– проговорил он наконец, несколько смешавшись.
– Нет, ничего особенного. Просто сентябрь в этом году выдался удивительно ясный.
– Да, действительно. Здесь теперь все очень ждут дождя, как мне сказали в отеле.
– Я надеюсь, вам там вполне удобно?
– О да. Хотя, должен признаться, по приезде мне было неприятно узнать, что…
Мистер Тривз не договорил.
Одри отстранилась от Невила. Смущенно улыбаясь, она сказала извиняющимся тоном:
– Здесь очень жарко. Невозможно танцевать.
Она прошла к отрытой балконной двери и вышла на террасу.
– Ну, иди же за ней, глупец, – невольно вырвалось у Мэри.
Эти слова не предназначались для постороннего слуха, но они прозвучали достаточно громко, чтобы мистер Тривз повернулся и с удивлением посмотрел на нее.
Она покраснела и попыталась за смешком скрыть свое смущение.
– Я уже начинаю думать вслух, – удрученно произнесла она. – Но это меня в самом деле раздражает. Он всегда так медлителен.
– Мистер Стрэндж?
– Да нет же, Томас Ройд.
Томас Ройд, словно в ответ на ее слова, подался было вперед, но в это мгновение Невил, после минутной паузы, последовал за Одри на террасу, опередив его.
На какое-то мгновение заинтересованный и задумчивый взгляд мистера Тривза остановился на балконной двери, затем его внимание опять сосредоточилось на танцующих.
– Прекрасный танцор, этот юный мистер… э-э, Латимер, вы сказали, я не ослышался?
– Да. Эдуард Латимер.
– Ах да, конечно, Эдуард Латимер. Он, я так понимаю, старый приятель миссис Стрэндж?
– Да.
– А чем же этот очень, э-э, декоративный молодой джентльмен занимается?
– О, я даже точно и не знаю.
– Во-о-от как, – протянул мистер Тривз, сумев вложить в два безобидных слова очень много смысла.
Мэри продолжала:
– Он остановился в отеле «Истерхед Бэй».
– Очень приятная ситуация, – заметил мистер Тривз и, помолчав, задумчиво добавил:
– Довольно интересная форма головы – любопытный угол от макушки к шее. Несколько менее заметный из-за стрижки, которую он выбрал, но определенно необычный.
Помолчав еще немного, он продолжал так же задумчиво:
– Последний на моей памяти человек с головой, подобной той, которую мы видим, получил десять лет тюрьмы за зверское убийство старого ювелира.
– Господи! – воскликнула Мэри. – Неужели вы хотите сказать, что…
– Нет-нет, что вы, – запротестовал мистер Тривз. – Вы меня совершенно неверно поняли. Мои слова не содержат никакой хулы в адрес вашего гостя. Я просто хотел указать, что жестокий безжалостный преступник может иметь внешность самого очаровательного и любезного молодого человека. Невероятно, но это так.
Он мягко улыбнулся Мэри, а она призналась в некотором замешательстве:
– Вы знаете, мистер Тривз, кажется, я начинаю вас немного бояться.
– Какая чепуха, моя дорогая.
– Нет, в самом деле. Вы… вы все так подмечаете.
– О да, – не без гордости проговорил мистер Тривз, – мои глаза и сейчас видят не хуже, чем раньше.
Он помолчал, потом добавил:
– Вот только не могу в данный момент с уверенностью сказать, к счастью это или нет.
– Как же это может быть к несчастью?
Мистер Тривз с сомнением покачал головой:
– Порой возникает такая ситуация, когда ответственность за все, что происходит или может произойти, ложится целиком на плечи того человека, который знает или видит больше, чем другие. И тогда ему самому приходится решать, как поступить. Ошибаться нельзя, а правильное решение далеко не всегда очевидно.
Вошел Хэрстл, неся на подносе чашечки с кофе.
Предложив напиток сначала Мэри и старому адвокату, он затем направился через комнату к Томасу Ройду. Потом, следуя указаниям Мэри, поставил поднос на низкий столик и удалился.
