чувствовалось, что там пристально следят за тем, что происходит во дворе. Тарвин слышал затаённое дыхание, шелест тканей и осторожнейший скрип приоткрываемых окон. Сюда долетал запах мускуса и жасмина, наполнивший сердце Ника тревогой; не поворачивая головы и не глядя в ту сторону, он мог с уверенностью сказать, что Ситабхаи со своими женщинами внимательно следила за беседой короля с сыном. Но ни сам король, ни принц, казалось, не обращали на это внимания.
Махараджа Кунвар гордился своими познаниями в английском языке, которые он приобрёл, сидя на коленях у миссис Эстес; короля же весьма интересовали успехи сына. И чтобы Тарвин понял, о чем они говорят, принц перешёл на английский, но заговорил очень медленно и отчётливо, так, чтобы и отец понял его.
— А вот новые стихи, которые я выучил лишь вчера, — сказал он.
— А там ничего не говорится об английских богах? — спросил махараджа подозрительно. — Помни, что ты раджпут.
— О нет, нет! — ответил принц. — Это просто английские стихи, и я выучил их очень быстро.
— Тогда я выслушаю их, маленький брамин. В один прекрасный день ты выучишься писать, как настоящий писец, и поступишь в английский колледж и будешь носить длинную чёрную мантию.
Малыш снова перешёл на родной язык.
— На флаге нашего государства пять цветов, — сказал он. — И когда я уйду на войну сражаться за него, я, быть может, стану настоящим англичанином.
— Теперь, сынок, никто уже не водит свои армии в бой. Но я слушаю тебя, читай же.
Сдержанный шорох и шёпот сотен невидимых зрителей усилились. Тарвин наклонился вперёд, подперев голову рукой, а принц соскользнул с отцовских колен, заложил руки за спину и начал читать, безо всякого выражения и без остановок:
Тигр, тигр, жгучий страх,
Ты горишь в ночных лесах.
Чей бессмертный взор, любя,
Создал страшного тебя?
В небесах иль средь зыбей
Вспыхнул блеск твоих очей?
Как дерзал он так парить?
Кто посмел огонь схватить?
Кто скрутил и для чего
Нервы сердца твоего?
Чьею страшною рукой
Ты был выкован — такой?
Там есть ещё что-то, но я забыл, — продолжал он, — а кончается так:
Тот же ль он тебя создал,
Кто рожденье агнцу дал?
Я выучил его очень быстро. — И он захлопал в ладоши в знак похвалы самому себе, и Тарвин последовал его примеру.
— Я ничего не понял, но ты молодец, — английский тебе в жизни пригодится. Твой белый друг так говорит по-английски, как я прежде и не слыхивал, — сказал махараджа на местном наречии.
— Да, — ответил принц. — Но, кроме того, он говорит и лицом, и руками — вот так, смотри. И я, сам не знаю почему, всегда смеюсь, когда слушаю его. А вот сахиб полковник Нолан говорит, точно буйвол, не раскрывая рта. И непонятно, сердится он или, наоборот, доволен. Но, отец мой, скажи же мне, что здесь делает сахиб Тарвин?
— Мы едем вместе на прогулку, — ответил король, — и когда мы вернёмся, возможно, я смогу ответить на твой вопрос. А что говорят о нем твои люди?
— Они говорят, что сердце у него чистое. И он всегда ласков со мной.
— Он беседовал с тобой обо мне?
— Да, хотя я ничего не понял, но я не сомневаюсь в том, что он хороший челвек. Смотри, он опять смеётся.
Тарвин навострил уши, услышав собственное имя, уселся в седле поудобнее и подобрал поводья, словно намекая королю, что пора отправляться в путь.
Конюхи вывели высокого чистокровного английского жеребца, машущего хвостом, и сухопарую кобылу мышастого окраса. Махараджа встал.
— Возвращайся к Сарупу Сингху и возьми у него седла, мой принц, — сказал он.
— Что вы сегодня собираетесь делать, малыш? — спросил Тарвин.
— Пойду получу новое снаряжение для своих солдат, — отвечал тот, — а потом вернусь сюда — играть с сыном первого министра.
