https://www.dushevoi.ru/brands/Laguraty/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Эта женщина уже не считала, что брак с Винсентом — счастье для Христины. Однажды Винсент застал у себя и брата Христины, который улизнул, едва завидев его.
— Зачем он приходил? — спросил Винсент. — Что он от тебя хочет?
— Они говорят, ты собираешься меня выгнать.
— Ты прекрасно знаешь, Син, что я этого никогда не сделаю. Разумеется, пока ты сама хочешь жить здесь.
— Мать требует, чтобы я ушла. Говорит, нет никакого толку тут жить, если жрать совсем нечего.
— Куда же ты пойдешь?
— Домой, понятное дело.
— И детей заберешь туда?
— Все лучше, чем голодать здесь. Я могу работать и содержать себя.
— А что ты будешь делать?
— Ну, что-нибудь найдется…
— Пойдешь в поденщицы? Или снова прачкой?
— Не знаю… Пожалуй.
Он видел, что Христина лжет.
— Так вот на что они тебя подбивали!
— Что ж… это не так уж плохо… по крайней мере всегда есть деньги!
— Слушай, Син, если ты уйдешь к матери, ты погибнешь. Ведь она снова пошлет тебя на улицу. Вспомни, что сказал доктор в Лейдене. Если ты вернешься к прежней жизни, это тебя убьет!
— Не убьет. Я теперь здоровая.
— Ты здорова, потому что жила по-человечески… Но если ты начнешь все снова…
— Господи Иисусе, кто это начнет снова? Разве что ты сам пошлешь меня.
Винсент сел на ручку плетеного кресла и положил ладонь на плечо Христине. Волосы у нее были растрепаны.
— Поверь мне, Син, я тебя никогда не брошу. До тех пор, пока ты захочешь делить со мной все, что у меня есть, ты будешь жить у меня. Но ты должна порвать с матерью и братом. Они тебя погубят! Обещай мне, ради твоего же блага, что ты не будешь больше видеться с ними.
— Обещаю.
Через два дня он рисовал в столовой для бедных, а когда вернулся, увидел, что Христины в мастерской нет. Не было и ужина. Христину он разыскал у матери, она сидела там и пила джин.
— Я тебе говорю, что люблю маму, — твердила она, когда они пришли домой. — Ты не запретишь мне ходить к ней когда угодно. Я тебе не рабыня. Я могу делать, что хочу.
Она стала теперь такой же грязной и неряшливой, как в прошлом. Если Винсент пытался образумить ее, объяснить, что она сама отталкивает его от себя, Христина твердила:
— Да, я прекрасно знаю, ты не хочешь, чтобы я жила с тобой.
Винсент говорил ей, что она запустила дом, что всюду грязь, беспорядок, а она заявляла:
— Хорошо, пусть я бездельница и лентяйка. Я всегда была такая, тут уж ничего не поделаешь.
Когда он старался объяснить ей, куда заведет ее в конце концов лень, она говорила:
— Знаю, что я пропащая, это правда. Вот возьму и брошусь в реку.
Мать Христины приходила теперь в мастерскую почти каждый день и лишала Винсента того, что он ценил всего больше, — возможности быть наедине с Христиной. В доме воцарился хаос. Обедали и ужинали когда придется. Герман ходил оборванный и немытый, пропускал уроки. Христина все меньше работала, все больше курила и пила джин. Откуда она брала на это деньги, Винсент не знал.
Наступило лето. Винсент опять с утра уходил из дома и целыми днями писал на открытом воздухе. Опять понадобилось больше денег на краски, кисти, холсты, рамы, мольберты. Тео сообщал в письмах, что здоровье его «пациентки» улучшилось, но он не представляет себе, как построить свои отношения с ней. Что делать с этой женщиной теперь, когда она выздоровела?
Винсент закрывал глаза на то, что творилось у него в доме, и продолжал упорно писать. Он понимал, что семья разваливается, что Христина и его увлекает за собой в пропасть. Он старался забыться в работе. Каждое утро, принимаясь за новый холст, он тешил себя надеждой, что картина будет прекрасна и совершенна, что ее немедленно купят и он станет признанным художником. И каждый вечер он возвращался домой с грустным дознанием того, что от желанного мастерства его отделяют еще долгие годы.
