1000 лет борьбы за то, что
Европа имела в самом начале своей политической жизни! Во что это обошлось
русскому народу и не сказалось ли это на его характере? Немудрено, что в то
время, когда Данте уже написал свою Божественную комедию (1311 г.), а в Западной
Европе были университеты, мы только собирались вокруг маленького княжества
московского и Калита только начинал "промышлять" на медные деньги государство
Российское.
Тяжесть исторического задания создала две отличительные особенности
русской государственности: жертвенный характер, преобладание в ней общего над
индивидуальным. А это привело к тому, что русская государственность в правовом
отношении строилась по системе объективной законности, а не по системе
субъективных прав.
Все сословия, все чины, весь народ обречены были силою исторических
условий на крайне напряженное пожизненное, беспредельное служение государству.
Из трех самых больших империй мира — Римской, Британской и Русская,
Русская преодолела наиболее тяжелые испытания. Историческое непосильное бремя
русский народ смог преодолеть только потому, что он всегда в высшей степени
обладал не мнимой безгранностью и безмерностью, а тем драгоценным качеством,
которое Данилевский определил как "дисциплинированный энтузиазм".
Московская Русь выжила и победила потому, что ее святые, ее цари и ее
население в любых исторических условиях всегда с огромным упорством гнули веками
одну и ту же линию — защиту национальной независимости и национальной культуры.
Московскую Русь создавали не Обломовы и Чацкие, а Сергий Радонежский,
Дмитрий Донской, Иван III и Иван IV, Ермак и Иван Сусанин, миллионы безвестных
тружеников и самоотверженных стойких духом воинов.
Обломовы, Чацкие и подобные им "лишние люди появились на Руси только
после совершенной Петром революции в результате неоправданного ничем слепого
копирования европейских идей, чуждых духу самобытной русской культуры.
Русский народ, который до сих пор европейцами и русскими европейцами
изображавшийся как нация Обломовых, вся жизнь которого до сих пор прошла в
чрезвычайно тяжелых исторических условиях, создал самое огромное государство,
которое было наиболее человечным вплоть до того, как большевики начали строить в
России жизнь согласно идей европейской философии.
III
Всяко национальное искусство выпукло отражает в себе духовные качества
создавшего его народа. Очень отчетливо выражает духовные качества и идеалы
русского народа и искусство допетровской Руси.
Как отразились, например, идеалы новгородцев и псковичей в иконописи
Новгородской и Псковской школы? "Идеал новгородца сила, — пишет известный
исследователь русского искусства академик Грабарь к статье "Андрей Рублев", — и
красота его — красота силы".
"Его святые, — пишет о новгородских иконописцах В. Н. Лазарев, — волевые
подвижники с энергичными, резкими, порою пронзительными лицами, всегда готовые
активно вмешаться в круговорот жизни. Они предполагают внешний мир, они
обращаются к зрителю. Божество новгородца — это деятельное божество. В чем он
воплотил в опоэтизированной форме свой идеал, полный силы и душевной стойкости".
Один из исследователей Новгородской и Псковской иконописи дает очень
высокую оценку новгородским и псковским иконам "с их умными, мужественными
лицами". Исследователь фресок Снетогорского монастыря пишет, что иконописцы
изображают "мужественные, подчас даже несколько грубоватые типы, поражающие
необычайным реализмом и выражением какой-то неистовой силы". (38)
Древние храмы Псковской области В. Н. Лазарев характеризует так:
"Коренастые, приземистые, с мощными стенами, с многочисленными приделами
и притворами, они как бы вросли в землю. В них великолепно выражены сила и
твердость русского характера". (39)
МИФ О БЕЗМЕРНОСТИ РУССКОЙ ДУШИ
I
Среди русской интеллигенции широко был, распространен миф о бескрайности,
безгранности русского национального характера. Черты своего неуравновешенного
характера — результаты своей беспочвенности, русская интеллигенция переносила на
весь русский народ. В своей известной книге "Русская идея", получившей широкое
распространение среди иностранцев Н. Бердяев вещал, например:
"...В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность,
устремленность в бесконечность, как и в русской равнине... Русский народ не был
народом культуры по преимуществу, как народы Западной Европы, он был народом
откровений, он не знал меры и легко впадал в крайности". Уродливые типы,
порожденные детищем Петра Первого — антирусской западнической интеллигенцией и
крепостническим шляхетством, скопированным Петром Первым с польского шляхетства,
все эти Онегины, Печорины, Обломовы, объявлялись характерными национальными
русскими типами.
