Помните? “Иван... Мешков, инженер из Баку. з.. 42 г.”
Эту записку мы приводили в главе “Что скрывали горы” первой книги и были почти уверены, что автор ее погиб. А он жив!
“Дорогие товарищи! К вам обращается бывший участник боев на Марухском перевале Иван Лаврентьевич Мешков. Проживаю я в Баку, в Новом поселке, по улице Самеда Варгуна, в первом корпусе и в первой квартире. Совсем недавно мне мои товарищи принесли книгу “Тайна Марухского ледника”, открыли страницу и говорят:
– Читай. Это не про тебя?
Я не мог даже поверить своим глазам сначала, по это правда, что мою записку нашли в горах. Книгу эту мне дали прочитать, и вот сейчас глубокая ночь, а я пишу вам письмо. Рука, какой пишу, искалечена на Марухе, немеет и болит, а я счастлив, что участвовал в боях на перевале и что Родина не позабыла ни мертвых, ни живых, кто защищал ее...
Вот передо мной лежит красноармейская книжка, которую я двадцать лет не брал в руки, а сейчас читаю:
“Мешков И. Участвовал в боях в 12 Отдельном горнострелковом отряде. Перевал Марухский, с 10 октября 1942”.
Нам удалось встретиться с И. Л. Мешковым. Иван Лаврентьевич попал в отряд с первого дня его сформирования. Он рассказал о боях и метелях, о друзьях, а потом и о той сложной и страшной ситуации, когда, не надеясь остаться в живых, он и его товарищи написали ту самую записку.
– ....Однажды нашему отряду был дан приказ выбить немцев с юго-восточной высоты перевала. Было это уже в конце марухских событий. Я, командир отделения, в то время тоже шел с пятью бойцами на штурм. Наступление происходило днем, под надежным прикрытием наших минометчиков. До основного подъема мы подошли в полной темноте и, вырубая ступени в ледяной скале, полезли к немецким огневым точкам. Через несколько часов выбрались на гребень и сразу попали в ад: невероятной силы ветер и мороз на высоте больше 3000 метров сбивал нас с йог и разбрасывал в разные стороны. Мои бойцы и я держались друг за друга и шли вслепую, потому что отведя руку от лица – и она исчезает в сплошном снегу. Вдруг дуть оборвался и, пролетев метров пять, мы рухнули в мягкий снег.
Это было спасением для нас, хотя тогда казалось – гибелью. Выбраться мы не могли, а звать на помощь в таком буране бесполезно. Снег запорошил нас, и четверо суток, пока длился буран, мы сидели, прижавшись друг к другу, по имея ни воды, ни продовольствия. На пятые сутки установилась ясная и тихая погода, но мы уже совершенно обессилели, да к тому же и полушубки наши размокли, и мы понимали, что, едва мы выйдем на мороз, они тотчас смерзнутся и скуют нас, как в железо.
Дали автоматную очередь, потом еще одну. Вскоре подошли к нам паши альпинисты, вытащили нас и эвакуировали в полевой госпиталь. Со мной еще благополучно обошлось, а вот у троих товарищей оказались обмороженными руки и ноги...
Дальше Иван Лаврентьевич рассказывает о песне и лете 1943 года, о чем мы знаем уже из беседы с Васильевым, называет места, где, по его предположению, и сейчас можно отыскать зарытые ими трофейные противогазы, гильзы, вьючные кухни и другое снаряжение...
...С перевала наш отряд отправили в Сухуми и там меня зачислили в 1-й батальон 13-го стрелкового корпуса, где я и прослужил до демобилизации.
Интересная встреча произошла у меня в Сухуми. Дело в том, что было пас до войны четыре брата, троих из которых призвали в армию в день объявления войны, а младший братишка, Саша, оставался дома. Почти два года не получал я известий ни от братьев, ни от сестры, которая эвакуировалась с детьми в Гурьев. И вот иду я по сухумской улице и вдруг слышу из строя солдат окрик:
– Ваня!