Единственным его утешением был Антон, ребенок Христины. Это был удивительно живой, подвижный малыш; смеясь и лепеча, он с аппетитом уплетал все, что ему давали. Он часто сидел с Винсентом в мастерской, устроившись в уголке на полу. Глядя, как Винсент рисует, он радостно улыбался, а потом притихал и таращил свои глазенки на развешанные по стенам картины. Мальчик рос здоровым и крепким. Чем меньше заботилась о нем Христина, тем больше Винсент к нему привязывался. Он видел в Антоне единственный смысл и оправдание того, что он сделал за минувшую зиму.
Вейсенбрух навестил его за все это время лишь один раз. Винсент показал ему кое-какие наброски, сделанные еще осенью, и сам был поражен их несовершенством.
— Не огорчайтесь, — сказал ему Вейсенбрух. — Через много лет вы посмотрите на эти ранние работы и поймете, что в них немало искреннего чувства и трогательности. Работайте, работайте, мой мальчик, не останавливайтесь ни перед чем.
Но скоро Винсенту пришлось остановиться от жестокого удара, нанесенного прямо в лицо. Еще весной Винсент пошел в хозяйственную лавку починить лампу. Лавочник навязал ему две новые тарелки.
— Но я не могу их взять, у меня нет денег.
— Пустяки. Мне не к спеху. Берите, заплатите как-нибудь потом.
Спустя два месяца он громко постучал в дверь мастерской. Это был здоровенный малый с такой толстой шеей, что она сливалась у него с головою.
— Что же это вы меня морочите? — закричал он сердито. — Берете товар и не платите, а сами все время при деньгах?
— Сейчас у меня ничего нет. Я расплачусь, как только получу деньги.
— Враки! Вы только что уплатили моему соседу-сапожнику.
— Я работаю и прошу мне не мешать, — сказал Винсент. — Я рассчитаюсь с вами, как только смогу. Уходите, пожалуйста.
— Я уйду, когда вы отдадите мне деньги, — не раньше!
Винсент опрометчиво толкнул лавочника к двери.
— Проваливайте вон отсюда! — крикнул он.
Лавочник только этого и ждал. Едва Винсент к нему прикоснулся, он ударил его кулаком в лицо и отбросил к стенке. Потом ударил Винсента еще раз, сбил его с ног и вышел из мастерской, не говоря ни слова.
Христина была в тот день у матери. Антон, игравший на полу, подполз к Винсенту и с плачем гладил его по лицу. Через несколько минут Винсент пришел в сознание, дотащился до лестницы, кое-как взобрался наверх и лег в постель.
Лицо у Винсента не было поранено. Боли он не ощущал. Он не ушибся, когда упал на пол. Но эти два удара кулаком что-то сломили в нем, опустошили его. Он это чувствовал.
Пришла Христина. Она поднялась наверх. В доме не было ни еды, ни денег. Христина не раз удивлялась, как это Винсент при такой жизни еще держится на ногах. Теперь он лежал поперек кровати, свесив голову и руки в одну сторону, а ноги в другую.
— Что случилось? — спросила она.
Прошло много времени, прежде чем он собрался с силами, приподнялся и положил голову на подушку.
— Син, я должен уехать из Гааги.
— Что ж… Это понятно.
— Мне необходимо уехать отсюда. Куда-нибудь в деревню. Может быть, в Дренте. Там мы сумеем прожить дешевле.
— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? Это же ужасная дыра, этот Дренте. Что я там буду делать, если у тебя нет ни денег, ни хлеба?
— Не знаю, Син. Придется тебе потерпеть.
— А ты обещаешь расходовать все свои сто пятьдесят франков только на жизнь? Не будешь тратить их на натурщиков и краски?
— Не могу, Син. Ведь это для меня главное.
— Да, для тебя!
— Ясное дело, не для тебя. Разве тебе это понять!
— Мне нужно как-то жить, Винсент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
 сантехника подольск интернет магазин 

 Ibero Zero