Кэй отозвалась из-за плеча Тэда:
– Мы подождем, пока кончится мелодия.
Мэри поднялась, чтобы отнести Одри ее кофе, мистер Тривз сопровождал ее. У балконной двери Мэри остановилась, и мистер Тривз выглянул из-за ее плеча на террасу.
Одри сидела на парапете. В ярком свете луны ее красота ожила – это была красота, рожденная не кистью художника, а резцом скульптора. Ее профиль поражал чистотой линий: нежные очертания подбородка и губ, маленький прямой нос, благородные линии лба, надбровий, скул. Эта красота должна была остаться у Одри Стрэндж до конца дней, ибо красива была сама основа. Платье с блестками, которое Одри надела в этот вечер, только усиливало эффект лунного света. Она сидела совершенно неподвижно; Невил Стрэндж молча стоял и смотрел на нее.
Но вот он сделал шаг вперед.
– Одри, – сказал он, – ты…
Она шевельнулась, легким движением соскочила с парапета и вдруг быстро поднесла руку к уху.
– О! Моя сережка… Я ее, наверное, уронила.
– Куда? Дай я посмотрю.
Оба наклонились, неловкие и смущенные, и, наклоняясь, столкнулись. Одри отшатнулась, а Невил воскликнул:
– Стой, секунду… моя запонка… она запуталась в твоих волосах. Стой смирно.
Она стояла не шелохнувшись, пока он освобождал запонку.
– Ой, ты их с корнем выдергиваешь… какой ты неловкий, Невил. Ну, пожалуйста, нельзя ли побыстрее?
– Прости, руки совсем как чужие.
Лунный свет был достаточно ярок для двух свидетелей этой сцены, чтобы видеть то, чего не могла видеть Одри, а именно: дрожащие руки Невила, когда он торопливо пытался высвободить запонку из гущи серебристых волос.
Но Одри и саму бил озноб – словно ей вдруг стало холодно.
Мэри Олдин от неожиданности вздрогнула, когда за спиной у нее раздался спокойный голос Томаса Ройда:
– Извините…
Томас протиснулся между ней и мистером Тривзом и вышел на террасу.
– Может быть, мне попробовать, Стрэндж? – спросил он.
При его появлении Невил выпрямился, они с Одри торопливо отодвинулись друг от друга.
– Все в порядке. Готово.
Его лицо было совсем бледным.
– Ты замерзла, – Томас взял Одри под руку. – Пойдем в дом, там ты выпьешь кофе.
Они направились к двери в гостиную, а Невил, отвернувшись, стал смотреть в сторону моря.
– Я как раз несла тебе твою чашку, – встретила ее Мэри Олдин, – но, наверное, тебе лучше выпить кофе в гостиной.
– Да, – согласилась Одри, – наверное, лучше в гостиной.
Все вернулись в комнату. Тэд и Кэй уже не танцевали. Часы пробили четверть десятого. Дверь открылась, и в гостиную вошла высокая сухопарая женщина в черном.
– Наилучшие пожелания миледи всем присутствующим, – почтительно произнесла она. – Миледи будет рада видеть мистера Тривза у себя в комнате.
VI
Леди Трессилиан приняла мистера Тривза с видимым удовольствием. Наконец-то она могла поговорить с человеком, который не только принадлежал к ее кругу, но и разделял во многом ее взгляды.
Вскоре их уже уносил поток приятных воспоминаний о минувших днях, об общих друзьях. Оживленная беседа длилась около получаса.
– Ах, – сказала наконец леди Трессилиан с глубоким вздохом удовлетворения, – вы доставили мне огромное удовольствие! Что может быть лучше, чем обменяться сплетнями и припомнить старые скандальные истории.
– Чуть-чуть злословия, – согласился мистер Тривз, – действительно придает жизни пикантную остроту.
– Кстати, – сказала леди Трессилиан, – мне было бы интересно узнать, что вы думаете о нашем случае извечного треугольника.
На лице мистера Тривза отразилось вежливое недоумение.
– Простите, какой треугольник?