Шёпот и шорох за ставнями стали громче и напоминали теперь шипенье затаившейся в засаде змеи. Кто-то очень хорошо понимал слова мальчика — это было очевидно.
— Вы сегодня увидитесь с мисс Кейт?
— Нет, сегодня нет. Сегодня у меня каникулы. Я не пойду к миссис Эстес.
Король быстро повернулся к Тарвину и спросил его еле слышно:
— Разве он должен каждый день показываться леди-докторше? Все вокруг лгут, надеясь добиться моего расположения; даже полковник Нолан говорит, что мальчик здоров и силён. Скажите мне правду. Он мой первенец.
— Он не совсем здоров, — ответил Тарвин спокойно. — Будет лучше, если сейчас мисс Шерифф осмотрит его. Вы же понимаете, что вы ничего не потеряете, если будете держать ухо востро.
— Я ничего не понимаю, — сказал махараджа, — но лучше отправляйся-ка в дом миссионера, сынок.
— Но я должен вернуться сюда — играть с сыном первого министра, — закапризничал принц.
— Ведь вы ещё не знаете, какую игру приготовила для вас мисс Шерифф, — сказал Тарвин.
— Какую же? — хитро спросил махараджа.
— У вас есть экипаж и десять воинов, — отвечал Тарвин. — Надо только съездить к ней, и вы все узнаете.
Он достал из нагрудного кармана конверт, не без удовольствия взглянул на американскую почтовую марку в два цента и на обратной стороне нацарапал для Кейт записку следующего содержания:
«Пусть мальчик пробудет у вас целый день. Сегодня утром мне все видится в мрачном свете. Найдите, чем его занять, придумайте для него игры, делайте что угодно, только пусть держится подальше от дворца. Я получил вашу записку. Все в порядке. Я все понял».
Он подозвал к себе махараджу Кунвара и вручил ему записку.
— Отнесите это мисс Кейт, как умный и взрослый мальчик, и скажите ей, что это я послал вас.
— Мой сын не вестовой, — почти грубо проворчал король.
— Ваш сын нездоров, и, мне кажется, я первый, кто сказал вам правду об этом, — сказал Тарвин. — Эй, поосторожнее с этим жеребцом, не дёргайте за узду.
Жеребец горячился, невзирая на усилия конюхов.
— Он вас сбросит, — вне себя от восторга закричал махараджа Кунвар. — Он всех конюхов сбрасывает!
И в этот момент в тишине двора трижды отчётливо хлопнула ставня.
Один из конюхов проворно отскочил в сторону от брыкающейся лошади. Тарвин сунул ногу в стремя, чтобы вскочить в седло, но неожиданно оно съехало на бок. Человек, державший жеребца в поводу, отпустил его, и Тарвин еле успел рывком освободить ногу из стремени, как лошадь скакнула вперёд.
— Да, чтобы убить человека, есть способы и похитрее, — сказал он тихо. — Верните-ка сюда моего приятеля, — добавил он уже громче, обращаясь к одному из конюхов. Когда жеребца привели, Тарвин так сильно затянул подпругу, как несчастное животное не затягивали с тех самых пор, когда оно впервые почувствовало на себе седока. — То-то же, — сказал он и вскочил в седло в то самое мгновение, когда король выезжал со двора.
Жеребец взвился на дыбы, неловко пал на передние ноги и неожиданно лягнул воздух задними. Тарвин крепко сидел в седле, как настоящий ковбой, и спокойно обратился к мальчику, с интересом наблюдающему за усилиями Ника:
— Не задерживайтесь, махараджа. Не слоняйтесь здесь без дела. Мне хочется, чтобы вы сейчас, при мне, отправились к мисс Кейт.
Мальчик повиновался, с сожалением поглядывая на бесившегося скакуна. А тем временем фоксхоллский жеребец прилагал все усилия, чтобы сбросить своего седока. Он не желал уезжать со двора, хотя Тарвин «убеждал» его сначала ударами хлыста по крупу, а потом — по голове, между ушами. Приученный к тому, что конюхи падали с седла, чуть только он начинал показывать, характер, жеребец пришёл в ярость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52