Оглядываюсь и вижу: братишка мой, Саша, со взводом шагает куда-то. Ну, до того как посадили их в эшелон, удалось поговорить нам минут двадцать. Уехал он на фронт и с боями дошел до Берлина, а сейчас в Риге работает инженером. Второй брат тоже остался живым и работает сейчас в Калинине, а один над смертью храбрых под Курском. Я, как и до войны, работаю в цехе подземного ремонта скважин при нефтеуправлении “Артемнефть”) я должности старшего инженера по нормированию. Живем мы с братьями дружно, часто ездим друг к другу...
Совершенно неожиданно мы узнали о судьбе автоматчиков 12-го ОГСО, о которых не смог рассказать нам Петр Александрович Плиев, так как он не знал результатов этого похода разведчиков в тыл врага.
Вот как это было.
Майор М. Зюбин опубликовал в газете “Красная звезда” маленькую заметку.
“ИНТЕРЕСНАЯ БИОГРАФИЯ У НАШЕГО КОМБАТА
В библиотеке части проходила читательская конференция по книге В. Гнеушева и А. Попутько “Тайна Марухского ледника”. Выступавшие волны восхищались мужеством советских героев, дравшихся с ненавистным врагом в заоблачной вышине, на вечных льдах седого Маруха.
– А теперь выступит участник этих боев... – объявил ведущий.
Солдаты взглянули на поднявшегося со своего места офицера и радостно заулыбались: это ж их командир батальона подполковник Л. С. Папсеев! Не шелохнувшись слушала молодежь его рассказ о том, как восемнадцатилетний парень из кубанской станицы, Леня Папсеев, стад автоматчиком, ходил в разведку, добывал “языков”...
Группа бойцов под командованием лейтенанта Корсакова, в которую входил и Папсеев, получила задание пробраться в тыл врага. В труднейших условиях разведчики выдержали бой с целой ротой фашистов, добыли ценные сведения о противнике. В исключительно трудных условиях им пришлось подниматься на перевал. За облаками их застала буря. Двадцать трое суток боролись со стихией восемь смельчаков. В блиндаж отряда их уже вносили на руках. Докладывали добытые сведения разведчики ложа.
А вскоре герои-ледопроходцы уже были в рядах атакующих советских горнострелков. Данные их разведки помогли командованию организовать успешное наступление на врага...
– Вот какая, оказывается, интересная биография у нашего комбата! – переговаривались солдаты, расходясь с читательской конференции.– Это настоящий герой.
На другой день они с особым вниманием слушали разъяснения подполковника Папсаева, который учил их мастерству вождения танка.
Майор М. Зюбин”.
Нам удалось связаться с подполковником Леонидом Самуиловичем Папсеевым, который проходит службу в воинской части 15332.
Он рассказал о действиях двух групп в ночь под новый 1943 год, когда немцы начали отходить с перевала.
Первой группе была поставлена задача выйти в аул Красный Карачай, преследуя отходящего противника. Вторая группа, в которую входил и Папсеев, должна была выйти в поселок Архыз. Эту группу возглавлял младший лейтенант Корсаков. Папсеев помнит некоторых участников этого похода: старшего инструктора альпинизма Джапаридзе, старшего сержанта Ляшенко, солдат Илью Хоменко (погиб па перевале), Петра Худоба из Прикумского района Ставрополья, и Николая Клименко из Майкопа.
– На выполнение этой задачи, – говорит Папсеев, – нам было дано 10 дней. В течение четырех суток мы буквально “плыли” по снегу и лишь на пятые сутки глубокой ночью подошли к Архызу и заняли оборону в развалинах разрушенной турбазы.
Еще было темно, когда в селе началось движение. Мы поняли, что там еще немцы. Когда рассвело, по сваям мы переправились через реку и сошли в поселок. Конечно, жители Архыза были обрадованы нашим приходом и радушно нас встретили. Они нам и рассказали, что рано утром немцы на санях поспешно начали уходить на Ермоловку и Зеленчукскую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Эту записку мы приводили в главе “Что скрывали горы” первой книги и были почти уверены, что автор ее погиб. А он жив!
