— Что-нибудь еще?
— Спасибо, я сыт.
По горло.
Но долго отлынивать от лечения полковнику не дали.
— Перевернитесь, пожалуйста, на живот, — радостно улыбаясь, попросила медсестра. Сопровождаемая медбратом.
Это было серьезней. Ампулы, шприцы и медсестру в чае утопить было невозможно. Но и получать в нижнюю часть тела то, что до того растворял в чае, тоже невозможно.
— Приспустите, пожалуйста, штаны.
— Для вас? — многозначительно спросил Зубанов. — Для вас с превеликим удовольствием.
— Не для меня. Для проведения медицинской процедуры.
Нет, не обиделась. Не ушла. Не хлопнула дверью. Значит, придется действовать по-другому.
— У меня аллергия на лекарства, — предупредил полковник.
— На какие?
— Я же говорю — на лекарства.
— На все?
— Ну да, на все. Кроме спирта.
— Так не бывает!
— Бывает. У меня бывает.
— Больной! Немедленно перевернитесь на живот и приспустите штаны!
— Уступаю насилию.
— Полковник перевернулся и приспустил. И, спрятав лицо в подушку, усердно зажевал слюну, сбивая ее в пену.
— Мне долго ждать?
— Сейчас. Поудобней лягу.
Холодные пальцы медсестры собрали валиком кожу. Вогнали в него иглу.
— Ну как? — участливо спросила медсестра.
— Все хорошо.
— Ну вот, а вы говорили аллергия.
— Ну, значит, ошибался, — улыбнулся полковник и, сказав «ой!», закатил глаза и закинул голову, ударившись затылком о дужку кровати. Очень сильно ударившись. Чтобы ему поверили. В уголках рта у него запузырилась пена… Фокус с пеной был, наверное, лишним. Но полковник посчитал, что кашу маслом не испортишь.
— Что с вами? — испуганно закричала медсестра. Полковник еще несколько раз треснулся головой о спинку кровати и, упав на пол, стал изображать агонию.
— Ты что сделала?! — заорал медбрат.
Сестра бросилась в дверь за помощью. Вломившаяся в палату толпа людей в белых и пятнистых костюмах четверть часа суетилась над не желавшим принимать лекарства организмом.
Когда дело дошло до новых вливаний, полковник очнулся.
— Нет! — закричал он, увидев шприц. — Не подходите ко мне с этим! Я не хочу снова… — Но это совершенно безвредное лекарство.
— Она тоже говорила, что безвредное! — показывая на медсестру, орал Зубанов. — Не буду! Уберите!
И даже на всякий случай выбил два шприца из чужих рук.
Вряд ли врачи поверили в его представление. Но цель была достигнута — он аргументировал свой отказ от приема лекарств, которые нельзя выплеснуть в чай… Аллергический шок для больного не прошел бесследно. Больной перестал спать. Ночами.
С вечера до утра он лежал с открытыми глазами, вглядываясь и вслушиваясь в темноту. Иногда он все же задремывал, но не больше чем на минуту и тут же просыпался.
Он измучился, но все равно не спал.
Наверное, он мог отдохнуть полноценно, если бы не кусал себя за пальцы. Больной кусал себя за указательный и большой пальцы, когда глаза его непроизвольно смыкались.
"Не спать!» — приказывал он сам себе.
Не спать!
Потому что, если спать, можно не проснуться.
Между бессонницей и вечным сном полковник выбирал бессонницу.
Иллюзий он не испытывал. Эта палата должна была стать его последним прибежищем. После того, что было, в живых его не оставят. Его зачистят!
Почему не зачистили до сих пор?
А черт их знает!
Раньше — потому, что он выполнял нужную им работу.
Теперь?.. Теперь, возможно, потому, что они надеются продолжить его использовать в качестве киллера.
Или, заметая следы, предложить следствию в качестве серийного убийцы. Естественно, в мертвом виде. Но в свежем виде, раз они тянут время.
