду, назад в Россию вернется в лучшем случае половина музыкантов. Вот такое, оказывается, существовало мнение у чиновников о своём народе вообще. Заграница в их понимании была как большая «чёрная дыра», поглощающая своих соотечественников. Они боялись её, как проказы, но сделать с ней ничего не могли. Болезнь «заграницы» была неизлечима, она засасывала в свой водоворот…
Времена менялись – и «Аквариум» для них был первый эксперимент. Забегая вперед, сказу, что 100% «возврат» музыкантов вызвал «шок» в рядах чиновников. Образ социально-опасных рокеров таял на глазах, и вернуть его у них уже не было сил. На стадионах выступают, из-за границы возвращаются – ненормальные какие-то…
Со стороны Питера в делах нашего отъезда принимал участие Евгений Викторович Зубков. Личность незаурядная. Является «Первым почетным „митьком“ от советской психиатрии.
Если рассуждать медицинскими категориями – вернул им «здравомыслие» в самом лучшем понимании этого слова.
В моем же конкретном случае, как подтверждает сама история а лице Михаила, он принимал активное участие в получении необходимых медицинских документов для оформления моего загранпаспорта.
В те времена из России, оказывается, могли выезжать только здоровые люди! Я не имею ввиду – психически, речь о заболеваниях вообще…
Глава 20 «Find the coast of freedom…»
И так «Аквариум», поджав коленки и ёрзая в креслах «ТУ-154», приближался к своей новой, ещё малопонятной части истории. Летел в полном составе, только без Бориса – он ждал нас в Монреале. Летел и прилетел.
Это странное чувство, что ты не на родине, возникло сразу же, как только самолет коснулся посадочной полосы и машина побежала по дорожке.
Аэродромные машины были как сказочные великаны. Эти большие, диковинные аэродромные грузовики, что замелькали в иллюминаторах, не имели ничего общего с теми «газиками» и «волгами», к которым мы так привыкли за долгие годы путешествий по стране.
Выход из самолета оказался несколько необычной процедурой. Никакого трапа и в помине не было. Прямо из салона ТУ-154 мы перешли в автобус. Да – в автобус! Он закрыл двери, отъехал от аэроплана и начал опускать свой салон к земле, вниз на колеса. Через несколько секунд мы уже были под фюзеляжем и катили в сторону здания аэровокзала. Ну чем не иллюстрация к Ефремовской «Туманности Андромеды»?
Вообще нам тогда трудно было представить, что хоть что-то из того, что нас могло ждать в Канаде может хоть как-то удивить. За долгие годы общения с нашими питерскими американскими и английскими приятелями представление об их образе жизни сложилось полное и давало возможность не попадать впросак. Не выглядеть, как «советские» туристы, которые никогда не понимают куда идти, на что нажимать, куда садиться… Но не все можно предусмотреть… Жизнь тут же предложила мощный тест на сообразительность.
Первое место, куда нас после встречи с аэропортом «Мирабель» и Борисом привезли – был университет McGill (если правильно помню), где мы оставили инструменты в комнатах местного общежития.
О планировке этого самого общежития интересно вспомнить отдельно. Жилые комнаты нашего этажа располагались по всему его периметру, а так называемые общественные места располагались посередине. Так вот эти «места общего пользования» были общие в буквальном понимании этого слова.
Не было привычного для наших общаг размежевания на «М» и «Ж». Замешательство усугублялось ещё и тем, что комнаты для студентов, доставшиеся нам, были на одного человека каждая. Все, получалось, жили в отдельных номерах.
Только позже я догадался, что там существовали отдельные корпуса для юношей и отдельные корпуса для девушек. Но сразу после России понять это не было никакой возможности. Но это был ещё не шок.
Дальше мы все поехали в ресторан на обед. Встречавший нас «белковский» Кенни Шеффер повез нас в греческий ресторанчик. И вот именно тут и случился первый настоящий шок!
Вы и представить себе не можете, как это здорово и неимоверно удобно, когда подошедшая к вашему столику официантка берёт заказ у каждого клиента в отдельности.
Если серьезно – то иначе во всем мире вообще не бывает! Официантка спрашивает каждого, что он хочет и даёт советы по любому конкретному блюду. С каждым посетителем отдельно!
Это не в пример нам, когда заказ даже в московском «Пекине» в основном состоит их числительных: 5 – «запеченных свинин», 4 – «супа с колобком», 3 – «яйца по-китайски», 2 – «Китайского вишневого вина» и т.п. Здесь же каждый заказывал сам!
Подошедшей ко мне официантке я, проявив чудеса сообразительности, заказал салат по-гречески, шашлык и пиво… Вот здесь меня и подстерегал удар! «What kind of beer?» – прозвучал английский вопрос с французским акцентом.
Почему с французским? Монреаль – столица франкоязычной канадской провинции Квебек. Там вообще все говорят только на французском. Я оторопел. Как разве бывает ещё что-нибудь, кроме «Жигулевского»?…
Как я попал! Ни одного названия, ни одной марки пива, что бывают вне пределов России я не знал. Ну закажи я себе хоть рюмку виски – вот где бы разгулялась фантазия, а с этим пивом и его «kind»'ом – получался кошмар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69