– О, только не говорите мне, что вы ничего не заметили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Нет, ничего особенного. Просто сентябрь в этом году выдался удивительно ясный.
– Да, действительно. Здесь теперь все очень ждут дождя, как мне сказали в отеле.
– Я надеюсь, вам там вполне удобно?
– О да. Хотя, должен признаться, по приезде мне было неприятно узнать, что…
Мистер Тривз не договорил.
Одри отстранилась от Невила. Смущенно улыбаясь, она сказала извиняющимся тоном:
– Здесь очень жарко. Невозможно танцевать.
Она прошла к отрытой балконной двери и вышла на террасу.
– Ну, иди же за ней, глупец, – невольно вырвалось у Мэри.
Эти слова не предназначались для постороннего слуха, но они прозвучали достаточно громко, чтобы мистер Тривз повернулся и с удивлением посмотрел на нее.
Она покраснела и попыталась за смешком скрыть свое смущение.
– Я уже начинаю думать вслух, – удрученно произнесла она. – Но это меня в самом деле раздражает. Он всегда так медлителен.
– Мистер Стрэндж?
– Да нет же, Томас Ройд.
Томас Ройд, словно в ответ на ее слова, подался было вперед, но в это мгновение Невил, после минутной паузы, последовал за Одри на террасу, опередив его.
На какое-то мгновение заинтересованный и задумчивый взгляд мистера Тривза остановился на балконной двери, затем его внимание опять сосредоточилось на танцующих.
– Прекрасный танцор, этот юный мистер… э-э, Латимер, вы сказали, я не ослышался?
– Да. Эдуард Латимер.
– Ах да, конечно, Эдуард Латимер. Он, я так понимаю, старый приятель миссис Стрэндж?
– Да.
– А чем же этот очень, э-э, декоративный молодой джентльмен занимается?
– О, я даже точно и не знаю.
– Во-о-от как, – протянул мистер Тривз, сумев вложить в два безобидных слова очень много смысла.
Мэри продолжала:
– Он остановился в отеле «Истерхед Бэй».
– Очень приятная ситуация, – заметил мистер Тривз и, помолчав, задумчиво добавил:
– Довольно интересная форма головы – любопытный угол от макушки к шее. Несколько менее заметный из-за стрижки, которую он выбрал, но определенно необычный.
Помолчав еще немного, он продолжал так же задумчиво:
– Последний на моей памяти человек с головой, подобной той, которую мы видим, получил десять лет тюрьмы за зверское убийство старого ювелира.
– Господи! – воскликнула Мэри. – Неужели вы хотите сказать, что…
– Нет-нет, что вы, – запротестовал мистер Тривз. – Вы меня совершенно неверно поняли. Мои слова не содержат никакой хулы в адрес вашего гостя. Я просто хотел указать, что жестокий безжалостный преступник может иметь внешность самого очаровательного и любезного молодого человека. Невероятно, но это так.
Он мягко улыбнулся Мэри, а она призналась в некотором замешательстве:
– Вы знаете, мистер Тривз, кажется, я начинаю вас немного бояться.
– Какая чепуха, моя дорогая.
– Нет, в самом деле. Вы… вы все так подмечаете.
– О да, – не без гордости проговорил мистер Тривз, – мои глаза и сейчас видят не хуже, чем раньше.
Он помолчал, потом добавил:
– Вот только не могу в данный момент с уверенностью сказать, к счастью это или нет.
– Как же это может быть к несчастью?
Мистер Тривз с сомнением покачал головой:
– Порой возникает такая ситуация, когда ответственность за все, что происходит или может произойти, ложится целиком на плечи того человека, который знает или видит больше, чем другие. И тогда ему самому приходится решать, как поступить. Ошибаться нельзя, а правильное решение далеко не всегда очевидно.
Вошел Хэрстл, неся на подносе чашечки с кофе.
Предложив напиток сначала Мэри и старому адвокату, он затем направился через комнату к Томасу Ройду. Потом, следуя указаниям Мэри, поставил поднос на низкий столик и удалился.