“Дорогие товарищи! К вам обращается бывший участник боев на Марухском перевале Иван Лаврентьевич Мешков. Проживаю я в Баку, в Новом поселке, по улице Самеда Варгуна, в первом корпусе и в первой квартире. Совсем недавно мне мои товарищи принесли книгу “Тайна Марухского ледника”, открыли страницу и говорят:
– Читай. Это не про тебя?
Я не мог даже поверить своим глазам сначала, по это правда, что мою записку нашли в горах. Книгу эту мне дали прочитать, и вот сейчас глубокая ночь, а я пишу вам письмо. Рука, какой пишу, искалечена на Марухе, немеет и болит, а я счастлив, что участвовал в боях на перевале и что Родина не позабыла ни мертвых, ни живых, кто защищал ее...
Вот передо мной лежит красноармейская книжка, которую я двадцать лет не брал в руки, а сейчас читаю:
“Мешков И. Участвовал в боях в 12 Отдельном горнострелковом отряде. Перевал Марухский, с 10 октября 1942”.
Нам удалось встретиться с И. Л. Мешковым. Иван Лаврентьевич попал в отряд с первого дня его сформирования. Он рассказал о боях и метелях, о друзьях, а потом и о той сложной и страшной ситуации, когда, не надеясь остаться в живых, он и его товарищи написали ту самую записку.
– ....Однажды нашему отряду был дан приказ выбить немцев с юго-восточной высоты перевала. Было это уже в конце марухских событий. Я, командир отделения, в то время тоже шел с пятью бойцами на штурм. Наступление происходило днем, под надежным прикрытием наших минометчиков. До основного подъема мы подошли в полной темноте и, вырубая ступени в ледяной скале, полезли к немецким огневым точкам. Через несколько часов выбрались на гребень и сразу попали в ад: невероятной силы ветер и мороз на высоте больше 3000 метров сбивал нас с йог и разбрасывал в разные стороны. Мои бойцы и я держались друг за друга и шли вслепую, потому что отведя руку от лица – и она исчезает в сплошном снегу. Вдруг дуть оборвался и, пролетев метров пять, мы рухнули в мягкий снег.
Это было спасением для нас, хотя тогда казалось – гибелью. Выбраться мы не могли, а звать на помощь в таком буране бесполезно. Снег запорошил нас, и четверо суток, пока длился буран, мы сидели, прижавшись друг к другу, по имея ни воды, ни продовольствия. На пятые сутки установилась ясная и тихая погода, но мы уже совершенно обессилели, да к тому же и полушубки наши размокли, и мы понимали, что, едва мы выйдем на мороз, они тотчас смерзнутся и скуют нас, как в железо.
Дали автоматную очередь, потом еще одну. Вскоре подошли к нам паши альпинисты, вытащили нас и эвакуировали в полевой госпиталь. Со мной еще благополучно обошлось, а вот у троих товарищей оказались обмороженными руки и ноги...
Дальше Иван Лаврентьевич рассказывает о песне и лете 1943 года, о чем мы знаем уже из беседы с Васильевым, называет места, где, по его предположению, и сейчас можно отыскать зарытые ими трофейные противогазы, гильзы, вьючные кухни и другое снаряжение...
...С перевала наш отряд отправили в Сухуми и там меня зачислили в 1-й батальон 13-го стрелкового корпуса, где я и прослужил до демобилизации.
Интересная встреча произошла у меня в Сухуми. Дело в том, что было пас до войны четыре брата, троих из которых призвали в армию в день объявления войны, а младший братишка, Саша, оставался дома. Почти два года не получал я известий ни от братьев, ни от сестры, которая эвакуировалась с детьми в Гурьев. И вот иду я по сухумской улице и вдруг слышу из строя солдат окрик:
– Ваня!
