Таким образом, если общеевропейский проект признается разумным, силы железного детерминизма обеспечивают его действительность. Силы детерминизма созданы разумом просветителей и подвластны ему в рамках проекта — от столичных газет до стратегических бомбардировщиков. Если реальность не сдается, ее уничтожают. Сначала реальность уничтожают в снопространстве масс-медиа. Если сопротивление продолжается, начинается бомбардировка реальности, которая продолжается до тех пор, пока та не сдается. В любом случае реальность имеет право на существование, лишь если признается разумной в рамках проекта.
Сила, стоящая за разумом и его большим проектом, обеспечивает его действительность. Она же гарантирует, что те, кто будет оспаривать разумность созданной таким образом действительности, получат свое. Гиммлер, большой специалист по превращению неразумного в недействительное, использовал для обозначения процесса термин «эвакуация». За отчетный период с территории Вартгау «эвакуированы столько-то тысяч евреев»…
Как доказывает пример Америки, идеальное государство можно построить в том случае, если весь проект чертится на чистом листе бумаги. В случае Европы поверхность покрыта несколькими, и довольно густыми, слоями изображений. Конечно, можно не обращать на это внимания. Президент Литвы недавно с гордостью сказал, что литовская молодежь совершенно забыла «тоталитарное» прошлое и представляет собой чистый лист бумаги.
Путь от густого холста до чистого листа нельзя представить без применения сильнодействующих химических препаратов. Но есть одно обстоятельство, которое сильно упрощает задачу. Это коллективное самоубийство хранителя красочного слоя — интеллигенции. В Восточной Европе этот процесс происходит на наших глазах, а в некоторых странах действительно близок к завершению. В Западной Европе холст уже практически чист.

Перманентный аншлюс
Создание действительно идеального чистого листа невозможно без очистки континента от «мусора мелких государств». Разрешение на такую очистку архитекторы общеевропейского дома выдают охотно. В этом отношении идеальным архетипом служит общеевропеец Лара Крофт с ее бесконечными возможностями разрушения.
Чтобы легче было разрушить настоящее, нужно, чтобы оно приобрело черты нереального, вымышленного. Реальность легче разрушить сначала виртуально, а потом реально.
Пионером такого подхода в современной Европе был Гитлер, который показал свое умение вначале на Австрии, которую он мечтал уничтожить как государство и присоединить к рейху. Его политика состояла в том, чтобы всеми силами способствовать эрозии австрийского государства изнутри, и когда оно окажется неспособным защищать себя, нанести решительный удар. На последовавшем вскоре плебисците 99,75 процентов австрийцев проголосовали за аншлюс и «список фюрера».
Так, Гитлер первый провел тестовое уничтожение государства в рамках своего проекта построения ведомой Германией единой Европы. России, разумеется, с самого начала отводилась роль сырьевого придатка рейха, «германской Индии». Впрочем, уничтожение государств никогда не было для Гитлера искусством ради искусства. Гитлер уничтожал суть государства, его независимость, но не оболочку. В этом смысле Австрия была скорее эмоциональным исключением — нельзя забывать, что фюрер сам был австрийцем.
Во всех других обстоятельствах Гитлер предпочитал сохранить государственную оболочку нужной ему территории, внешние обряды и церемонии ее властных институтов. Пока у власти находился марионеточный режим, который, если пользоваться излюбленным выражением нацистов, «работал по направлению к фюреру», не было нужды в ликвидации такого государственного образования. Формальную независимость в нацистской единой Европе сохраняли почти все существовавшие тогда государства. Исключение составляли, пожалуй, Югославия и Польша, но для особого обращения с этими странами были свои причины как рациональные, так и эмоциональные.
Итак, за немногими исключениями, гитлеровский «новый порядок» был вполне совместим с формально независимыми государствами, лидеры которых умели «работать по направлению к фюреру».
Опыт Гитлера по разгребанию «мусора мелких государств» пригодился в эпоху глобализации. Теперь государства создаются, поддерживаются и (в самом крайнем случае) уничтожаются международными структурами, цель которых — создание «нового мирового порядка» — о, конечно же, исключительно для блага пасомых народов.
Обозреватель «Нью-Йорк Таймс» Томас Фридман окрестил новый подход к государственному строительству «глоболюцией».
Если государство не в состоянии начать необходимые экономические реформы сверху или снизу, их нужно вызывать «со стороны», пишет Фридман. Внешнее вмешательство должно установить в стране режим, который готов сделать ее «членом международного сообщества», что предусматривает открытие экономики для международных игроков, проведение широкой приватизации, резкое сокращение социальных программ и так далее.
Ирония истории состоит в том, что Югославия снова оказалась единственной страной в Европе, не готовой «вписаться» в предлагаемый «новый порядок». Гипотеза, согласно которой нравы европейской политики с течением времени смягчаются, прошла проверку весной 1999 года. Белграду и другим сербским городам тогда, пожалуй, повезло еще меньше, чем в 1941-м.
Если сравнить цифры потерь и масштабы материальных, моральных и психологических разрушений, напрашивается вывод, что предложенное в свое время Геббельсом понятие «тотальной войны» никуда из общеевропейской политики не ушло, а, скорее, приобрело новые измерения.
Арсенал разгребателей «мусора мелких государств» в последние годы обогатился: если Югославию по старинке разрушали бомбардировками, угрозами и пропагандой, то Македонии предложили написанную французским экспертом конституцию.
Теперь гадкого, похожего на обезьянку Геббельса сменила привлекательная Лара Крофт — но бестия внутри осталась. Разница состоит лишь в том, что Геббельс был смертен.

Крепость Европа
В 1941-м полное торжество европейской идеи на Балканах предваряло ее мощный бросок на Восток. Не предстоит ли нам вскоре увидеть повторение (на новом уровне, разумеется) старого сценария?
Впрочем, любая идея в процессе расширения постепенно обращается в свою противоположность.
При всем объединительном пафосе идея Европы подразумевает возведение охранительной Великой Стены на ее границах. «Крепость Европу», надежно защищенную от чуждых «нецивилизованных» рас, хотел создать еще Гитлер. Сегодня вопрос состоит не в том, будет ли возведена новая «Восточная стена», а в том, на каком рубеже она будет построена.
Восточноевропейцы, которые всегда входили в сферу влияния тех или иных империй, инстинктивно стремятся оказаться в блоке победителя, по правильную сторону стены. Эта стена должна быть чудом технологии. Она должна быть проницаема с европейской стороны и непроницаема с азиатской. Впрочем, не совсем непроницаема — скорее, с управляемой проницаемостью. Она должна позволять европейцам экспортировать на Восток политическую нестабильность, инфляцию, страх и ненависть, разрушительные комплексы — иными словами, свои проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151