Кэй отозвалась из-за плеча Тэда:
– Мы подождем, пока кончится мелодия.
Мэри поднялась, чтобы отнести Одри ее кофе, мистер Тривз сопровождал ее. У балконной двери Мэри остановилась, и мистер Тривз выглянул из-за ее плеча на террасу.
Одри сидела на парапете. В ярком свете луны ее красота ожила – это была красота, рожденная не кистью художника, а резцом скульптора. Ее профиль поражал чистотой линий: нежные очертания подбородка и губ, маленький прямой нос, благородные линии лба, надбровий, скул. Эта красота должна была остаться у Одри Стрэндж до конца дней, ибо красива была сама основа. Платье с блестками, которое Одри надела в этот вечер, только усиливало эффект лунного света. Она сидела совершенно неподвижно; Невил Стрэндж молча стоял и смотрел на нее.
Но вот он сделал шаг вперед.
– Одри, – сказал он, – ты…
Она шевельнулась, легким движением соскочила с парапета и вдруг быстро поднесла руку к уху.
– О! Моя сережка… Я ее, наверное, уронила.
– Куда? Дай я посмотрю.
Оба наклонились, неловкие и смущенные, и, наклоняясь, столкнулись. Одри отшатнулась, а Невил воскликнул:
– Стой, секунду… моя запонка… она запуталась в твоих волосах. Стой смирно.
Она стояла не шелохнувшись, пока он освобождал запонку.
– Ой, ты их с корнем выдергиваешь… какой ты неловкий, Невил. Ну, пожалуйста, нельзя ли побыстрее?
– Прости, руки совсем как чужие.
Лунный свет был достаточно ярок для двух свидетелей этой сцены, чтобы видеть то, чего не могла видеть Одри, а именно: дрожащие руки Невила, когда он торопливо пытался высвободить запонку из гущи серебристых волос.
Но Одри и саму бил озноб – словно ей вдруг стало холодно.
Мэри Олдин от неожиданности вздрогнула, когда за спиной у нее раздался спокойный голос Томаса Ройда:
– Извините…
Томас протиснулся между ней и мистером Тривзом и вышел на террасу.
– Может быть, мне попробовать, Стрэндж? – спросил он.
При его появлении Невил выпрямился, они с Одри торопливо отодвинулись друг от друга.
– Все в порядке. Готово.
Его лицо было совсем бледным.
– Ты замерзла, – Томас взял Одри под руку. – Пойдем в дом, там ты выпьешь кофе.
Они направились к двери в гостиную, а Невил, отвернувшись, стал смотреть в сторону моря.
– Я как раз несла тебе твою чашку, – встретила ее Мэри Олдин, – но, наверное, тебе лучше выпить кофе в гостиной.
– Да, – согласилась Одри, – наверное, лучше в гостиной.
Все вернулись в комнату. Тэд и Кэй уже не танцевали. Часы пробили четверть десятого. Дверь открылась, и в гостиную вошла высокая сухопарая женщина в черном.
– Наилучшие пожелания миледи всем присутствующим, – почтительно произнесла она. – Миледи будет рада видеть мистера Тривза у себя в комнате.
VI
Леди Трессилиан приняла мистера Тривза с видимым удовольствием. Наконец-то она могла поговорить с человеком, который не только принадлежал к ее кругу, но и разделял во многом ее взгляды.
Вскоре их уже уносил поток приятных воспоминаний о минувших днях, об общих друзьях. Оживленная беседа длилась около получаса.
– Ах, – сказала наконец леди Трессилиан с глубоким вздохом удовлетворения, – вы доставили мне огромное удовольствие! Что может быть лучше, чем обменяться сплетнями и припомнить старые скандальные истории.
– Чуть-чуть злословия, – согласился мистер Тривз, – действительно придает жизни пикантную остроту.
– Кстати, – сказала леди Трессилиан, – мне было бы интересно узнать, что вы думаете о нашем случае извечного треугольника.
На лице мистера Тривза отразилось вежливое недоумение.
– Простите, какой треугольник?
– О, только не говорите мне, что вы ничего не заметили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47