"В результате принятых решительных мер на Южном берегу Крыма партизанские отряды уничтожены, и опасность удара с тыла под Севастополем миновала".
Для нас эта сводка была доказательством того, что существование наше расценивается врагом как реальная "опасность удара с тыла". А миновала ли она, жизнь еще покажет.
Центральный партизанский штаб выпустил листовку "Обращение к народу Крыма". В ней командующий сообщал о результатах вражеского наступления на партизан: "Немцы понесли колоссальные потери, только убито более восьмисот солдат и офицеров. Главная цель ими не достигнута: партизанские отряды на своих местах, еще более боеспособные и закаленные. Сейчас врага еще больше беспокоят наши ежедневные удары".
Печатались листовки в партизанской типографии. Она была заранее вывезена из Симферополя. Разумеется, в условиях частых "прочесов" сохранение типографского хозяйства в лесу было делом нелегким. Типографией у нас занимались два симферопольца - Кокушинский и Певзнер.
Очень интересно было наблюдать, как длинный-предлинный Кокушинский и маленький худой Певзнер всячески уговаривали Македонского, чтобы он помог им подальше от глаз спрятать их хозяйство.
- И чего вы пристали со своими цацками? До бумаг ли сейчас? отшучивался Македонский.
Кокушинский начинал горячиться, доказывал:
- Ты знаешь, что такое печатное слово. Может, оно поважнее твоей операции!
Одним словом, уговорили Македонского. Он так сумел запрятать типографское хозяйство, что при любом "прочесе" типография была в безопасности. Кокушинский и Певзнер справлялись с многочисленными обязанностями: они были и журналисты, и редактировали материал, и сами набирали, корректировали, печатали, разносили газеты и листовки по отрядам. Зимой 1941 - 1942 г. аккуратно выпускалась ежемесячная газета "Крымский партизан".
В последних трудных боях отряды показали свою высокую боеспособность. В декабре каждому партизану пришлось неоднократно участвовать в жестоких схватках. Люди закалились, поняли, что можно нападать не только на отдельные вражеские машины, но и успешно бороться с превосходящими в несколько раз силами организованных, регулярных войск противника.
В лес проник слух о разгроме захватчиков под Москвой. Из отряда в отряд, от партизана к партизану шли эти слухи, зачастую преувеличенные, конечно, в нашу пользу, - до невероятных размеров. Поговаривали чуть ли не о занятии нашими войсками Смоленска и Киева.
Так как радио у нас не было, мы посылали за новыми сведениями специальных ходоков. Когда же благодаря комиссару третьего района Никанорову в одном из Симферопольских отрядов было налажено радио и приемник принял точную сводку Информбюро о разгроме немцев под Москвой, радости партизан не было предела. Никаноров не забывал и наш район, ежедневно присылал нам сводки.
Семнадцатого декабря рано утром нас разбудила небывало сильная артиллерийская канонада. Тысячи пушек били под Севастополем. Начался второй, декабрьский, штурм города. Фашисты хотели у Севастополя взять реванш за свой разгром под Москвой.
Надо признаться, что декабрьское наступление на Севастополь для нас было неожиданным. Увлеченные борьбой в лесу, мы ослабили разведку на главных дорогах. Да, честно говоря, перестали ее считать необходимой, ибо связь с частями Севастопольского гарнизона была нами утеряна. Разумеется, это было непростительной ошибкой.
Вскоре после получения известий из Москвы в штаб пришел Иван Витенко, начальник разведки нашего района, высокого роста, молодой, блондин. В чистом кожаном пальто, он казался среди нас нарядным и совсем не "лесным". На самом же деле Витенко уже не раз участвовал в боях и только врожденная аккуратность помогала ему быть всегда в "форме".
Посоветовавшись с Бортниковым, мы с Витенко договорились вдвоем немедленно обойти все отряды и начать подготовку боевых операций непосредственно в помощь Севастополю.
На следующее же утро отправились в путь. Чем ниже, тем снегу становилось меньше и меньше, местами на полянах проглядывала травка, темнели оленьи следы. Видели мы и самих оленей. Целое стадо выскочило прямо на нас и остановилось в недоумении. Впереди - самец с красивыми рогами.
Олени - гордость Госзаповедника. После гражданской войны их осталось мало. Правительством был принят ряд мер в целях сохранения заповедника. К началу 1941 года в нем уже было до двух тысяч оленей, коз и муфлонов, даже несколько зубробизонов.
Сотни людей трудились над расширением этого хозяйства, были устроены специальные кормушки, запрещена охота, в лесу никогда не раздавалось выстрела, и животные перестали бояться людей.
Война изменила все, даже поведение коренных обитателей леса: оленьи стада бродили по лесу в поисках тихого уголка. Вот и нам встретилось такое бесприютное стадо. Постояв мгновение, олени метнулись в сторону и скрылись в чаще.
Тропа быстро привела нас к лесничеству Камышлы. Нас окликнул часовой, и через несколько минут мы были в кругу партизан Красноармейского отряда.
Во время декабрьского наступления немцев отряд не подвергался серьезным нападениям, если не считать одного небольшого, почти случайного боя.
В лесном домике Славич днем бывало пусто: командир приводил сюда отряд только на ночевку. С рассветом партизаны располагались лагерем в километре от домика, обставляясь со всех сторон всевозможными заставами, патрулями и часовыми, причем несением охраны занималось более половины отряда.
Партизаны мучились постоянным недосыпанием из-за самоохраны. Состав, не занятый в охране, грелся у костров, ничего не делая и ожидая своей очереди идти в охрану.
При таком положении любой затоскует.
Мы подошли к одному из костров. Молодой, гладко выбритый и подтянутый командир доложил четко, по-военному. Это был начальник штаба отряда лейтенант Столяревский.
Беседа, сперва натянутая, потом все-таки перешла в откровенный разговор. Партизаны подняли много наболевших вопросов, главный из них: "Для чего мы здесь находимся?" Многие высказывались за то, чтобы оставить лес и через линию фронта уйти на Севастополь.
Мы внимательно выслушали каждого. Когда все высказались, мы рассказали людям о провале последнего вражеского наступления на лес, о том, как партизаны третьего района разгромили румынскую бригаду; как Мокроусов вышел из окружения, имея охрану гораздо меньшую, чем сейчас держат вокруг себя партизаны Красноармейского отряда; как дерзко дрались ялтинцы; наконец, о том, как мы напали на целый батальон гитлеровцев и разгромили его, сами не потеряв ни одного человека.
- Теперь наши войска громят врага под Москвой, заставляют драпать хваленые фашистские дивизии. Вы говорите - идти на Севастополь? Я понимаю, это сказал не враг и не трус, это сказал хороший партизан, он томится от бесцельного ожидания в лесу, он хочет пройти через линию фронта и там вместе со всеми бить рвущихся к городу врагов.
- Но нужно ли идти туда? - поднялся Витенко. - До Севастополя ведь можно и не добраться. А здесь разве мало врагов? Разве не враги разъезжают по нашим дорогам? Находясь здесь, мы должны быть севастопольцами, другой цели у нас нет. Все - на дороги! Докажите своим боевым товарищам, что и вы существуете в лесу. Сегодня же, сейчас же пойдите, найдите и уничтожьте врага!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70