Но это был только один из бесчисленных мифов, выдуманных интеллигенцией о
русском народе и России. В своей спорной, но весьма интересной по мыслям книге
"Ульмская ночь" М. Алданов совершенно справедливо выступает против мифа о
бескрайности русского характера. "Ничего похожего на бескрайность, —
пишет он, — нет в лучшем из ранней русской прозы, — в "Фроле Скобееве", в
"Повести временных лет", в "Горе-Злосчастии". А записки старых русских
путешественников, как подлинные, так апокрифические? Все эти умные и толковые
люди скорее удивлялись безмерности западной". (40)
Русский героический эпос дает огромный материал, показывающий всю
ложность мифа о безмерности русской души и исключительной полярности русского
национального характера.
При сопоставлении русских былин с героическим эпосом народов
средневековой Европы — в смысле безмерности характеров героев, именно герои
русского эпоса оказываются людьми, лишенными необузданных, безмерных страстей.
"О "Нибелунгах" не стоит и говорить: там все "безмерно" и свирепо.
Остановимся лишь на "Песне о Роланде", поскольку Франция "классическая страна
меры". Какие характеры, какие тяжелые страсти в этой поэме? Безупречный,
несравненный рыцарь Роланд, гнусный изменник Ганелон, святой Тюрпен, рог
Роланда, в который рыцарь дует так, что у него кровь хлынула из горла. Карл
Великий, слышащий этот рог за тридевять земель и мчащийся на помощь своему слуге
для разгрома 400-тысячной армии неверных, — все это "безмерно". А речь Роланда
перед боем, а его гибель, а его невеста — где уж до нее по безмерности скромной
и милой Ярославне! А смерть Оливье! А казнь изменника! В "Слове о полку
Игореве", напротив, все очень просто, сильных страстей неизмеримо меньше, и за
грандиозностью автор не гоняется. Ни безупречных рыцарей, ни отвратительных
злодеев. В средние века рыцари, говорят, шли в бой и умирали под звуки "Песни о
Роланде". Под звуки "Слова о Полку Игореве" воевать было бы трудно. Обе поэмы
имеют громадные достоинства, но безмерности в русской во всяком случае
неизмеримое меньше — снова скажу, слава Богу. А былины? Какая в них
бескрайность? Эти чудесные произведения, в сущности, по духу полны меры,
благоразумия, хитрецы, добродушия, беспечности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Европа имела в самом начале своей политической жизни! Во что это обошлось
русскому народу и не сказалось ли это на его характере? Немудрено, что в то
время, когда Данте уже написал свою Божественную комедию (1311 г.), а в Западной
Европе были университеты, мы только собирались вокруг маленького княжества
московского и Калита только начинал "промышлять" на медные деньги государство
Российское.
Тяжесть исторического задания создала две отличительные особенности
русской государственности: жертвенный характер, преобладание в ней общего над
индивидуальным. А это привело к тому, что русская государственность в правовом
отношении строилась по системе объективной законности, а не по системе
субъективных прав.
Все сословия, все чины, весь народ обречены были силою исторических
условий на крайне напряженное пожизненное, беспредельное служение государству.
Из трех самых больших империй мира — Римской, Британской и Русская,
Русская преодолела наиболее тяжелые испытания. Историческое непосильное бремя
русский народ смог преодолеть только потому, что он всегда в высшей степени
обладал не мнимой безгранностью и безмерностью, а тем драгоценным качеством,
которое Данилевский определил как "дисциплинированный энтузиазм".
Московская Русь выжила и победила потому, что ее святые, ее цари и ее
население в любых исторических условиях всегда с огромным упорством гнули веками
одну и ту же линию — защиту национальной независимости и национальной культуры.
Московскую Русь создавали не Обломовы и Чацкие, а Сергий Радонежский,
Дмитрий Донской, Иван III и Иван IV, Ермак и Иван Сусанин, миллионы безвестных
тружеников и самоотверженных стойких духом воинов.
Обломовы, Чацкие и подобные им "лишние люди появились на Руси только
после совершенной Петром революции в результате неоправданного ничем слепого
копирования европейских идей, чуждых духу самобытной русской культуры.
Русский народ, который до сих пор европейцами и русскими европейцами
изображавшийся как нация Обломовых, вся жизнь которого до сих пор прошла в
чрезвычайно тяжелых исторических условиях, создал самое огромное государство,
которое было наиболее человечным вплоть до того, как большевики начали строить в
России жизнь согласно идей европейской философии.
III
Всяко национальное искусство выпукло отражает в себе духовные качества
создавшего его народа. Очень отчетливо выражает духовные качества и идеалы
русского народа и искусство допетровской Руси.