Не исключено, что они с его помощью хотят скомпрометировать Безопасность. И ждут удобного случая… Возможно, удумали что-нибудь еще.
Но, при любом раскладе, живым из этой палаты его не выпустят. Если только он сам о себе не позаботится… Значит, надо заботиться… Полковник Зубанов начал готовить побег. Третий за неполные два месяца. Только этот в отличие от тех, предыдущих, серьезный. Без дураков. Без подсунутых ему легких решений. И без спонтанных порывов.
Зубанов запоминал лица входивших в палату людей, составлял график их приходов и уходов, замечал привычки… Всеми правдами и не правдами выяснял местоположение и планировку здания.
Как выяснял?
Подглядываниями и подслушиваниями. Подглядываниями в окна, щели и замочные скважины. Подслушиваниями через те же щели и замочные скважины чужих разговоров и отдельных реплик вроде:
— Я от остановки сегодня двадцать минут шла… Или:
— На вахте привязались к пропуску… Значит, вход в здание по пропускам. А до ближайшей остановки двадцать минут хода… С побегом полковник решил не откладывать. Потому что некуда дальше откладывать.
Завтра вечером!..
"Завтра вечером» должен был дежурить подходящий врач. Внешним видом подходящий. Размерами одежды и обуви. И походкой.
Подозвать его к себе, заставить наклониться и ударить в кадык, прикидывал свои действия Зубанов. Зажать рот, уронить на себя, чтобы ничего не было слышно… Переодеться в его халат, выйти в коридор и по коридору в туалет. Там стекло наверняка обыкновенное, небронированное. И можно будет спуститься вниз, используя темноту.
Веревку надо будет сделать заранее из простыни и пододеяльника, разорвав их на полосы и связав. Если обмотать веревкой тело, то под халатом ее никто не заметит.
Главное — добраться до туалета… Шанс есть. Рост, комплекция, прическа его и врача схожи. А халат успокаивает бдительность. Тем более когда халат движется не к выходу, а в туалет.
Вечером полковник разодрал простыню и нижнюю часть пододеяльника. Верхнюю оставил. Верхнюю расправил поверх одеяла, чтобы создать иллюзию заправленной постели. Полосы скрутил и связал в одну длинную веревку.
Когда за окном стемнело, Зубанов нажал кнопку вызова медперсонала.
За дверью застучали шаги. В палату вошел врач.
Черт! Не тот врач. Другой врач. На голову ниже того, который был нужен.
— Что с вами? — спросил он, подходя к койке.
— Ничего. Я случайно кнопку нажал, — сказал, отыгрывая назад, полковник. Отыгрывая до следующего раза.
— Ну тогда давайте я вас послушаю. Раз все равно пришел, — предложил врач. И приподнял одеяло.
— Погодите… А где у вас простынка? И… Зубанов ударил его в кадык. Как и планировал.
Врач, хрипя, упал на кровать. Полковник ударил еще раз, чтобы иметь гарантированные четверть часа на побег.
Где ключ? Ключ от двери?..
Вот он!
Теперь переодеться.
Сбросил пижаму, натянул на себя белый халат и шапочку. Еле-еле натянул. Нацепил на шею фонендоскоп.
Получилось похоже. Хотя немножко тесновато и немножко коротковато.
Ничего, сойдет. Тем более что отступать поздно.
Подошел к двери, прислушался.
Вроде тихо.
Выход наверняка к центру здания. На выходе охрана. Туалет в противоположной от них стороне. Потому что по коридору всегда стучали шаги. Вначале в одну сторону и спустя несколько минут — в другую.
Ну, ни пуха!..
Полковник протиснулся в полуоткрытую дверь спиной, словно что-то говоря больному. Вышел в коридор… В дальнем конце темного тоннеля из стен и дверей горел свет.
Полковник повернул в противоположную от света сторону.
— Что там у него? — спросил властный мужской голос.
Зубанов только рукой махнул. И пошел в туалет. Мимо стен. Со стендами боевой и политической подготовки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85