Оглядываюсь и вижу: братишка мой, Саша, со взводом шагает куда-то. Ну, до того как посадили их в эшелон, удалось поговорить нам минут двадцать. Уехал он на фронт и с боями дошел до Берлина, а сейчас в Риге работает инженером. Второй брат тоже остался живым и работает сейчас в Калинине, а один над смертью храбрых под Курском. Я, как и до войны, работаю в цехе подземного ремонта скважин при нефтеуправлении “Артемнефть”) я должности старшего инженера по нормированию. Живем мы с братьями дружно, часто ездим друг к другу...
Совершенно неожиданно мы узнали о судьбе автоматчиков 12-го ОГСО, о которых не смог рассказать нам Петр Александрович Плиев, так как он не знал результатов этого похода разведчиков в тыл врага.
Вот как это было.
Майор М. Зюбин опубликовал в газете “Красная звезда” маленькую заметку.
“ИНТЕРЕСНАЯ БИОГРАФИЯ У НАШЕГО КОМБАТА
В библиотеке части проходила читательская конференция по книге В. Гнеушева и А. Попутько “Тайна Марухского ледника”. Выступавшие волны восхищались мужеством советских героев, дравшихся с ненавистным врагом в заоблачной вышине, на вечных льдах седого Маруха.
– А теперь выступит участник этих боев... – объявил ведущий.
Солдаты взглянули на поднявшегося со своего места офицера и радостно заулыбались: это ж их командир батальона подполковник Л. С. Папсеев! Не шелохнувшись слушала молодежь его рассказ о том, как восемнадцатилетний парень из кубанской станицы, Леня Папсеев, стад автоматчиком, ходил в разведку, добывал “языков”...
Группа бойцов под командованием лейтенанта Корсакова, в которую входил и Папсеев, получила задание пробраться в тыл врага. В труднейших условиях разведчики выдержали бой с целой ротой фашистов, добыли ценные сведения о противнике. В исключительно трудных условиях им пришлось подниматься на перевал. За облаками их застала буря. Двадцать трое суток боролись со стихией восемь смельчаков. В блиндаж отряда их уже вносили на руках. Докладывали добытые сведения разведчики ложа.
А вскоре герои-ледопроходцы уже были в рядах атакующих советских горнострелков. Данные их разведки помогли командованию организовать успешное наступление на врага...
– Вот какая, оказывается, интересная биография у нашего комбата! – переговаривались солдаты, расходясь с читательской конференции.– Это настоящий герой.
На другой день они с особым вниманием слушали разъяснения подполковника Папсаева, который учил их мастерству вождения танка.
Майор М. Зюбин”.
Нам удалось связаться с подполковником Леонидом Самуиловичем Папсеевым, который проходит службу в воинской части 15332.
Он рассказал о действиях двух групп в ночь под новый 1943 год, когда немцы начали отходить с перевала.
Первой группе была поставлена задача выйти в аул Красный Карачай, преследуя отходящего противника. Вторая группа, в которую входил и Папсеев, должна была выйти в поселок Архыз. Эту группу возглавлял младший лейтенант Корсаков. Папсеев помнит некоторых участников этого похода: старшего инструктора альпинизма Джапаридзе, старшего сержанта Ляшенко, солдат Илью Хоменко (погиб па перевале), Петра Худоба из Прикумского района Ставрополья, и Николая Клименко из Майкопа.
– На выполнение этой задачи, – говорит Папсеев, – нам было дано 10 дней. В течение четырех суток мы буквально “плыли” по снегу и лишь на пятые сутки глубокой ночью подошли к Архызу и заняли оборону в развалинах разрушенной турбазы.
Еще было темно, когда в селе началось движение. Мы поняли, что там еще немцы. Когда рассвело, по сваям мы переправились через реку и сошли в поселок. Конечно, жители Архыза были обрадованы нашим приходом и радушно нас встретили. Они нам и рассказали, что рано утром немцы на санях поспешно начали уходить на Ермоловку и Зеленчукскую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125