Как отразились, например, идеалы новгородцев и псковичей в иконописи
Новгородской и Псковской школы? "Идеал новгородца сила, — пишет известный
исследователь русского искусства академик Грабарь к статье "Андрей Рублев", — и
красота его — красота силы".
"Его святые, — пишет о новгородских иконописцах В. Н. Лазарев, — волевые
подвижники с энергичными, резкими, порою пронзительными лицами, всегда готовые
активно вмешаться в круговорот жизни. Они предполагают внешний мир, они
обращаются к зрителю. Божество новгородца — это деятельное божество. В чем он
воплотил в опоэтизированной форме свой идеал, полный силы и душевной стойкости".
Один из исследователей Новгородской и Псковской иконописи дает очень
высокую оценку новгородским и псковским иконам "с их умными, мужественными
лицами". Исследователь фресок Снетогорского монастыря пишет, что иконописцы
изображают "мужественные, подчас даже несколько грубоватые типы, поражающие
необычайным реализмом и выражением какой-то неистовой силы". (38)
Древние храмы Псковской области В. Н. Лазарев характеризует так:
"Коренастые, приземистые, с мощными стенами, с многочисленными приделами
и притворами, они как бы вросли в землю. В них великолепно выражены сила и
твердость русского характера". (39)
МИФ О БЕЗМЕРНОСТИ РУССКОЙ ДУШИ
I
Среди русской интеллигенции широко был, распространен миф о бескрайности,
безгранности русского национального характера. Черты своего неуравновешенного
характера — результаты своей беспочвенности, русская интеллигенция переносила на
весь русский народ. В своей известной книге "Русская идея", получившей широкое
распространение среди иностранцев Н. Бердяев вещал, например:
"...В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность,
устремленность в бесконечность, как и в русской равнине... Русский народ не был
народом культуры по преимуществу, как народы Западной Европы, он был народом
откровений, он не знал меры и легко впадал в крайности". Уродливые типы,
порожденные детищем Петра Первого — антирусской западнической интеллигенцией и
крепостническим шляхетством, скопированным Петром Первым с польского шляхетства,
все эти Онегины, Печорины, Обломовы, объявлялись характерными национальными
русскими типами.
Но это был только один из бесчисленных мифов, выдуманных интеллигенцией о
русском народе и России. В своей спорной, но весьма интересной по мыслям книге
"Ульмская ночь" М. Алданов совершенно справедливо выступает против мифа о
бескрайности русского характера. "Ничего похожего на бескрайность, —
пишет он, — нет в лучшем из ранней русской прозы, — в "Фроле Скобееве", в
"Повести временных лет", в "Горе-Злосчастии". А записки старых русских
путешественников, как подлинные, так апокрифические? Все эти умные и толковые
люди скорее удивлялись безмерности западной". (40)
Русский героический эпос дает огромный материал, показывающий всю
ложность мифа о безмерности русской души и исключительной полярности русского
национального характера.
При сопоставлении русских былин с героическим эпосом народов
средневековой Европы — в смысле безмерности характеров героев, именно герои
русского эпоса оказываются людьми, лишенными необузданных, безмерных страстей.
"О "Нибелунгах" не стоит и говорить: там все "безмерно" и свирепо.
Остановимся лишь на "Песне о Роланде", поскольку Франция "классическая страна
меры". Какие характеры, какие тяжелые страсти в этой поэме? Безупречный,
несравненный рыцарь Роланд, гнусный изменник Ганелон, святой Тюрпен, рог
Роланда, в который рыцарь дует так, что у него кровь хлынула из горла. Карл
Великий, слышащий этот рог за тридевять земель и мчащийся на помощь своему слуге
для разгрома 400-тысячной армии неверных, — все это "безмерно". А речь Роланда
перед боем, а его гибель, а его невеста — где уж до нее по безмерности скромной
и милой Ярославне! А смерть Оливье! А казнь изменника! В "Слове о полку
Игореве", напротив, все очень просто, сильных страстей неизмеримо меньше, и за
грандиозностью автор не гоняется. Ни безупречных рыцарей, ни отвратительных
злодеев. В средние века рыцари, говорят, шли в бой и умирали под звуки "Песни о
Роланде". Под звуки "Слова о Полку Игореве" воевать было бы трудно. Обе поэмы
имеют громадные достоинства, но безмерности в русской во всяком случае
неизмеримое меньше — снова скажу, слава Богу. А былины? Какая в них
бескрайность? Эти чудесные произведения, в сущности, по духу полны меры,
благоразумия, хитрецы, добродушия, беспечности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25